Саня Дырочкин — человек общественный - Семён Ласкин

Я попытался объяснить ошибку:

— Мы ничего не продавали, вы не поняли…

— Как ничего?! — возмущалась старушка. — Я не глухая! Он назначал мне цену!

И вдруг кто-то крикнул:

— Что с ними говорить!? Ведите в милицию! Там разберутся!

Дело принимало серьёзный оборот.

Севка внезапно нырнул под руку старушке. Я — за ним.

Мы мчались вперёд по проспекту — ветер свистел в ушах. С такой бешеной скоростью я, пожалуй, ещё никогда не нёсся.

Люди шарахались. Вслед нам летели их возмущённые крики.

И тут что-то громадное и тёмное выросло перед нами. Сворачивать было поздно. «Всё! — промелькнуло в голове. — Сейчас опрокину!» И я ткнулся в мягкое, тёплое и шерстяное. Севка барахтался рядом. Нас крепко прижали друг к другу.

— Пустите! — орал перепуганный Байкин. — Это была наша общественная работа!

Клещи медленно разжимались.

Наконец я разглядел человека. Он улыбался. Ничего угрожающего не было в его взгляде. Наоборот, показалось, что мы где-то уже встречались.

— Не узнаёте? — спросил он, продолжая улыбаться.

Я от неожиданности вскрикнул: перед нами стоял тот самый рабочий со стройки, который давал доску для спасения Феньки.

— За кем гонитесь? — спросил он с интересом. — Впереди вроде никого не видел.

— А позади? — ляпнул Севка.

— Так вы спасались?! — Рабочий рассмеялся. — Но и преследователей нет…

Пришлось соврать:

— Мы соревнуемся, кто быстрее.

— Нашли где носиться! — осудил нас рабочий. — Силы вам девать некуда?..

Мы промолчали.

— Как тебя зовут?

— Саня.

— Выходит, полностью Александр?

Я не спорил. Приятно, когда с тобой, как с равным.

— А тебя?

— Сева.

— Севастьян? — подумав, спросил рабочий.

— Всеволод, — поправил Севка. — Но полным именем меня только бабушка называет, да и то когда мной недовольна. — И Севка изобразил бабушку: — «Всеволод, ты опять не убрал за собой посуду?!»

— Учтём, — засмеялся рабочий. — А я Юрий, — он немного подумал, словно сомневался, так ли его зовут, и прибавил: — Для вас — Юрий Петрович.

Мы пошли вместе, разговаривая. Совсем иначе себя чувствуешь, когда рядом такой человек, сильный и взрослый!

Свернули под арку высотного дома, остановились у незнакомой парадной.

— Надеюсь, домой не спешите? — спросил Юрий Петрович, набирая на двери парадной нужный код.

— Нисколько! — сразу же сказал Севка.

Не скрою, и мне и Севке явно хотелось побывать у такого человека дома. Пока шли, я только про это и думал.

— Тогда проходите, — сказал Юрий Петрович, придерживая дверь. Он улыбался. — Нам, мне кажется, пора подружиться. Вы спасли собаку. Вернули на стройку доску, значит, поступили как серьёзные взрослые люди. Таких я уважаю.

— И вы тоже нам симпатичны, — признался Байкин. — Другой взрослый бы и слушать не стал, прогнал бы нас со стройки, а вы помогли.

Юрий Петрович даже развёл руками:

— Ну, если мы симпатичны друг другу, то препятствий для нашей дружбы не вижу…

Байкин осторожно спросил:

— А ваша жена?.. Она не станет сердиться? Женщина, говорят, не всегда согласна с мужчиной.

— А я не женат, — успокоил нас Юрий Петрович. — Пока никого ещё не встретил. Не так-то всё это просто, братцы.

Севка совсем осмелел:

— Я-то считал, что проще ничего не бывает.

— Ну и комик! — только и сказал Юрий Петрович.

Не скрою, квартира Юрия Петровича нас поразила. Не было ничего общего ни с нашей квартирой, ни с квартирой Байкиных, Фешиных, Удаловых, да и с другими известными мне квартирами.

Квартира Юрия Петровича скорее напоминала маленький физкультурный зал, только спортивные снаряды у него были поразнообразнее.

На полу стояли две огромные гири, к стене была привинчена шведская стенка, вернее, не просто стенка, а целый спортивный комплекс с эспандерами, подвижным сиденьем, «спинкой» и несколькими ручками для самой сложной гимнастики. Мат тоже был, но чуть поменьше, чем тот, что в нашем физкультурном зале; рядом стоял какой-то станок, похожий на велосипед, но только без колёс, и ещё станок, напоминающий лодку: два весла и сиденье. С ума рехнуться — так интересно!

— Пока я вожусь на кухне с чаем, — предложил Юрий Петрович, — советую вам здесь слегка размяться. Можете покачать брюшной пресс… — И он показал на шведскую стенку. — Или дайте нагрузочку на ноги. — Он кивнул на велотренажёр. — Только следите за скоростью, лучший темп — шестьдесят километров. А если захотите развивать бицепсы и плечевой пояс, то садитесь в тренажёр-лодку…

— Классно! — восхитился Севка и оседлал велотренажёр. — А у нас дома только буфет, шкафы, столы, стулья. Входить противно!

