Беременна от Братвы (ЛП) - Фокс Мари

Я ненавижу себя. За то, что была настолько наивна, чтобы верить в преданность, за то, что позволила себе стать пешкой в их безжалостном мире. Я всегда гордилась тем, что я умная, всегда на шаг впереди. Но теперь я просто очередная жертва той самой системы, в которой, как я думала, я смогу ориентироваться.

Слезы жгут мои глаза, но я смаргиваю их, не давая им пролиться. Я достаточно плакала. Слезы мне сейчас не помогут. Они не изменят того, что я сделала, или того факта, что я одна в этом. Я должна быть сильной, сильнее, чем когда-либо. Я не могу позволить себе сломаться сейчас, не тогда, когда я окружена врагами, которые раздавят меня, как только почувствуют слабость.

Я все еще лежу на кровати, погруженная в свои мысли, когда дверь скрипит и открывается. Мое тело немедленно напрягается, инстинкт быть начеку включается еще до того, как я это осознаю. Я поднимаюсь, садясь на край кровати, когда в комнату входит женщина. Она знакома, та самая женщина, которая приносила мне еду с тех пор, как я сюда попала. Ее лицо строгое, осанка напряженная, и она не тратит время на любезности.

— Господин Шаров дома, — говорит она, ее акцент сильный и несомненно русский. Ее голос отрывистый, деловитый, как будто она привыкла выполнять заказы без вопросов. — Он хочет, чтобы вы были внизу.

Слова повисли в воздухе, тяжелые от подтекста. Иван дома. Человек, который втянул меня в этот кошмар, человек который ясно дал понять, что мое выживание зависит от того, насколько я могу быть ему полезна, теперь хочет меня видеть. Не могу сказать, что я удивлена, но это не делает страх, нарастающий в моем животе, менее сильным.

Глаза женщины мелькают на мне, оценивая, и у меня складывается отчетливое впечатление, что она не просто служанка в этом доме. В ее взгляде есть твердость, деловое отношение, которое говорит мне, что она повидала свою долю тьмы этого мира. Еще один из верных подданных Ивана, без сомнения. Мне интересно, какова ее история, но я знаю, что лучше не спрашивать.

Я киваю, пытаясь скрыть беспокойство, которое я чувствую. — Я сейчас спущусь.

Она не отвечает, просто смотрит на меня еще мгновение, как будто убеждаясь, что я действительно собираюсь подчиниться. Когда она удовлетворена, она разворачивается на каблуках и выходит из комнаты, оставляя дверь слегка приоткрытой за собой. Сообщение ясно, меня ждут внизу, и никакие задержки не будут допущены.

Я медленно выдыхаю, пытаясь успокоиться. Вот оно. Чего бы Иван ни хотел от меня, какую бы игру он ни планировал затеять, это начинается сейчас. Нет места для колебаний, нет времени утопать в гневе или страхе. Я должна быть острой, сосредоточенной, готовой ко всему, что он мне подкинет.

Я встаю, ноги немного дрожат от тяжести всего, что произошло, но я заставляю себя двигаться. Нет смысла откладывать неизбежное. Чем скорее я встречусь с Иваном, тем скорее я смогу понять, каким должен быть мой следующий шаг.

Когда я выхожу из комнаты, я бросаю быстрый взгляд на коридор. В доме тихо, почти жутко, единственный звук, мягкое шуршание моих ног по плюшевому ковру. Роскошь окружения ощущается как жестокая шутка, резкий контраст с реальностью моей ситуации. Я отбрасываю эти мысли, сосредоточившись вместо этого на том, что впереди.

Глава 9 - Иван

Я откидываюсь на кожаный диван в гостиной, тепло от потрескивающего в камине огня просачивается в комнату. Душ, который я принял ранее, смыл грязь дня, оставив меня свежим, но мысли в моей голове совсем не чистые. Я переоделся во что-то более удобное, темные джинсы и простую черную футболку, но повседневная одежда не смягчает остроту моих мыслей.

Я жду Сару, мою маленькую пленницу, как я ее теперь называю. Она должна прибыть с минуты на минуту в сопровождении одного из обслуживающего персонала. Та самая женщина, которая следила за ней с тех пор, как я ее сюда привез. Мне любопытно, как Сара выдержит все это, любопытно, притупилась ли в ней борьба или она обострилась во что-то более опасное.

