Саня Дырочкин — человек общественный - Семён Ласкин

Но сегодня и физкультура не смутила моего друга.

— Физкультура так физкультура, — сказал он. — Разницы я не вижу.

Ему не хотелось признавать свое слабое место.

В четверть девятого мы уже выбежали из парадной.

— Неплохо бы размяться, — предложил Байкин, видимо желая явиться на физкультуру в отличной спортивной форме. — Ты, Дырочкин, спишь стоя. Как лошадь. Добежим до того «Москвича».

Я с ходу рванул. Было слышно, как сзади отдувается Байкин.

Около машины притормозили.

Владелец расхаживал вокруг «Москвича», заглядывал в открытый капот, посвистывал, думал.

— Тэ-эк! — говорил владелец, поглядывая на нас и как бы спрашивая совета. — Загвоздочка вышла…

Он вдруг доверительно подмигнул мне. Я подмигнул ему тоже. Он улыбнулся, поблагодарил за поддержку.

Потом он сел в машину и, не закрывая дверей, дал газ.

По капоту словно бы судорога просквозила, но машина с места не сдвинулась.

— Пошли! — потянул я Севку.

— Не дёргайся! Времени у нас вагон, — отрезал Байкин. — Лучше постоять здесь, чем в коридоре.

Севку не переспоришь. Впрочем, время ещё было.

Поломка явно заинтересовала Севку.

— А вы осмотрите неторопливо и подумайте, — солидно посоветовал он.

— Благодарю вас! — поклонился владелец, очень вежливый человек.

Он скинул пальто, передал мне. Снял пиджак — вручил Севке. Засучил рукава рубашки, приспустил галстук, засвистел.

— Думать нужно! Это вы правильно говорите, молодой человек, милый мой юноша! — сказал он. — Думать — это моя главная профессия!

Видимо, владелец машины был учёным.

Учёный долго и пристально глядел, открыв капот, на мотор, потом стал тыкать его в различные места отвёрткой.

— Аккумулятор, карбюратор, — перечислял он.

Да, многое он знал! Мы столько не знали!

Я вдруг подумал: вот непредвиденное полезное дело! Оказание помощи пострадавшему на дороге.

— А не поменять ли нам, братцы, водичку? — вдруг предложил он.

— Почему бы не поменять? — согласился Севка. — Поменять можно.

— Тогда, если вы пионеры, я попрошу помочь… Пришлось признаться, что мы ещё не совсем, но скоро будем.

— Тем более! — воскликнул учёный.

Севка от гордости стал пунцовым.

— Вот вам ведро, — скомандовал учёный. — Марш за водой!

— Из Невы? — уже на бегу спросил я.

— Зачем же так первобытно? В каждом доме есть дворники, а у них закуток, и там всегда можно раздобыть водичку. Неужели не знаете, где в вашем доме дворники?

— Догадываемся! — крикнул Севка. — Вон в том закутке!

— Вот и отлично! — сказал учёный и поглядел на часы. — Я вам даю на всю операцию три, нет, четыре минуты!

На закутке висел амбарный замок — пришлось вернуться к машине.

Учёный уже был не один, рядом с ним стояла крупная женщина в оранжевой безрукавке и подбородком упиралась в метлу.

— Не достали? — понял владелец и успокоил: — Не страшно, Мария Ивановна обещала воду.

Марию Ивановну, дворника, мы с Севкой, конечно, знали. Она была заметной женщиной. Ходила по двору неторопливо, переваливаясь с ноги на ногу, тяжело при этом отталкиваясь метлой, будто бы лыжной палкой.

У закутка Мария Ивановна пристроила метлу к стенке и стала искать по карманам ключи. Сколько у неё было этих карманов! Я насчитал восемь, Севка — десять. Но ключей в них не оказалось.

— Ах, память-память! — посетовала она. — Наверное, ключи дома. Придётся вам сбегать.

— Сбегаем, — охотно согласился Севка. — Какая ваша квартира?

— Четыре, — сказала она. — Только звоните дольше. Там глухая старушка, она может вас не сразу услышать.

Нужно было спешить.

Я, как обычно, обогнал Севку и с ходу стал блямкать в звонок четвёртой квартиры. Не открывали. Тогда я постучал кулаком, а Севка — ногой.

Из соседних квартир показались соседи, тоже старушки. Но наша не открывала.

Наконец кто-то прошлёпал к двери.

— Кто-о-о?! — спел старушечий голос.

— Отоприте! — крикнул ей Севка. — Ваша дочь послала нас за ключами!

— За какими плечами? — удивилась старушка.

— За ключами! — заорали мы с Севкой, как болельщики на стадионе.

Старушка наконец отпустила дверь на длину цепочки, подозрительно целясь в нас одним глазом, другой был прищурен.

— Зачем вам ключи? — ехидно спросила она.

