Искусство Раздевания - Стефани Леманн

— Наверно, пожалел о том, что обещал нам прийти, — предположил Ральф. — Был в хорошем настроении, когда согласился, а теперь не знает, как из этого выбраться.

Человек, который собирался к нам прийти, не нуждался в преподавании. Он был востребован везде. Имел собственное шоу на «Пищевом канале». Выступал по всему миру. Сотрудничал с Пердю. Его книга по кулинарии стала бестселлером. Он владел «Зин» — лучшим рестораном в Сономе, штат Калифорния. Не то что обыкновенный повар-преподаватель.

В общем, все они делились на три вида. Первые — это образованные выходцы из буржуазных семей. Они практически никогда не готовили в ресторанах. У них были красивые, хорошо оборудованные кухни дома. Они умели хорошо говорить перед камерой, неспешно перемешивая ингредиенты своего блюда.

Затем шли вышколенные европейцы, которые преподавали в школах при отелях и ресторанах. Ими можно было только восхищаться.

И, наконец, у нас был Ван Дизель, «повар-мачо», который считал, что пока ты не выстрадаешь на кухне всю ночь с переломанными конечностями, не обожжешь каждый сантиметр своего тела, не приправишь филей собственной кровью и не выучишь правила хорошего сервиса, ты — останешься размазней, у которой нет права стоять за плитой.

Роберт Кингсли учился в Стэнфорде, где получил степень по философии. Его первая работа? Он был помощником повара у Панисса, пока не отправился путешествовать по миру. Он готовил в разных отелях и ресторанах, а потом открыл «Зин». Гениально сочетал местные ингредиенты с импортными приправами и являлся экспертом по винам с мировым именем.

Так чего же ему было возиться с нами? Конечно, не из-за денег. Так или иначе — нам повезло.

Он работал на Эллис Уотерз, а его помощницей в «Зине» была Шарлотта Вилкокс, тоже своего рода знаменитость. Кингсли везде окружали женщины, и он нормально к этому относился.

— Одно я знаю наверняка, — заметила я. — Вырваться из кухни Жан-Поля хотя бы ненадолго — уже счастье.

Теперь оставалось надеяться, что Жан-Поль не сократит часы занятий Кингсли и не рассердится на меня.

Все возликовали, когда он вошел в класс, не похожий на знаменитых поваров, потому что не выглядел как кинозвезда. Ему было тридцать четыре. Крепкий калифорнийский мужчина. Густые каштановые волнистые волосы зачесаны назад. Красивый, гладко выбритый. На нем был не костюм повара, а белая рубашка, темный твидовый костюм и черные кожаные ботинки.

— Я только что из аэропорта, — сказал он бархатным голосом. — Как вы думаете, что я видел?

Все молча смотрели на него.

— Я сидел за столиком в ресторане, если его можно так назвать, ожидая рейса.

Я ждала, что Тара откроет свой рот, но даже она молчала.

— Мне хотелось есть. Но какой же был у меня выбор? Сухая пицца. Бургеры в масле на витрине под лампочками. Фруктовый салат в пластиковой чашке. И что еще?

— Хот-доги? — Поднял руку Ральф.

Он явно заигрывал. Но Кингсли не был геем. В его книге явственно просматривались две любовные аферы. Одна — с дочерью французского винодела. Он писал о том, как познавал с ней «все прелести вин» во время пикников на Стинсон-Бич и на горе Тамалпе. И он чуть не женился на Кэрол Бинчи, когда готовил сюжеты для ее утреннего шоу в Лондоне.

— Там висела вывеска, — продолжал он. — «Бутерброды для гурманов».

Класс молчал.

— «Бутерброды для гурманов»! — рассмеялся он. — Знаете, что было у них внутри?

— Сушеные помидоры? — спросил кто-то.

— Консервированная ветчина?

— Хуже! — возмутился он. — Салат из яйца с тунцом, ветчина, сухой американский сыр, мороженая зелень, горчица и майонез. А теперь я спрашиваю вас: это называется «гурман»?

Все в один голос ответили:

— Нет!

— Но на вывеске было написано «Гурман»!

— Это ложная реклама, — вылезла Тара.

— Разве? — спросил он, обводя взглядом зал.

Все молчали. Я медленно подняла руку, и он кивнул.

Впервые в жизни мне пригодились занятия по лингвистической антропологии:

— Это и есть гурман.

— Продолжайте, — сказал Кингсли. И по его липу я видела, что он заинтересован.

— Словом «гурман» обозначали еду высокого качества, — пояснила я, — но теперь в бизнес-кругах оно используется немного иначе. Его употребляют для увеличения продаж продуктов питания…

— Точно! — Кивнул он. — И что это говорит нам о ресторанном бизнесе?

Все молчали.

