Ксерокопия Вселенной. Космическое фэнтези - Василий Карасев

Я повернулся к Ате, чтобы поделиться с ней только что открытым миром и тут… И тут меня словно обухом по голове ударили. Это называется «эффект педжикакля»: сначала пьянеешь медленно и понемногу, а затем резко и сразу. Мир поплыл перед глазами, воспоминания хаотично закружились в памяти, а силуэты Шарки и Аты потеряли резкость, став мутными и размытыми. А затем меня потянуло в сон. Странно, ведь педжикакль это сильнейший тонизирующий продукт! Его специально едят, когда нужно бодрствовать несколько суток подряд.

Я помотал головой, и это немного помогло. И вдруг заметил незнакомую рыжеволосую женщину, с упорством нажимавшую на кнопки пульта от телевизора. Странное слово «телевизор»! Откуда оно взялось в моей голове?

– Бесполезно, – заявил я незнакомке, – здесь нет ни одного тевели.. теливе.. телевизора! Девушка! А давайте позна—ко—мим—ся!

– Ты пьян! – раздался откуда-то сбоку возмущенный возглас Аты, – мы с тобой уже знакомы! Это вомзу… возмутительно! Или ты говоришь с собакой? С собакой мы ненза… незнакомы! Собака! Как тебя зовут?

Ата была пьяна не меньше моего. Да что там Ата! Шарка тоже была пьяна! Она смотрела на меня осоловелым взглядом, уши ее то вставали по стойке смирно, то падали обратно, а потом собака неожиданно тихо тявкнула и лизнула длинным языком мой нос.

– Она хочет спросить, – «перевела» Ата, – ты ее уважаешь?

– Я уважаю собак! Но у нас гости! Давайте их попривет… ствуем, – я попытался встать из—за стола, но тут же рухнул обратно: ноги совершенно не держали.

– Ты пьян! – снова повторила Ата, – и меня напоил… накормил своим педжикаклем!

Я упрямо пытался сосредоточить свой взгляд на незнакомке. Женщина, наконец, перестала включать несуществующий телевизор, оценивающе оглядела нас с Атой и, ни говоря ни слова, уселась на свободный стул.

– Вы здесь живете? – спросил я, – в этой черной дыре? Какая прекрасная черная дыра!

– Дурак! – вмешалась Ата и попыталась подняться на ноги, но у нее тоже не получилось, – она же с пиратско… ко… кого корабля!

А затем почему-то возмутилась и погрозила мне кулаком:

– А за черную дыру получишь!

Тем временем Рыжая Незнакомка рассматривала меня с таким видом, будто ей пообещали за это бешеные деньги, а она все не могла понять почему. И в этот момент Шарка снова нетерпеливо тявкнула. Рыжая повернулась к собаке, и та наградила ее своим пьяным поцелуем. Проще говоря, и ее лизнула в нос. Гостья неловко отшатнулась, не удержалась на стуле – я и забыл ее предупредить, что у него ножка сломана! – и упала на пол. Какой-то маленький предмет, похожий на фильтр сигареты, выпал – откуда я так и не успел заметить – и покатился по полу. Незнакомка с удивлением посмотрела на него, дернула рукой, пытаясь схватить, и тут же потеряла сознание.

– Ей плохо! – сообщил я, огромным усилием воли поднимая непослушное тело, но не удержался и рухнул рядом я незнакомкой. А затем сон все—таки сморил меня и последнее, что я услышал была угроза Аты:

– Тебе сейчас тоже будет плохо! Бабник…. – и она тоже упала на пол, засыпая вслед за нами.

Шарка посмотрела на лежащих людей, слезла со стула и, пошатываясь, побрела искать хозяина. Дверь шлюза была открыта, и хозяин нашелся почти сразу. Он спал! Ну почему все люди вдруг решили заснуть?! Ведь так весело! Шарка лизнула его лицо, затем широко зевнула и тоже заснула…

Старая планета

Планета была старой и заброшенной. Она напоминала чердак, куда рачительные хозяева складывали отслужившие свое вещи, не решаясь расстаться с ними навсегда. Пыльный чердак, помнивший веселые игры хозяйских детей и до сих пор мнивший себя мансардой. Но вещи давно покрылись толстым слоем пыли, а по углам расползлась паутина. Некогда самый современный в системе космопорт медленно умирал. Регулярные рейсы были отменены еще лет двадцать назад, и теперь каждый прилетающий корабль считался событием. Радостно гомоня, дети сбегались посмотреть на красочную картину его приземления, а старики тихо ворчали, с ностальгией вспоминая прежние времена. Да и сама столица уже давно не напоминала современный город. Пустые грязные кварталы и полутемные улицы: солнечным батареям давно требовался ремонт, на который у администрации не было денег. Лишь в центре еще теплилась какая-то жизнь: работала пара ресторанчиков, несколько небольших магазинов да рабочие уже третий месяц красили фасад Дома Правительства старой выцветшей краской с истекшим сроком годности. Краску обнаружил лично Глава Администрации, посетив заброшенный военный склад, сведения о котором случайно раскопал в архивах какой-то мелкий клерк. Военная база была эвакуирована отсюда полвека назад, оставив после себя полсотни мешков с мукой, которые благополучно погрызли мыши, несколько десятков ящиков консервов да несколько бочек краски цвета хаки.