Он налегал на педали, пыхтел, но нужной скорости явно не мог добиться. Через три минуты Байкин уже задыхался, пот крупными каплями тёк по его щекам и носу. Стрелка спидометра едва достигала пометки «тридцать».

— Слабовато! — посочувствовал Севке Юрий Петрович, возвратившись из кухни. — Умственно ты сильнее, Всеволод. А я уважаю только гармоничного человека. Доберись хоть до сорока — постарайся.

— А куда спешить в моём-то возрасте? — скептически сказал Севка. — Жизнь длинная.

— Ладно, — ухмыльнулся Юрий Петрович. — Вопрос о жизни оставим открытым, а пока на кухню.

Чай вкусно пахнул и был налит в огромные кружки. Юрий Петрович разрезал ватрушку, тоже большими кусками. «Мужские порции», — с уважением подумал я.

Всё стало прекрасно! Здесь мы были как в крепости. Теперь никакие старушки не могли нас отправить в милицию!

Если честно, то мы здорово проголодались, и порции были вполне подходящие. Работать на перекрёстке, предлагать «дефициты», а потом нестись с космической скоростью по проспекту — дело трудное!

— Ну, рассказывайте, братцы, чем увлекаетесь в нерабочее время? Как живёте? Какие имеете интересы?

— В том-то и дело, — сразу разоткровенничался Севка, — что с интересами у нас не очень…

— Не понял? — переспросил Юрий Петрович. — Объясни, Всеволод, если не трудно…

— Как вам поточнее… — начал Севка. — Во втором классе у нас были обычные, как у всех ребят, интересы, но недавно вожатая Лена сказала, что мы живём без всякой для других людей пользы. А как приносить эту пользу — не знаем…

— Не очень-то ясная была поставлена перед вами задача, верно, — кивнул Юрий Петрович. — Что же вы придумали?

— Не много! — охотно признался Байкин. — Люська Удалова, девчонка из нашей звёздочки, посоветовала переводить через дорогу старушек…

— Около магазина «Юбилейный», — прибавил я.

Юрий Петрович пожал плечами:

— Что это за дело — водить старушек?! Они ведь не слепые…

— Но у них тяжести в руках, и тогда мы помогаем… — уточнил я.

— Но тяжести у них появились не на переходе, а раньше. Из дома или домой они ведь несли эти тяжести?.. Как же они без вас обходились?

— Что вы! — воскликнул Севка. — Старушки иногда попадаются чрезвычайно крепкие. Я едва вырвал у одной сумку.

Я незаметным жестом приказал Севке заткнуться — так и жди, что он про милицию ляпнет.

Но Юрий Петрович всё правильно понял.

— Нелепое вы нашли себе занятие, — сказал он. — А тем не менее дел настоящих вокруг полно, только, я думаю, нужно их захотеть увидеть. — Он поднялся из-за стола и с кружкой чая подошёл к окну. — Вот взгляните, братцы…

Мы, конечно, встали, но сколько в окно ни глядели, ничего нового и полезного там не смогли увидеть. По дороге мчались автомобили. Люди шли быстро и медленно по тротуару. Чуть дальше возвышался забор той стройки, где мы раздобыли доску и где нас поймал Юрий Петрович.

— Нет, — сказал Севка, — никаких полезных дел я не замечаю, хоть зарежьте.

— Зачем же, Всеволод, тебя резать, какая от этого польза?! — посмеялся Юрий Петрович. — Но забор стройки и новый дом за забором ты видишь?

— Естественно, — сказал Севка.

— Так вот… — Юрий Петрович отхлебнул глоток чая. — В этом доме заканчиваются отделочные работы. В нижнем этаже планируется детский садик.

— В «детский» нам поздновато, — сказал я.

— Это и хорошо! Вы старше, значит, смогли бы помочь детскому садику с переездом. Подготовить помещение, вынести строительный мусор. Вот уж настоящая была бы работа!

Я осторожно спросил:

— Думаете, звёздочку на стройку пустят?

— Со мной пустят.

— Работать на стройке — во! — показал большой палец Севка. — А каска и спецодежда будут?!

— Со спецодеждой повремени, Всеволод, — охладил Байкина Юрий Петрович. — Об этом позднее…

Он медленно стал расхаживать по кухне. От окна к двери. От двери к окну. Чувствовалось, он обдумывает будущее дело.

— Скажем, если бы вы могли выйти на часок-два в субботу да на часок в воскресенье, было бы славно! — Он остановился и, поглядев на нас с Севкой, прибавил: — А по поводу спецодежды?.. Придётся выписать несколько пар рукавиц со склада, ватники… Вещи я получу на своё имя. Придёте на стройку, и я выдам вам всё под расписку.