Искры. Подпольные историки Китая и их битва за будущее - Ian Johnson
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Местным руководителям было приказано следовать причудливым идеям по увеличению урожайности, например, сажать культуры ближе друг к другу. Идея заключалась в том, чтобы создать урожай Спутника - урожайность, астрономически превышающую все, что было в истории человечества.
Возможно, это было бы не более чем фальсификацией статистики, но государство полагалось на эти цифры, чтобы облагать фермеров налогом. Они должны были отправлять государству зерно так, будто получают невозможно высокие урожаи. Семенное зерно конфисковывалось, а склады разграблялись, чтобы выполнить поставленные задачи. Фермерам было нечего есть и нечего сажать следующей весной.
Все это усугублялось не менее иллюзорными планами по увеличению производства стали за счет создания "дворовых печей" - небольших дровяных печей, которые каким-то образом должны были создавать сталь из железной руды. Не имея возможности производить настоящую сталь, местные лидеры приказали крестьянам переплавлять свой сельскохозяйственный инвентарь, чтобы удовлетворить цели Мао на государственном уровне.
В результате у крестьян не было ни зерна, ни семян, ни сельскохозяйственного инвентаря.
Неизбежно наступил голод. В 1959 году, когда на ключевой конференции на курорте Лушань у Мао возникли сомнения по поводу этих событий, он провел чистку своих врагов. Окунувшись в атмосферу террора, чиновники вернулись в китайские провинции, чтобы удвоить политику Мао. До 45 миллионов человек погибли 5 в результате самого страшного, по мнению историков, голода в истории. Он опустошил деревни по всему Китаю, но особенно жестоким был в таких лагерях, как Цзябяньгоу, как рассказывали его узники Ай.
"Наш продовольственный паек сократили до двухсот граммов в день. После того как кухонные работники и кадровики забрали свою долю, нам оставили сто пятьдесят граммов. Это было что-то вроде пасты. Мы съедали одну порцию утром и одну вечером. Как на это можно было выжить?"
"Они придумали есть пшеничную солому. Солому нарезали на кусочки, обжаривали на сковороде, а затем измельчали в муку. Из соломенной муки готовили кашу. Мы сразу сказали, что это не еда, но партийные чиновники настаивали на приготовлении, утверждая, что это съедобно. Коровы и лошади едят траву. Они могут выполнять любую тяжелую работу, например, тянуть телеги и плуги. А есть солому - это изобретение".
"Мы все сильно страдали от запоров. В результате мы помогали друг другу ветками, чтобы выковырять его. Так мы справлялись с запорами. Из-за этого было много крови. Лужи крови. Вот как это было".
"Многие умерли от запора".
"Один за другим они продолжали умирать. Бесконечные смерти. Как будто все мчались в ад".
От продовольственных посылок часто зависело, кто выживет, а кто умрет. Си Цзицай, заключенный, работавший в лагерной канцелярии - работа, которая помогла ему выжить, - был обязан раздавать почту. Он вспоминает китайский Новый год в феврале 1959 года.
"Они плакали, когда ели, и все стояли на коленях лицом к востоку. Я подумал, почему они все плачут и обращены на восток? Потом я понял, что многие из них приехали из Ланьчжоу", столицы провинции на востоке. "Они стояли на коленях по направлению к своим домам. Было слышно, как они плачут".
"У них было что-то в миске. Я спросил, что это. Я понюхал. Запах был довольно приятный. Я спросил: "Что вы задумали? Они не сказали мне, и я посмотрела. Там были черные и красные кусочки. Черные были почками. Они сказали: "Хочешь немного? Я спросил, что это такое. Они сказали, чтобы я попробовал кусочек. И я попробовал. Я тоже съел немного. Это было очень вкусно. Они сказали, чтобы я никому не рассказывал, что тоже съел немного. На равнине оставались трупы. Ничего нельзя было сделать. Они не могли их похоронить. Была зима. Земля была твердой. Почти двести трупов остались лежать в канаве. Собаки и волки сбились в стаи, чтобы съесть их. Трупы накапливались. И вот пришли заключенные. Они пытались срезать немного плоти с ягодиц, но ни у кого из них не осталось плоти. Поэтому они вырезали мякоть. Вот почему я увидел красные предметы. Это были легкие".
"В Цзябяньгоу не погиб ни один кадровый офицер. Погиб ли кто-нибудь из их семей? Их семьи приехали в лагерь из городов, где умирали люди, потому что они могли лучше питаться. Чью еду они ели? Нашу!"
"Вы посмотрите на детей в наши дни. Они говорят с вами в ответ, если не согласны. Могли ли так поступать люди в прошлом? Невозможно. Все, что вы имели, было даровано партией. Как вы могли отличить хороших людей от плохих? Вам говорили, что они плохие. Тогда вы обращались с ними как с плохими. Теперь вы можете задавать им вопросы, потому что занимаете высокую моральную позицию. Я тоже могу задавать такие вопросы: "Неужели у вас не было чувства человечности? Почему вы не выступили против этих вещей? Тогда люди просто не думали так. Чего еще вы хотите? Вы хотите возложить вину на отдельных людей?"
Партия так и не загладила свою вину за Антиправую кампанию, Великий голод и события в Цзябяньгоу. После того как выжившие были освобождены из лагерей, им пришлось жить с ярлыком "правых" еще пятнадцать лет, пока в 1978 году партия не распорядилась пересмотреть дела. Это означало, что большую часть своей карьеры они провели, выполняя рутинную работу, часто подвергаясь преследованиям во время Культурной революции, которая длилась с 1966 по 1976 год. Что касается компенсации, то большинство выживших получили примерно пятьсот юаней, или менее ста долларов.
Отчасти это объясняется тем, что ответственным за эту кампанию был Дэн Сяопин, ставший преемником Мао. Большинство мемуаров подверглись цензуре, а их обсуждение было в значительной степени запрещено. В отличие от Культурной революции, которая обсуждалась и за которую партия возместила ущерб - возможно, потому, что Дэн и его семья пострадали от нее, или просто потому, что масштабы были еще больше, и скрыть их было сложнее. В основном партии было легче признать, что Мао совершил одну серьезную ошибку - Культурную революцию, - чем ряд катастрофических политик на протяжении всего своего правления.
Это молчание начало нарушаться в преддверии пятидесятой годовщины Антиправославной кампании. В 2000 году писатель Ян Сяньхуэй, выросший в коридоре Хекси, опубликовал серию интервью с заключенными Цзябяньгоу, пересказанных в виде коротких рассказов, чтобы избежать