Я обнаруживаю, что мои мысли возвращаются к тому моменту, когда она сняла рубашку в той холодной, темной камере. Образ ее стоящей там, непокорной, несмотря на страх в глазах, изгиб ее тела, едва прикрытый тонкой тканью ее бюстгальтера, это зрелище, от которого трудно избавиться. Нельзя отрицать, что она сексуальна, с телом, которое может легко отвлечь даже самого дисциплинированного из мужчин.

Я напоминаю себе, что нужно оставаться сосредоточенным. Сара не просто какая-то женщина, она - оружие, которым мой враг пользуется уже много лет.

Ее нельзя недооценивать. Это ясно. Она умная, находчивая и по уши в грязной работе семьи Престон. Кейс доверил ей некоторые из самых деликатных заданий, включая то, которое ударило по нам сильнее всего, кража денег Братвы. Именно ее навыки, ее хитрость сделали это возможным. Женщина не ангел. Если уж на то пошло, она проблема, завернутая в обманчиво привлекательную обертку.

Я не могу позволить себе ослабить бдительность рядом с ней. Она может быть в моем доме, под моим контролем, но это не значит, что она безобидна. Далеко не так. Сара доказала, что способна сделать все, что нужно, чтобы выжить, и это делает ее опасной. Мне нужно держать это в центре моего внимания, какое бы ни было искушение отвлечься на ее внешность.

Дверь в гостиную открывается, и я выпрямляюсь, отбрасывая эти мысли в сторону, сосредоточившись на настоящем. Женщина входит первой, коротко кивает мне, затем отступает назад, открывая Сару позади себя. На ней все еще та же одежда, что и раньше, хотя она теперь немного помята, что является признаком напряжения и бессонных ночей, которые она, несомненно, перенесла.

Когда наши глаза встречаются, я вижу в ее глазах проблеск чего-то, неповиновения, страха, может быть, смеси того и другого. Она пытается держать себя в руках, но я вижу, что напряжение начинает ее одолевать. Хорошо. Это значит, что она все-таки человек, а не какая-то неприкасаемая сила природы. Это значит, что ее можно сломать.

— Войди, — говорю я, мой голос спокойный, но властный. — Нам нужно кое-что обсудить.

Она колеблется долю секунды, затем делает шаг вперед, ее поза напряженная, но контролируемая. Я внимательно наблюдаю за ней, отмечая каждое движение, каждую перемену в выражении ее лица. Ее бросили в глубокую яму, и теперь пришло время посмотреть, утонет она или выплывет.

— Сядь, — говорю я, указывая на место на диване рядом со мной. Мой тон не оставляет места для спора, и я наблюдаю, как Сара колеблется всего мгновение, прежде чем подчиниться. Она двигается осторожно, не отрывая от меня глаз, когда опускается на плюшевую кожаную подушку. Напряжение в ее плечах не вызывает сомнений, но она делает все возможное, чтобы скрыть его, чтобы казаться собранной, даже когда я знаю, что она совсем не сдержанна.

Улыбка дергает уголок моего рта. Мне нравится, что она послушна, хотя я чувствую, что огонь все еще горит под поверхностью. Есть что-то удовлетворяющее в том, чтобы видеть эту некогда непокорную женщину, которая доставила мне столько хлопот, сидящей рядом со мной и ожидающей, что будет дальше.

— Итак, — начинаю я, небрежно откидываясь назад и не сводя с нее глаз, — ты ведешь себя тихо с тех пор, как приехала. Больше никаких колких замечаний? Никаких оскорблений? Я уже почти начал скучать по сарказму.

Она смотрит на меня, ее зеленые глаза сверкают чем-то средним между раздражением и весельем. — Просто пытаюсь понять, к чему все идет, — отвечает она сухим тоном. — Я не знала, что должна тебя развлекать.

Я усмехаюсь, искренне удивленный. — Ты проделала до сих пор приличную работу. Нечасто мне попадается человек с твоим… духом.

Сара закатывает глаза, но легкий изгиб ее губ говорит мне, что она не совсем защищена от шуток. — Рада быть полезной, — говорит она, ее голос сочится сарказмом.

Я изучаю ее мгновение, наслаждаясь тем, как она пытается сохранить контроль в этой ситуации. Забавно наблюдать, как она балансирует на тонкой грани между неповиновением и подчинением. Я привел ее сюда не только для того, чтобы обмениваться колкостями. Есть более серьезные темы для обсуждения.