Праведные клятвы - Киа Кэррингтон-Рассел

в магазине Доусона — не такая уж большая проблема, но моё любопытство слишком сильно, чтобы остановить её от дальнейших расспросов Крю.

— Доусон владеет множеством бизнесов, как легальных, так и нелегальных, включая компании по эскорту, магазины нижнего белья… чёрт, он даже устраивает аукционы девственниц. И это лишь малая часть его возможностей, — говорит Крю, беря одно из печений, которые я испекла, и уходит.

— Он только что сказал девственниц? — ошеломленно спрашиваю я. Райя отводит взгляд, и я снова задаю ей вопрос. — Райя, он правда сказал, что Доусон устраивает аукционы девственниц?

Вот блядь! Кто же на самом деле этот Доусон?

Я знала, что раз Доусон связан с Крю, то он, вероятно, доставляет какие-то проблемы. Его костюмы и аура буквально кричат об опасности, власти и тайне. Но аукционы девственниц?

Я машинально протягиваю Марко печенье, продолжая пристально смотреть на сестру. Знаю, что он откажется; он всегда отказывается. Я готовлю слишком много, и дома я предлагала свою выпечку слугам, чтобы они забрали ее своим семьям. По крайней мере, тогда я знала, что моя выпечка не пропадет зря.

— Крю не лжёт, — говорит Райя, и я замечаю нотку беспокойства в её голосе, когда она снова смотрит на свои бумаги.

— Сколько? — спрашиваю я.

— Что сколько? — она поднимает на меня взгляд.

— За сколько продают девственницу?

— Я не знаю, Хани! Но даже не думай ни на секунду об этом.

Продолжаю месить тесто и пожимаю плечами.

— Я и не думала. Просто любопытно. Кажется довольно безумным, да?

Райя усмехается.

— И не говори. Я вышла замуж за одного из этих безумцев.

Я знаю, что Крю опасен, но у меня никогда не хватало смелости спросить, насколько. Я могу просто принять его как своего зятя, с этим нет проблем. Достаточно того, что мой отец — один из «плохих парней». Но не по отношению к нам, его девочкам. Я понимаю, что меня ограждали от этой части нашей жизни.

Райя отличается тем, что всегда добивалась своего и ни перед кем не отступала.

И я завидую ей в этом.

Интересно, смогу ли я когда-нибудь стать такой же сильной?

Или так и останусь изнеженной.

В конце концов, именно так меня и воспитывали — быть идеальной дочерью и домохозяйкой.

Словно уловив перемену моего настроения, Марко наклоняется, берет печенье и откусывает кусок. Я дарю ему слабую улыбку, хотя чувство вины всё ещё давит на меня. Он должен быть со своей семьей. Со мной должен был поехать кто-то другой, но я эгоистична и одновременно благодарна, что это именно он. Он — часть семьи и дома, которые я знала

— Может, тебе стоит подождать до свадьбы, как ты и планировала, — предлагает Райя, заметив перемену настроения.

Я хочу улыбнуться и отмахнуться от этого, но просто не могу. Мне надоело держать свои желания и чувства в себе, чтобы доставить удовольствие другим. А если я не могу поговорить даже со своей сестрой, то с кем тогда?

— А что, если я не хочу замуж?

— Это нормально. Тебе больше не нужно выходить замуж, — говорит она.

Ведь Райя сделала это за нас обеих, и теперь наш семейный контракт выполнен. Монти получили свою Риччи. Она всегда должна была выйти замуж за Крю, но она отказывалась. Согласно контракту, один из Монти должен был жениться на дочери Риччи, и следующей на очереди была я. И, я собиралась это сделать. Не потому, что хотела, а потому, что должна была. Я не могла рисковать жизнью отца.

Но, к счастью, Райя поняла, как сильно она любит Крю, несмотря на контракт.

И вот мы здесь.

Я свободная женщина.

Но я все еще пытаюсь понять, что именно это значит. Особенно учитывая, что меня всегда учили, что я должна выйти замуж, а хотела ли я этого сама?

Теперь я живу свободно в совершенно новой стране и зарабатываю свои собственные деньги. И это большое достижение, учитывая, что я выросла с мыслью, что никогда не буду свободной и что мужчина всегда будет мной управлять.

— Здесь всё новое, понимаешь? Я действительно хочу понять, чего хочу для себя. И знаю, что это звучит глупо, потому что мне уже двадцать семь, но после того, как ты уехала, мне было нелегко.

В комнате царит мрачная атмосфера. Чувствуя себя глупо, отвожу взгляд и сосредотачиваюсь на замесе теста, благодарная за это отвлечение. Я люблю свою сестру, всегда завидовала ее смелости, но, по правде говоря, чувствовала себя брошенной. Теперь я вижу её почти каждый день, как будто время не отразилось на нас. Но она уже нашла своё место в жизни, а я… ну, не знаю.

Она кладет руку на мою. Смотрю на нее. Райя не отличается чрезмерной ласковостью, и это вызывает у меня слёзы.

— Я никогда не хотела оставлять тебя, — говорит она искренне. — Но мне нужно было сделать это для себя, и мне жаль, что это возложило на тебя такую ответственность.

Я киваю.

— Я уже знаю это, — говорю, вытирая слезу тыльной стороной ладони. Боже, почему я плачу? Это так неловко. — Просто внезапно осознала, что всю жизнь угождала другим. Я люблю нашего отца и не держу на него зла, но быть здесь, в новой стране, для меня тоже важно. Всё кажется таким сумасшедшим — новая квартира, новая работа. Всё происходит так быстро, но, думаю, в хорошем смысле, — я широко улыбаюсь, потому что уверена, что действительно рада тому, как всё складывается.

Она недолго меня разглядывает, прежде чем сказать:

— Хочешь, я позвоню Доусону и скажу ему держаться от тебя подальше? Или могу заставить мужа сделать это, — она подмигивает.

Я с трудом сдерживаю смех, благодарная за то, что она разрядила обстановку. Доусон, конечно, не является основной проблемой. Хотя, признаюсь, он занимает слишком много моих мыслей.

— Ничего такого я делать не буду, — говорит Крю, возвращаясь на кухню.

Райя пристально смотрит на него, постукивая ногтями по стойке.

— О, ты думаешь, что можешь просто сказать мне «нет»? — усмехается она.

Он останавливается и обдумывает свой ответ.

— Если я скажу «да», значит ли это, что я не смогу трахнуть тебя сегодня вечером?

— Хм, — это весь ответ, который она дает, прежде чем вернуться к своим бумагам, скрывая улыбку.

— Что ты хочешь, чтобы я у него спросил? — спрашивает Крю, подходя к Райе сзади и обнимая её за талию. — Хочу отметить, что Доусон — очень умный человек и поймёт, что это не угроза с моей стороны.

— И опасный, не забывай об этом, —