Товарищ Сталин, вы большой ученый… - Юз Алешковский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
баю-баюшки-бай».
1964
Кубинская разлука
Эрнесто Че Гевара
Гавану покидал,
Поскольку легкой жизни
Он сроду не видал.
«Прощай, родная Куба!
Прощай, мой вождь Фидель!
Прощай, мой министерский,
Мой кожаный портфель!»
«Хоть курочку в дорогу
Возьми!» – кричат друзья.
Сказал Гевара строго:
«Мне курочку нельзя.
Мне курочку не надо,
Я в нищую суму
Кусочек рафинада
Кубинского возьму.
Возьму его я с собою,
До гроба пронесу,
А если будет горько —
Возьму и пососу».
Разлука ты, разлука,
Чужая сторона!
Марксистская наука
Теперь ему жена.
Тираны, трепещите!
Мужайтеся, рабы!
Придет вам избавленье
От классовой борьбы.
1964
Лондон – милый городок
Лондон – милый городок,
Там туман и холодок,
А Профьюмо – министр военный —
Слабым был на передок.
Он парады принимал,
Он с Кристиной Килер спал
И военные секреты
Ей в постели разглашал.
Вышло так оно само —
Спал с Кристиной Профьюмо.
А майор товарищ Пронин
Кочумал всю ночь в трюмо.
Лондон – милый городок,
Там туман и холодок,
Только подполковник Пронин
Ни хрена просечь не смог.
Он сказал себе: «Ны-ны,
Мы не так печем блины,
Чтобы выведать все тайны,
Мы отныне влюблены!»
…И японский атташе
был Кристине по душе.
Отдалась ему девчонка
Через полчаса уже.
Он в соитии молчал,
Обстановку изучал,
Чтобы выведать все тайны,
Трое суток не кончал.
Дело было таково,
Что, добившись своего,
Премирован был «Маздой»
И полковничьей звездой.
Лондон – милый городок,
Там туман и холодок.
Если ты министр военный,
Контролируй передок.
Если ты министр военный,
Не блядуй, а будь таков,
Как Суворов, как Кутузов
И, само собой, Хрущев.
1965
Песня о Никите
(На пару с Германом Плисецким)
Из вида не теряя главной цели,
Суровой правде мы глядим в лицо:
Никита оказался пустомелей,
Истории вертевшим колесо.
Он ездил по Советскому Союзу,
Дешевой популярности искал,
Заместо хлеба сеял кукурузу,
Людей советских в космос запускал.
Он допускал опасное зазнайство
И, вопреки усилиям ЦК,
Разваливал колхозное хозяйство
Плюс проглядел талант Пастернака.
Конечно, он с сердечной теплотою
Врагов народа начал выпускать,
Но водку нашу сделал дорогою
И на троих заставил распивать.
А сам народной водки выпил много.
Супругу к светской жизни приучал.
Он в Индии дивился на йога.
По ассамблее каблуком стучал.
Он в Африке прокладывал каналы,
Чтоб бедуинам было где пахать…
Потом его беспечность доконала,
И он поехал в Сочи отдыхать.
А в это время со своих постелей
Вставали члены пленума ЦК.
Они с капустой пирогов хотели.
Была готова к выдаче мука.
Никита крепко осерчал на пленум,
С обидой Микояну крикнул: «Блядь!»,
Жалея, что не дал под зад коленом
Днепропетровцам, растуды их мать…
Кирнувши за наличные «Столичной»,
Никита в сквере кормит голубей.
И к парторганизации первичной
Зятек его приписан, Аджубей…
1965
Медвежье танго
Грише Сундареву
Есть зоопарк чудесный
В районе Красной Пресни.
Там смотрят на животных москвичи.
Туда-то на свиданье
С холостяком Ань-Анем
Направилась из Лондона Чи-Чи,
Мечтая в реактивном самолете
О штуке посильней, чем «Фауст» Гёте.
Она сошла по трапу,
Помахивая лапой.
Юпитеры нацелились – бабах!
Глазенки осовелые,
Штанишки снежно-белые,
Бамбуковая веточка в зубах.
А между тем китайское посольство
За девушкой следило с беспокойством.
Снуют администраторы
И кинооператоры
И сыплют им в шампанское цветы.
Ань-Ань, медведь китайский,
С улыбкой разъебайской
Дал интервью: Чи-Чи – предел мечты.
Но между тем китайское посольство
За парочкой следило с беспокойством.
Оно Чи-Чи вручило
Доносы крокодила
И докладную
От гиппопотама:
«Ань-Ань с желаньем низким,
А также ревизионистским
Живет со львом из Южного Вьетнама».
Дэн Сяопин Ань-Аню
Готовит указанье
О половых задачах в зоопарке:
«Ответственность и нервы…
Использовать резервы…
И никаких приписок по запарке!
…Чи-Чи, Чи-Чи, ты будешь вечно юной.
Чи-Чи, Чи-Чи, читай Мао Цзэдуна.
Вот эта штука, в красном переплете,
Во много раз сильней, чем „Фауст“ Гёте».
И принял Ань решенье боевое —
С ней совершить сношенье половое.
Уж он на нее наскакивал
И нежно укалякивал,
Пообещал и кофе, и какао.
Но лондонская леди
Рычала на медведя
И нежно к сердцу прижимала Мао,
Целуя штуку в красном переплете,
Которая сильней, чем «Фауст» Гёте.
Ань-Ань ревел и плакал,
От страсти пол царапал
И перебил две лапы хунвейбинке.
А за стеной соседи,
Дебелые медведи,
Любовь крутили на казенной льдинке.
А за стеной соседи,
Дебелые медведи,
Любовь крутили на казенной льдинке.
Китайское посольство
Следило с беспокойством,
Как увозили в Лондон хунвейбинку.
Она взошла по трапу,
