Боже, спаси Америку! Наблюдая за американцами - Стефан Кларк

Швейцар в униформе бросился открывать тяжелую дверь в медной раме. Это был пожилой мужчина с зализанной прической в стиле Элвиса, и нас с Алексой он смерил таким взглядом, будто мы, молодые скваттеры, собираемся заночевать на белом мраморном полу его холла.

Элоди величественно проплыла мимо него, бросив на ходу, чтобы он помог Алексе с багажом.

– Дай ему доллар, когда подойдем к лифту, – сказала она мне по-французски.

Квартира Элоди на четвертом этаже была, как она и предупреждала, «довольно большая». Одну стену гостиной, отделанной деревянными панелями, занимал телеэкран размером чуть меньше, чем в кинотеатре, а темные коридоры, разбегавшиеся во все стороны, казалось, тянулись до Бруклина.

Я уже собирался спросить, как это ей удалось провернуть такую фантастическую сделку по присмотру за домом, когда вдруг передо мной возник гном и ответил на все мои вопросы. На вид ему было лет двести, пяти футов ростом, с лицом, словно полированный грецкий орех, и в светлом парике, убедительном, как бутыль «Channel Nomber 5»[28] китайского розлива. Похоже, это и был рок-звезда по имени Клинт. Наряженный в мундир наполеоновского генерала, он, очевидно, представлял французскую интерпретацию стиля «Битлз» года этак 1967-го.

– Эллоу, бэб, – проскрипел он, и Элоди нагнулась, чтобы позволить ему впихнуть свой язык в ее рот. Мы с Алексой переглянулись. Нам уже было понятно, в чем заключался смысл сделки «по присмотру за домом». Видимо, дом был не единственным объектом ее внимания.

Клинт равнодушно кивнул в мою сторону, но Алекса, кажется, возбудила его. Раздувая ноздри, он ринулся в атаку.

– Эй, бэб. Ты развлечься? – распустил он слюни.

– Non, Клинт, – по-французски сказала Элоди. – Это не то…

– А… – Клинт разочарованно поджал губы. Похоже, прояснилась еще одна из хозяйственных обязанностей Элоди. Она поставляла ему девочек для развлечений.

– Моим друзьям нужен отель, – продолжила Элоди по-французски. – Тот номер, что держит для тебя студия звукозаписи. Можно там пожить?

– Студия звукозаписи? – Клинт нахмурился, добавив себе морщин, в попытке вспомнить, где он уже слышал подобную фразу.

– Да. Я имею в виду номер в «Челси».

– А, «Челси»? Да, точно. Кутить! – Его язык уже предвкушал порцию алкоголя.

– Нет, Клинт. Они просто amis[29], – сказала Элоди. – Им нужно где-нибудь остановиться. Никаких кутежей, Клинт. Не волнуйся. – Это она уже добавила, обращаясь ко мне. – Мы сейчас все уладим. Знаешь, отель «Челси» славится тем, что там английские рок-звезды убивают своих подружек. Отличное начало вашего американского турне. Кстати, а что вы собираетесь здесь делать?

Она усадила нас на кухне размером с железнодорожный вокзал, и я посвятил ее в подробности своего трудоустройства, конкурса на звание столицы мирового туризма и шансах пережить в Америке нечто похожее на приключения героев фильма «Ограбление по-итальянски».

– И в каких городах вы будете? – спросила она.

Я перечислил, и Элоди повторила этот список, словно запоминая.

– А что за промоушн-акции ты должен организовать?

– Ах, это… – Тут я стушевался. Дело в том, что Лондон так и не сумел мне толком объяснить, что я должен делать в каждом городе. Детали все еще утрясаются, сказали мне, но беспокоиться не о чем. В проведении мероприятий мне будут помогать местные партнеры, и всю необходимую информацию я получу заранее. Хотя мне казалось, что сорок восемь часов – срок предельно сжатый для подготовки к Бостону.

– Что, секреты Ее Величества, да, Пол? – поддразнила Элоди.

– Пока да, – соврал я.

– Ну, когда будешь готов раскрыть карты, может, пришлешь мне приглашение? Я с удовольствием приеду. Особенно в Майами – в это время года там чудесно.

– Хорошо, договорились. – Меня тронуло это проявление солидарности, тем более со стороны той, кто теоретически состоял в команде противника.

Сделав пару телефонных звонков, Элоди сообщила нам, что номер в отеле будет готов после ланча. Похоже, накануне там проходило что-то вроде вечеринки, на которой Клинт был приглашенной звездой, и ее последствия до сих пор не были ликвидированы.