Рядом с Домом Правительства расположился жилой квартал: несколько сотен небольших домиков, построенных на месте бывшего Аэрограда – знаменитой некогда ярмарки частных космических челноков. Под дома были переоборудованы бывшие аэроангары, разобранные на модульные части. Свободного места в пустом городе было предостаточно, но люди предпочитали селиться здесь, создавая тесноту и иллюзию многочисленности.

Женщина, вышедшая в садик из дома—модуля, равнодушно посмотрела на небо и уселась на скамейку со старенькой пьютер—книжкой. Интерфейс книжки давно не работал, листать приходилось, перематывая полосу прокрутки вручную, некоторые страницы заедали, а на показ иллюстраций уже не хватало ресурсов. Но женщина любила именно эту книжку. Именно этих героев. Именно этот сюжет. Соседи считали ее странной: она рассказывала им о том, что когда-то умела разговаривать со звездами. Не с этими, которые светились по ночам над головой, а с далекими неизвестными звездами, которых нет ни в одном астрономическом справочнике. Соседи старались обходить ее стороной: хоть и тихая, но все же явно не в себе. А вот их дети женщину любили. Дети, как ни странно, мудрее взрослых. Может быть потому, что еще не имеют жизненного опыта, который помогает приспосабливаться, но мешает жить. Любили за веселый нрав, за щедрость, которую нечасто встретишь в бедном городе, за чудесные истории, так похожие на правду.

Из дома послышался лай почтовой собаки. Женщина удивленно повернула голову: хотя пьютерная связь еще работала на умирающей планете, но сообщения приходили редко. Даже налоговая служба и та уже давно перестала докучать жителям планеты Хруст. С тех самых пор, как затраты на сбор налогов стали превышать собственно налоговые поступления. Странная женщина отложила книгу, поднялась со скамейки и направилась в дом. Затем развернула конвертик пришедшего письма и начала внимательно читать:

«Приношу свои искренние извинения, если письмо попало к Вам не по адресу. Поисковая программа, составленная Искусственным Разумом моего корабля, рассылает это сообщение по миллионам адресов не с какой—либо коммерческой целью, а в поисках моей знакомой, связь с которой была потеряна много лет назад в виду непредвиденных обстоятельств. Женщиной, которая умеет разговаривать со звездами. Если письмо все—таки нашло тебя, Чтица, озаглавь, пожалуйста, ответное сообщение названием кафе, где мы встретились с тобой в первый раз. Сообщения с ошибочным заглавием, будут игнорированы Поисковой программой. Еще раз приношу свои глубочайшие извинения за отнятое у вас время. Имя отправителя: прочерк»

Женщина перечитала сообщение еще раз, и еще раз, а затем дрожащим голосом произнесла: «Ответить. Заглавие сообщения: „Вшивая собака“. Текст сообщения….»

А потом вновь вернулась к оставленной книжке, но читать ее не стала, а подняла голову к небу и прошептала одним губами:

– Спасибо!

Утерла ладошкой появившуюся некстати слезу, улыбнулась какому-то воспоминанию, встала со скамьи, нервно пробежала до калитки, затем вернулась обратно и остановилась у входа в дом. Снова посмотрела на небо, будто ожидая, что далекие невидимые звезды действительно ей ответят. Но звезды не ответили. Это были немые звезды, не умевшие разговаривать с людьми….

Взгляд из Темноты

На каждого из нас хоть раз в жизни кто-то смотрел из Темноты. Пустым равнодушным взглядом, от которого по коже бежали мурашки, и в маленькое пугливое сердце закрадывался страх. Из темноты старого заброшенного чердака. Из проема открытой двери подъезда, в котором разбили последнюю лампочку. Из дождливой беззвездной ночи, когда уходишь с припозднившейся вечеринки. Равнодушный взгляд скользил, едва касаясь наших лиц, и устремлялся дальше, словно не нашел еще то, что ищет.

Чей-то взгляд, рожденный в пустоте черной дыры, скользнул по спящим лицам пиратов, пробежал, не задержавшись, по стройной фигуре Сары и застывшему в нелепой позе Гатсону, устремился к маленькому кораблику и, заглянув внутрь, внезапно остановился. В темноте несуществующего пространства вдруг родился маленький живой комочек мысли и закричал: