Хроника двойного контракта - Вячеслав Денисов

Замок был судя по всему новый, поэтому его открывание заняло у меня гораздо больше времени, чем я рассчитывал. Такое количество времени обычно уходит на терпеливый просмотр рекламы посреди показа телефильма. Короче — двойка тебе, частный детектив. По воровским нормативам…

Щеколда… «Энерджайзер»… Коридор… Пепельница на полу…

А квартира-то — нежилая!

Желтым лучом я быстро обшарил единственную комнату, решив для начала ограничиться поверхностным осмотром. Ну, чтобы через минут десять неожиданно не упереть луч фонаря в рожу какого-нибудь трупа… Или — чтобы по голове никто не приголубил…

Из мебели — один стол и два стула. Никакой лежанки не предусмотрено. На кухне — одна раковина с краном. В сортире — унитаз. Нет даже остаточных признаков туалетной бумаги. В ванной нет мыла… Ломакин, можешь поздравить себя! Ты залез в квартиру, хозяином которой был таракан, умерший пару месяцев назад.

Я подошел к пепельнице и размял пальцами один из окурков. Нет, детектив, ошибаешься… Оставшийся в окурке табак еще не хрустит. Значит, люди здесь были не больше суток назад. Почему люди? Потому что окурки от сигарет разных марок. «Мальборо» и… хм, что это такое? «Севен милд»… Слышал про них, но не видел людей, их курящих. Или нет? Где-то видел…

Поднявшись и в последний раз проведя по полу лучом, я развернулся и пошел к двери. Наступил момент, когда мысли переключаются уже на то, как незамеченным покинуть этот дом. Стоп. Ниша. Сюда я еще не заглядывал. Естественно, она была пустая.

А это что?.. Я присел на корточки и поднял с пола ниши скомканный, маленький клочок картона. Когда я его развернул, меня снова ошпарило, как тогда в квартире Барана, когда он втирал девочкам про романтизм… У меня в руке был ярлычок ручной клади с сегодняшнего, точнее — уже вчерашнего рейса из Москвы. Того самого, которым прибыл мой объект — депутат Шкурко Александр Олегович…

Сунув ярлык в карман, я вышел из квартиры и закрыл за собой дверь. Закрывался замок лучше, нежели открывался. Это всегда так. В природе…

…Шесть утра. Вчера, точно в это же время я встал, побрился, кинул останки завтрака соседской болонке по кличке Микки и вышел на улицу с твердой уверенностью в том, что столь ранний подъем мне зачтется в виде десяти сотенных купюр. Сегодня я сижу на лавочке недалеко от стадиона и разглядываю сторонников здорового образа жизни, пробегающих мимо меня приблизительно с такими же мыслями. На их лицах светится уверенность в сегодняшнем дне и бессмертии. У меня такой уверенности нет. Я собираюсь идти в гости к тем, кто меня недолюбливает. Недолюбливает настолько, что готовы стрелять в меня до последнего патрона в магазине армейского кольта.

Заблудиться в коридорах административного корпуса, расположенного в Западной трибуне, мне не суждено. Несколько раз я там бывал, заходя от нечего делать в гости к Якушеву. Вот судьба-злодейка! Если бы я хоть раз столкнулся там с Аликом Агалаковым или полузащитником Олежкой Корсуном, то мои соседи по квартире уже собирали бы мне деньги на венок! Алик бы давно не оставил меня в живых.

Интересно, как это он в меня не попал?

Я пошевелил плечом. После Аликовского артобстрела мне на память об этом случае остался насквозь продырявленный рукав куртки и ожог на руке. Баран сказал, что заживет, как на собаке…Семь утра.

Фанатики бега сменились любителями. Но их больше. К ним постепенно стали добавляться и те, кто вышел на улицу по великой нужде. Не по их великой нужде, а по нужде их питомцев — болонок, мастифов, овчарок и пуделей.

Из всех этих приверженцев физкультуры меня интересовал сейчас только один. Он должен приехать к стадиону на белой «Тойоте» и совершить свои ежедневные двенадцать с половиной кругов по дорожке. Если Якушев не обманул, то этого человека не могли остановить ни дождь, ни наводнение. Он каждый свой день начинал с пяти километров пробежки. Старательный он парень, этот Олежка Корсун, полузащитник в костюме «найки»…

Все верно. Якушев знал своих воспитанников. На стоянку перед стадионом вьезжала белая иномарка.

Я подождал, пока Олежка выйдет из машины, возьмет из багажника спортивную сумку, нажмет на кнопку на брелоке, отчего «Тойота» вякнет, как от боли, и направится в раздевалку. Торопиться нет смысла. Сейчас он разбудит пьяного сторожа, возьмет ключи от комнаты, начнет переодеваться…

Рассчитав по времени, что он «начал переодевание», я поднялся с лавочки…

Сторож, он же — вахтер, еще не до конца продрав от тяжелого забытья глаза, встал и вопросительно уставился на меня.

— Наши уже собираются? — Я знал, что если этот вопрос не поставит его в тупик, то рассредоточит процесс соображения — точно.

— Да. Начали.

— Агалаков придет — пусть в Спорткомитет позвонит. Ему есть предложение из магаданских «Трудовых резервов». Пока вахтер записывал информацию, я отправился вглубь по коридору, наматывая на кисть кусок эластичного бинта.

Единственная открытая дверь по логике вещей должна быть моей, поэтому заблудиться я не боялся.

Зайдя в раздевалку, я коротко свистнул. Стоящий ко мне спиной и натягивающий спортивные трусы полузащитник обернулся. Вложив в удар все свои семьдесят пять килограммов веса, я врезал ему в подбородок. Лицо Олежки моментально потеряло осмысленное выражение, и он полетел в глубь комнаты, собирая в одну кучу все, что ему мешало достигнуть стены. Не давая ему времени для анализа ситуации, я повторил. Обычно сломанный нос напрочь отбивает желание продолжать выяснение отношений, но мой расчет оказался неверным. Полузащитник Олежка Корсун поднимался с пола, упрямо глядя на меня глазами, лишенными разума. Он хотел победить. Я тоже.

Схватив его за шиворот еще не снятого костюма, я рывком поднял тело с пола. Дверца металлического шкафа, в которую влетел Олежка, вогнулась внутрь. Зная, что этого все равно мало, я еще два раза ударил его по лицу. Куда-то в лоб и, кажется, опять в нос.

Теперь было либо достаточно, либо много.

Полузащитник «Форт-Норда» и по совместительству — сообщник наемного убийцы Олег Корсун лежал на полу раздевалки с открытым ртом и расплющенным носом.

Окинув взглядом стены комнаты, я подумал, что у уборщицы сегодня хорошего настроения не будет.

Ждать, пока мой друг выспится, времени не было. Я подтащил его за руки к стене и посадил. После пятого хлопка по щеке он начал приходить в себя. Сев на стул рядом с ним, я подождал, пока его взгляд, побродив по стенам, остановится на мне.

Чудо произошло. Он меня увидел.

— Привет, дружок. Это — я ему. А он:

— Сука…

Нехорошо… Смотав с руки бинт, я стал скручивать его в жгут. По бегающим глазам я понял — Олежка догадался, что с ним сейчас будут делать. Но бык на то и бык, чтобы идти только тогда, когда его палкой погонят.

Я подошел к нему и накинул удавку на шею. Честно говоря, мне хотелось довести этот процесс до конца, но задача была иной.

— Говори. — Я натянул бинт.

Олежка решил, что если он схватится за жгут руками, то будет спасен. Опровергая его теорию, я легко перевернул Олежку на живот и сел сверху. Теперь ему стало еще хуже.

— Я сейчас тебя еще раз спрошу, и, если не услышу вразумительной речи, придется тебя задушить. Имею на это полное право. Ты слышишь меня, бык?

— Агалаков…

— Что — Агалаков?

— Он выполнял «заказ»…

— Какой «заказ»? Я или депутат? — Депутат…

— А-я?

— Тебя никто не собирался убивать…

— То есть — мне приснилось, что в меня стреляют?

— Тебя он не должен был убить… Попугать…

— У него получилось. А кому это нужно?

— Не знаю…

Я натянул жгут. Подождав, отпустил.

— Не знаю!.. Отвечаю…

— А кто знает? — Алик… Только он…

— У Агалакова нет машины. Вы катаетесь только на твоей. С кем вы встречаетесь?

— Мужик какой-то. Базарит не по-нашему…

— И что он вам «базарит»?

— Я ничего не знаю. Алик с нами много не разговаривает.

— Не понял! Вы за что «работаете»? За «бабки» или за идею?

— Алик сказал, что после окончания «работы» получим по пять штук баксов.

— А как выглядит «конец работы»?

— Не понял…

— Я тебе говорю: что вы должны сделать до конца? Какой результат будет называться «концом работы»? Молчание. Молчание и судорожное посапывание.

— Горя хочешь? — Я слегка натянул бинт. — Не-ет…

— Тогда говори.

Скоро на стадион начнут прибывать футболисты-легкоатлеты-регбисты, поэтому пора было закругляться. Я взял в пригоршню правое ухо Олежки и завернул его, как водопроводный кран.

— Не знаю я ничего!!!

— Совсем?

— Совсем… Агалакзнает…

Это было похоже на правду. Теперь мне нужен был Алик.

— Передай этому отморозку, что я буду его ждать сегодня около ЦУМа в двенадцать часов. И последний вопрос нашей викторины… Кто ездит на синей «восьмерке»?