Элоди предложила нам оставить багаж в квартире – незакрытым, на случай если Клинт попытается отстрелить замки. Она рассказала, что соседи уже подавали на него в суд, когда однажды он с помощью своего «магнума» расправился с упрямой дверцей холодильника и пули прошили стену, раздробив соседскую коллекцию сервировочных блюд в форме рыбок. Все это было проделано ради того, чтобы достать бутылку шампанского. Если бы ему пригрезилось, что в наших сумках спрятаны наркотики, он бы вполне мог воспользоваться ручной гранатой.

Мы договорились встретиться в «Челси» ближе к вечеру. Элоди собиралась в Колумбийский университет на семинар. Она осваивала магистерский курс «Управление в условиях чрезвычайных ситуаций и стихийных бедствий».

– Это что, помощь беженцам при наводнениях и ураганах? – спросила Алекса.

– Да, что-то вроде этого. – Элоди вновь блеснула своим американским акцентом. – Знаешь, беженцы после любых катастроф – это самый привлекательный рынок, который только можно себе представить. Федеральное правительство на самом деле не слишком заинтересовано в них, так что для бизнеса открываются неисчерпаемые возможности.

Можно было не сомневаться, что оппортунистические гены Жан-Мари передались и его дочери.

Мы приняли предложение Элоди подвезти нас на машине. Мне нужно было в Гарлем, который как раз по пути. Алекса решила отправиться в университет, чтобы взять интервью у студентов на предмет их отношения к тому «урону, который наносит всему миру американская внешняя политика». Что ж, подумал я, если ее арестуют за подрывную деятельность, по крайней мере, в «мини» останется больше места для багажа.

Автомобиль, который подкатил к подъезду, оказался черным лимузином – не самым длинным, но все-таки «линкольном», – за рулем которого сидел шофер в темном костюме.

– Я записываю это на счет Клинта, – сказала Элоди, когда я присвистнул от восхищения. – Он не помнит, когда ванну-то принимал, не говоря уже о поездках на автомобилях.

По дороге она рассказала нам трагическую историю своего приятеля.

Еще лет десять назад он, как и все стареющие французские звезды, сколотил состояние на телеинтервью, которые транслируют на французскую аудиторию каждый субботний вечер. Это что-то вроде программы, в которой истеричный ведущий представляет клипы из старых телешоу, а потом заставляет полуживых звезд исполнять под фонограмму свои хиты или читать анекдоты по подстрочнику.

Но потом у Клинта родилась новая идея, и он решил организовать свой тур-возвращение во Францию, и вот там-то все и случилось. Во время исполнения на бис хита «Я – клубничный пирог» ностальгирующая аудитория подняла вверх зажигалки и начала размахивать ими в воздухе. О том, что произошло дальше, ходят разные мнения. Кто-то говорит, что, будучи в темных очках и накачанный наркотиками, Клинт оступился и свалился в толпу вниз головой. Другие утверждают, что он попытался исполнить нырок со сцены. Как бы то ни было, он упал прямо в толпу, от пламени зажигалок его парик загорелся, а перепуганные фанаты стали перекидывать парня, пока он не приземлился на сцене, где его и потушили подоспевшие техники. От ожогов третьей степени его спас густой макияж, который запекся и защитил кожу.

Однако, когда с него сняли опаленный парик и спекшийся грим, рок-звезда выглядел как маринованный грецкий орех. Даже французское телевидение не приглашает таких экзотов на свои прайм-тайм шоу. Так что теперь, как сказала Элоди, Клинту остается лишь записывать случайные песенки, но живет он – кстати, очень комфортно – на роялти от исполнения того самого «Клубничного пирога»… на французском радио. К счастью для него, земляничные поля действительно остались с ним навсегда.

4

Я был разочарован, когда адрес в Гарлеме привел меня вовсе не к выставочному залу автомобильных новинок, сверкающих своими полированными боками в неоновых огнях.

На самом деле адрес и вовсе никуда не привел, поскольку указанного в нем дома попросту не существовало, он исчез. На месте снесенной постройки расположилась типичная американская автостоянка, которая была забита под завязку, и только эксперту в кубике Рубика было по зубам извлечь из этого хаоса хотя бы одну машину. Посреди бескрайнего автомобильного поля стояла деревянная будка.

Я заглянул в дверь. Мне открылась крохотная, ярко освещенная жилая комната с плюшевым креслом-качалкой, радиатором и телевизором. Место семейных фотографий и вазочек занимали рекламный плакат с изображением девушки, которой с трудом удавалось удержать свои огромные груди, так и норовящие выпасть из лифа купальника, и несколько одинаково огромных связок ключей от автомобилей.