— Это значит, что все меняется. Модное в прошлом году сегодня становится скучным. Азиатская кухня? Всем уже до лампочки. Экзотические местные ингредиенты? Десять лет назад это предложение было бы революционным. Теперь, слава богу, его приняли. Сегодня альтернативой экзотическому стало импортное. Все доступно в Интернете! Все готово для вас! Сейчас все ждут, а что же произойдет дальше. Некоторые вообще думают, что открывать уже нечего. Невозможно изобрести никаких новых блюд. Никаких новых сочетаний. Вы с этим согласны?

Никто не осмелился ответить.

— Конечно же, это неправда. И именно вы предложите новые идеи. А чтобы это сделать, стоит попутешествовать по свету. Поработать в разных ресторанах. Познакомиться с новыми кухнями. И это — единственный способ стать искусным шеф-поваром. А сидя на занятиях, ничего не добьешься.

Отлично. Значит, он тоже считал, что здесь мы зря тратим свое время.

— В ваши обязанности не входит подавать им то, что они хотят! — провозгласил он. — Ваша задача — научить клиента любить то, что вы предлагаете!

Повисла полная тишина. Звучало неплохо. В его словах был здравый смысл, хотя казалось, будто он всего лишь рассказывал историю собственного успеха. Такому человеку не требуется чужая похвала. Он самодостаточен. Родился с этой уверенностью? Или она была воспитана близкими людьми? Я читала, что он был тесно связан с матерью, которая постоянно брала его с собой в Европу, когда он был ребенком. Боже, как было бы здорово завести интрижку с подобным человеком! Не то чтобы он был моим типом. Слишком взрослый. Слишком серьезный. Никогда и не взглянет на такую, как я. Что он мог знать обо мне, кроме того, что я одета, как все остальные? Но он точно успел доставить удовольствие женщине. Возле чанов с молодым вином. В ароматах винограда и листвы, под горячими лучами солнца…

— Итак, если бы у вас была возможность открыть собственный ресторан, каким бы он был? — оглядел он класс.

Я поерзала на своем сиденье. Вот бы одногруппники узнали, о чем я тут думаю!

— Кто из вас хотел бы иметь собственный бизнес?

Тара подняла руку. Еще бы! И проблем у нее не будет. Ее отец устроит все в лучшем виде. А я? Откуда я возьму деньги? Одна только мысль снова просить деньги у отца действовала угнетающе. И таких, как я, много. Только Тара и еще двое учащихся подняли руки.

— И все? — произнес Кингсли. — Честно говоря, я удивлен. Ну, по крайней мере, вы должны хоть что-то знать о ресторанном бизнесе. Об этом мы с вами и поговорим. Как составить меню и список вин. Как нанимать на работу персонал и увеличить свои доходы. Потому что, окунувшись в этот бизнес только из-за любви к приготовлению пищи, вы полюбите и все остальное, а именно — священнодействие, частью которого является создание собственного ресторана… И если вы не знаете, как делать деньги, то будете обречены на неудачу.

С этими словами он покинул класс. Мы с Ральфом шли к лифту, собираясь позавтракать. Оказавшись на улице, Ральф заныл:

— Я влюблен.

— Он — не гей.

— Всегда можно перевоплотиться.

— Это не по его части.

— Что уж, и помечтать нельзя?..

Мы зашли в фаст-фуд. И взяли себе парочку «бутербродов для гурманов».

Глава восьмая

Отец открыл мне дверь. Его квартира занимала целый этаж таун-хауса девятнадцатого века на Шестьдесят шестой восточной улице. Не самая большая, но красивая.

— Спасибо, что пришла, — сказал отец. Он был все еще в костюме, но уже без галстука.

— Рада помочь, — ответила я. — Можно оставить это здесь?

Я положила сверток с ножами на маленький столик возле двери.

— Конечно. Хочешь что-нибудь выпить? Содовую?

— Просто немного воды. Спасибо.

— Нет проблем.

Почему мы официально так общаемся друг с другом? Каждый раз встречаемся словно впервые.

Он ушел на кухню, и я увидела Эмму. Она сидела на кушетке, смотрела телевизор и даже не шелохнулась.

— Привет, — поздоровалась я.

— Привет, — холодно откликнулась она и даже не оторвала взгляда от телевизора.

И все же мне стало жаль ее. Она казалась такой одинокой на этом диване в футболке с надписью «Блондинки веселятся лучше». А у нее были каштановые волосы и худенькое личико. Ее двенадцатилетнее тело только начало округляться. Ей нужна была мать. Но мамы рядом не было. Как это печально! Однако в комнате еще чувствовалось присутствие Ли. Она любила ходить на аукционы и в антикварные магазины и сумела создать роскошную и одновременно слегка старомодную обстановку. Огромный глобус. Толстый шерстяной коврик. Громоздкая золотая с коричневым софа. Оказывается, и в Нью-Йорке можно жить неплохо. Если, конечно, приходить с работы в комфорт такого дома. По крайней мере, раньше это было так. Что же будет теперь?