Выбор. Долгие каникулы в Одессе (СИ) - Ковригин Алексей

– Семён Маркович! Вы меня пугаете. Такие страсти рассказываете, шо просто, азохен вей! Как мог Миша воспитываться за границей, если он с мамой и папой жили в Омске? А это, на секундочку, Сибирь, а не Европа!

– Вот! Это и меня смущает. Значит, им надо было в Сибирь!

– Но зачем? К чему этот страшный гембель с риском для всей семьи?

Семён Маркович задумчиво побарабанил пальцами по своим губам. – Значит риск того стоил!

– Фирочка, вы помните, как Миша акцентировано назвал фамилию своей мамы? Он был уже не в себе, поэтому свои эмоции контролировал плохо.

– И шо такого он сказал? Шо фамилия его мамы Меншикова? Так я это помню. Он ещё сказал, что таких фамилий в Сибири много. Не вижу в этом ничего такого, за шо нужно рисковать.

– Фира! А много ли вы знаете восьмилетних детей, которые могут вспомнить за Александра Даниловича. Светлейшего Князя и родоначальника Фамилии?

– Ой, вей! Мне плохо уже, или ещё нет?! – Серафима Самуиловна в возбуждении прижала ладони ко рту. – Вы хотите сказать…? И она покосилась на дверь комнаты, где спал предмет обсуждения.

– Не сомневаюсь! – И доктор гордо вскинул голову.

– Сёма! Накапайте мне успокаивающего! Да куда вы полезли в свой саквояж? Вон, графинчик на столе стоит!

Я безмятежно спал в своей кровати, а за дверями шёпотом обсуждалась моя «ужасная тайна» и в жарких спорах рождалась и обрастала деталями моя легенда. Приобретая стройный и достоверный вид. А заодно разрабатывался план, как скрыть эту «ужасную тайну» от посторонних глаз и ушей. Дай людям возможность, и они искренне, сами за тебя придумают то, до чего сам бы ты никогда не додумался…

Глава 3. Здесь мне жить!

Изменения – это всегда страшно. Но никто не изменит за вас вашу жизнь.

(Пауло Коэльо)

Утро началось со вкусного запаха свежих оладушек. М-м-м как же я давно вас не пробовал! Встав с кровати и использовав ночную вазу по назначению, я заправил постель и направился на поиски источника аромата. В кухне шипел примус, и моя мама что-то мурлыкая себе под нос занималась тем, чем и должна заниматься любящая мать с раннего утра. А именно, пекла оладьи для своего сыночки.

– Миша, ты уже проснулся? Завтрак будет готов через четверть часа, иди в ванную и приведи себя в порядок. Зубной порошок и твоя щётка стоят на тумбочке рядом с умывальником. Надеюсь, ты умеешь ими пользоваться? А полотенце ты и сам увидишь. Оно поменьше и висит рядом с моим на крючке. И пододвинь к умывальнику скамеечку, а то тебе высоко будет.

Быстро умывшись, с некоторой неуклюжестью я воспользовался зубной щёткой. Мдя… такой щетиной можно и дёсны расцарапать с непривычки. Интересно, сколько лет было тому кабану, которого «пустили на щётки». Да и «зубной» порошок в это время, обычный толчёный мел, хоть и с лёгким привкусом мяты. Наверное, чтоб не так противно было во рту щёткой царапать. Но ничего, справился. В «моём» детстве зубной порошок тоже мало чем отличался от нынешнего. Разве что зубные щётки были пластмассовые, а не деревянные, как у меня сейчас.

Закончив с умыванием, вышел в кухню и увидел, как мама ставит на примус турку. Рядом с примусом на столе стояла ручная кофемолка и вполне современный на вид френч-пресс. Увидев который я чуть не получил когнитивный диссонанс. Но подойдя к столу, убедился, что это не современный мне девайс, а видимо его «прадедушка». И напоминал он маленький кувшинчик с большим носиком. Просто я не сразу заметил этот самый носик. Да и сам девайс был не из обычного мне стекла в металлическом «подстаканнике», а полностью металлический. Скорее всего, изготовленный из серебра или посеребрённый. Увидев мою заинтересованность «агрегатом», мама улыбнулась:

– Что Мишенька, тебе раньше никогда не приходилось видеть кафеолет? Это папе друзья подарили на день ангела. Специально во Франции заказывали по каталогу. Модная вещица, и дорогая! Папа очень любил пить кофе. Берегу как память. Даже Юзек не стал его сдавать на «нужды рэволюции», хотя туда он сдал всё моё приданное! – Мама печально вздохнула. – Вот, нашла в буфете банку и в ней немного зёрен. И решила сварить кофе. Я так-то не большая любительница этого напитка. Очень уж он горький. Но ты сказал, что не любишь чай, и я решила побаловать нас этим напитком. Садись за стол, сейчас будем немножко завтракать.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Мне стало стыдно. Вот же, блин! Я вчера так по-свински себя с ней повёл, а эта женщина зла не помнит и готова удовлетворить мою вчерашнюю прихоть.