— Там ведро!..

— Какое метро? — возмутилась старушка.

— Ведро! Для воды! — хором орали мы с Севкой.

— Ведро для еды? — Она погрозила нам кулаком. — Безобразие! У меня свисток. Могу вызвать милиционера. Нет, ключи я не дам, и не просите!

Мы поплелись назад.

— Ключей не дала, — пожаловались мы Марии Ивановне. — Сказала, чужие мы люди.

— Молодец! — похвалила старушку дочь. — Я всегда предупреждаю маму: не открывай разным. Бывают бандиты и воры.

— Зачем же нас посылали?

— Маленькие ещё задавать вопросы! — И Мария Ивановна сама направилась в квартиру. Остановилась. Сказала строго: — А вы, чем маяться от безделья, подмели бы вокруг парадной. Вот метёлка!

Не думал, что подметать асфальт такая каторжная работа! Со стороны кажется: эко дело, метлой махать! А помахайте! Во-первых, эту метлу едва поднимешь, а во-вторых, мусор не собирается, а только клубится.

Минут через пять Севка рухнул.

— Не могу! — признался он.

Я тоже прилично взмок.

Мария Ивановна появилась с водой, поставила ведро около нас с Севкой.

— Несите!

Мы схватили ведро и так окатились, что штаны у обоих стали как резиновые трубки.

Решили тащить по очереди, осторожно, но всё равно вода хлюпала в ботинках.

— Маловато принесли, — посмотрел владелец «Москвича». — Боюсь, не хватит…

Он залил бак водой, сел в кабину, дал газ. Ничего не изменилось.

— Загвоздочка, видимо, в другом, — сделал вывод учёный. — Давайте так, братцы, вы будете читать мне книгу, — и он протянул Севке том «Неисправность автомобиля», — а я стану не спеша разбираться…

Севка приступил к делу.

Я забрался в кабину. Что-то на сиденье мне мешало. Я подвинулся. Нечто твёрдое и круглое снова перекатилось под меня.

Севка декламировал, завывая, как поэты по телеку. Учёный внимательно слушал, кивал, подтверждая, что всё понимает. Даже показывал иногда на названную деталь пальцем.

Сидеть по-прежнему было неудобно. Я сунул под себя руку и вытащил маленький цилиндрик.

— Что там? — заметил учёный.

Я показал.

Учёный сдвинул брови, рот его сложился от удивления в колечко.

— Да это же свеча! — простонал он. — Я вчера сам её вывинтил!

Теперь он хохотал и бил себя по лбу.

— А-ха-ха-о! — веселился учёный.

Он приосанился, застегнулся, поправил галстук, снова стал очень солидным. Ремонту конец, мы это радостно понимали.

Учёный поставил свечу на место, сел за руль. Любезно пригласил нас в машину. Севку к себе, меня — сзади.

— Ветошь! — требовательно проговорил учёный.

— Держите, сэр! — помогал Севка, подавая мочалку.

Учёный тщательно вытер руки.

— Ключ?!

— Есть, ключ!

«Москвич» стал похож на корабль, учёный — на капитана.

— По местам! — отдал приказ капитан, хотя мы давно сидели рядом.

— Готово, сэр!

Капитан глубже надвинул шляпу, поправил очки, поглядел вдаль из-под воображаемого козырька.

— Куда плывём, джентльмены?

— В Африку, — скомандовал Севка. — Что-то давненько я не охотился на тигров.

— Да и мне тоже лишняя шкурка не помешает, — сказал учёный, выруливая на дорогу.

Справа была наша школа.

— Африка! — показал я.

— В век сверхскоростей — это совсем близко, — сказал учёный. — Прикажете спустить трап, джентльмены?

— Спускайте, — разрешил Севка.

Учёный распахнул дверцу, пожал каждому руку. Это было приятно.

— Жаль, что никто нас не видел. Лихо мы подкатили к школе! Вот было бы разговорчиков в классе! — говорил Севка.

Машина умчалась.

Я поднял голову и остолбенел. Уличные часы показывали половину десятого.

— С-севка?! — простонал я.

Байкин тоже перевёл взгляд на часы. Ужас медленно нарастал в его глазах.

— Дыркин! — простонал он. — Мы пропали! Уже урок физкультуры кончается.

Раздевалка, конечно, была закрыта. Пришлось ждать звонка под лестницей, где, как известно, мы с Севкой любили проводить свои секретные переговоры.

В этот раз мы дрожали от страха и, только когда шум перемены стал затихать, вышли.

И тут же нос к носу мы столкнулись с Евгением Павловичем.

— Та-ак! — сказал он, не до конца понимая, откуда мы появились. — Значит, вы из тех, кто думает, что физкультура не нужна современному человеку?..

— Вообще-то мы не из тех, — попытался возразить Севка, но очень робко.