Собрание сочинений. Т.4. Буря - Вилис Лацис

Вилис Лацис

Буря

Роман в трех частях

Часть вторая

КНИГА ТРЕТЬЯ

Глава первая

Слегка накрапывало. Сквозь дымку дождя все сильнее, однако, проступало сияние восходящего солнца. То здесь, то там мельчайшие радуги вспыхивали в мокрой листве кустарника.

Где-то справа в воздухе ревели моторы самолетов. Аустра Закис остановилась у поворота, напряженно вслушиваясь в этот рев, но, когда он стал удаляться, успокоилась и зашагала дальше. Большак проходил здесь сосновым лесом. За последние три километра она не заметила ни одного хутора, не случилось ни одной попутной, ни одной встречной машины.

Ночь Аустра провела в сенном сарае вместе с группой беженцев. Утром они заспорили о том, что делать дальше: некоторые предлагали дожидаться первой грузовой машины, с которой можно доехать до уездного города; у одного поблизости жили родственники, и он ушел своей дорогой, другие были обеспокоены слухами о бандитах, засевших в ближайшем лесу, и не знали, как быть. Не дождавшись конца споров, Аустра решительно застегнула свое серое пальтишко, вскинула на плечи зеленый брезентовый мешок и пошла дальше.

Лицо девушки уже успело потемнеть от загара. Гладкие, с милыми ямками щеки стали почти такого же цвета, что и каштановые волосы. В каждом ее движении сказывались сила и ловкость, выработанные с самого детства. Ей не в диковинку было прошагать пятнадцать — шестнадцать часов подряд с ношей за плечами. Давно ли помогала она отцу и брату на лесных работах и в сенокос? И все-таки туго набитый мешок оттягивал плечи, а сердце не переставало болеть за родителей, за братишек и сестренок, которых ей так и не удалось навестить, за Аугуста, который на третий или четвертый день войны ушел со своим училищем на помощь защитникам Лиепаи. Где они теперь? Когда, в каких краях удастся им встретиться? И не предстоит ли им потерять друг друга в бурном водовороте событий? Занятая этими мыслями, она забывала о своем одиночестве, об опасностях, которыми грозил ей каждый куст, каждый поворот дороги, каждый настороженный взгляд встречного человека. Перед Аустрой все еще полыхало пламя над крышами покинутой Риги, в ушах ее все еще раздавалось завывание снарядов и звучали стоны умирающих.

Дождик мало-помалу стихал, и сотни птах подняли в кустах шумную возню, радуясь новому утру.

Отходившие войска и поток беженцев направлялись по Псковскому шоссе, а этот большак вел прямо на север, и на нем редко появлялись машины.

Дорога круто свернула направо, мимо купы старых темных елей, и теперь сбегала по отлогому скату, поросшему березками и елочками. Внизу, в самой ложбине, расположилась, не то на отдых, не то охраняя что-то, довольно большая группа людей — человек с двадцать. Некоторые сидели на краю придорожной канавы, другие лежали врастяжку на траве, двое-трое стоя оглядывали окрестность. Все они были вооружены винтовками, автоматами, пистолетами или ручными гранатами. Аустра еще издали заметила среди них несколько женщин.

«Бандиты или наши?» — подумала она, и ей даже жарко стало. До людей оставалось еще шагов сорок, но избежать встречи Аустра не могла — ее уже заметили. Несколько человек смотрели в ее сторону, ожидая, что она будет делать. Аустра неспешным шагом приближалась к ним, но взгляд ее тревожно и пытливо искал признаков, по которым можно было бы определить, свои это или враги. Ага, трое одеты в темносинюю форму рабочегвардейцев. Свои! Сердце ее сразу забилось ровнее.

Когда Аустра подошла ближе, ей показалось, что одного из них она где-то видела: что-то знакомое было в его лице. Молодой рослый человек в штатском, изрядно помятом костюме; одна рука забинтована и висит на белой перевязи. Почувствовав на себе взгляд Аустры, он тоже пристально посмотрел на девушку, но, вероятно, не узнал, так как напряженное внимание, блеснувшее в его глазах, тут же погасло.

Где-то она видела это лицо. Такое же июльское утро, радужные капли росы в траве… и двое молодых людей на берегу реки. Это было перед свадьбой Эллы Лиепинь. Ну, теперь ясно, кто это, — и Аустра окончательно успокоилась. Она остановилась, тихо поздоровалась и опять посмотрела на человека с перевязанной рукой.