– Мама, не обязательно пить кофе, если он тебе не нравится, давай я тебе лучше приготовлю «Раф»? Только надо сливки, или жирное молоко. А ещё мёд или сироп. Но можно обойтись и сахаром со щепоткой ванили. Ты как любишь, чтоб было очень сладко, или нет?

– Миша! Ты маму хочешь удивить совсем? Откуда ты знаешь такие слова? Я в первый раз слышу за «раф». Что это такое? А у тебя получится? – В голосе мамы чувствовалось удивление и неподдельная заинтересованность.

– Мамочка, лучше скажи, что у нас есть, и мы будем уже готовить этот напиток!

К моему немалому удивлению в доме нашлось и свежее молоко, и мёд и даже ванильный сахар с корицей. А в качестве питчера идеально подошёл кафеолет. Правда мама взглянув на мои мучения, решительно отобрала у меня этот девайс и сама взбила сливки для моего капучино и медовый «Раф для себя.

– Восхитительно! Никогда такого не пробовала. Действительно, кофе тут совсем не горький. И откуда только ты знаешь эти рецепты? – В ответ я лишь скромно пожал плечами.

Надо ли говорить, что в этот день мне пришлось ещё дважды выступать в роли бариста? Сначала пришёл Семён Маркович, а спустя некоторое время и Роза Моисеевна, на которую у меня уже были некоторые планы и надежды. Я постарался её очаровать и это мне удалось. Её, как и маму «медовый Раф» привёл просто в восторг. Но и капучино ей тоже понравился, а доктор от него просто млел. Мама и Роза Моисеевна удалились в «студию» на примерку, строго-настрого наказав мне туда не входить, а мы остались с доктором на кухне пить кофе, от которого меня уже начало мутить. Всё-таки для детского организма четвёртая чашка кофе с утра, это видимо чересчур.

– Миша, нам надо серьёзно поговорить! – Доктор взглянул на закрытую дверь в «студию» и пододвинул ко мне свой стул.

– Мы с твоей мамой вчера обсудили сложившуюся ситуацию, и пришли к мнению, что не стоит афишировать твоё появление у Эсфирь. И ни в коем случае не стоит упоминать трагические обстоятельства твоего появления. Пойми, Миша, это в твоих же интересах. Те негодяи, которые смогли сотворить такое с тобой, это очень нехорошие люди. И они могут не успокоиться до тех пор, пока не добьются своего. Так что пусть для всех, тот мальчик, которого нашли в подворотне, уже умер и его похоронили. К сожалению, в наше время в Одессе очень часто умирают. В том числе и маленькие дети. Я уже сделал соответствующую запись в морге нашей больницы. Надеюсь, никого не заинтересует моё исправление в журнале регистрации. Я, как доктор, часто освидетельствую умерших, и моя подпись никого не удивит.

Я с изумлением уставился на доктора. Ну, нифига себе! Я тут гадаю, как мне вписаться в этот мир, а за меня уже всё решили? Интересно девки пляшут!

– Семён Маркович, но как же я тогда объясню своё появление здесь? – Я вполне естественно для себя почесал затылок.

– А это мы с твоей мамой вчера уже придумали. Дело в том, что у Фирочки был двоюродный брат по отцу. Его многие в Одессе хорошо помнят. Он был гешефтмахером, в хорошем смысле этого слова, но однажды его гешефт не удался, и Иосифу пришлось делать ноги. Он не нашёл ничего лучшего, как тикать на восток. Хотел уехать в Америку, но немножко задержался в Харбине. Да так там и остался, как оказалось, навсегда. Сошёлся с местной мещанкой из русских переселенцев и от этой внебрачной связи у них родился мальчик. После смерти Иосифа от тифа, мать с мальчиком перебрались во Владивосток к родственникам. Фира даже писала туда письма, интересовалась у невестки за племянника. Но последнее письмо пришло с пометкой «адресат выбыл». И больше о них ничего не известно. Доходили смутные слухи, что они вроде бы как погибли, но точно никто ничего не знает. Родня Иосифа не одобряла его связи с гойкой, но о мальчике помнили и переживали за него. Так почему бы этому мальчику не вырасти и не стать отцом такого славного мальчугана как ты?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})