— Вы не зять Лиепиней?.. Товарищ Спаре?

Петер Спаре круто повернулся к девушке и удивленно уставился на нее.

— Да, верно. А откуда вы меня знаете?

Улыбка обнажила два ряда белых крепких зубов; белизна их еще разительнее выделялась на загорелом лице девушки.

— Вы знаете моего отца, — ответила она, — я дочь Закиса, хибарочника. Мы получили землю рядом с Лиепинями.

Петер подошел к ней и пожал руку.

— Вы не побывали дома перед уходом? Не знаете, как там, у Лиепиней? Жена уехала туда неделю назад, а мне так и не пришлось съездить.

— Мне тоже не удалось. Я вышла из Риги в ночь под первое. Сначала ехала на грузовике, вдруг — авария, и пришлось идти пешком. Ну, ничего, можно и пешком.

— Это-то ничего, — задумчиво повторил Петер. — Скверно вот, что мы не знаем, как там, дома. А еще хуже, что они ничего не знают про нас.

— Да, правда, — тихо сказала Аустра. — Такое время…

Оба замолчали. Петер, выпрямившись во весь рост, рассеянно глядел мимо Аустры, на юг, точно дожидаясь кого-то оттуда. Молодая женщина, стоявшая немного в стороне, подошла к Петеру. Он кивком головы показал ей на Аустру.

— Вот знакомая нашлась. Соседка Эллы, — объяснил он. — Тоже не успела попасть домой и ничего не знает. Поговори с ней, Айя, и подумаем, как быть дальше. Может быть, возьмем ее с собой?

— Как же иначе! — не раздумывая, ответила Айя и, обернувшись к Аустре, спросила: — Эвакуируетесь?

— Да, выходит так…

— Отчаянная же вы. Идти одной через этот лес. Вы и представить не можете, какая музыка поднялась здесь прошлой ночью. Бандиты напали на отставшую машину с нашими активистами. Хорошо, что мы подоспели. Шестерых бандитов уложили на месте, остальные удрали. Где-нибудь поблизости, в чаще, засели. Ну, дальше мы вас одну не пустим. Вы с оружием обращаться умеете?

— Конечно, умею, — быстро ответила Аустра. — Я кончила курсы Осоавиахима, у меня брат в военном училище…

— Вот и оставайтесь с нами.

— Я бы с удовольствием… А другие ничего, согласятся?

Петер подозвал Силениека, тем временем Айя разговорилась с девушкой. Но, кажется, достаточно было и пяти минут, чтобы разглядеть Аустру, — она вся была как на ладони.

Когда Силениек и Жубур подняли отдыхающую группу истребителей, с ними вместе пошла по направлению к северу и дочь видземского крестьянина-бедняка Аустра Закис, мечтавшая стать с осени студенткой университета. Да и у кого из них не было своих планов, — только совсем иное принес разбушевавшийся ураган войны.

Июльское солнце, поднимаясь все выше, быстро осушало мокрую от дождя листву. Уже запылила дорога под ногами бойцов. Темная чаща сумрачно и торжественно отзывалась на их голоса.

Ярко светило солнце над улицами маленького уездного городка. Вряд ли когда-нибудь здесь наблюдалось такое оживление, такой наплыв людей, как в эти дни. Магазины продолжали торговать, и многие беженцы, пустившиеся в путь прямо с работы, смогли запастись парой носков или рубашкой. Удивленно, с тревожным интересом, смотрели жители Валки на рабочегвардейцев, сновавших по улицам; их появление сообщило жизни города новый ритм; гул войны докатился и сюда. А людям, потерявшим родной кров, уже казалось странным, что здешние жители продолжают жить обычной жизнью, делают свое обыденное дело, что они еще не почувствовали, как неуместны сегодня вчерашние заботы.

О положении на фронте здесь узнавали от проезжих и от прибывавших беженцев. Но это была плохая информация. Носились самые разноречивые и подчас нелепые слухи. Одни говорили, что бои идут у Даугавпилса и Крустпилса, другие — что немецкие танковые колонны прорвались за Абрене и бои идут на подступах к Пскову. Казалось, известия о событиях отставали от самих событий, которые развивались с непостижимой быстротой. Люди, застигнутые этими слухами где-нибудь на лесном привале или в крестьянской усадьбе, могли только тревожно обсуждать собственные предположения.

Все прояснилось, едва только в Валке обосновалось руководство республики, державшее постоянную связь с командованием фронта. Верно, главный удар гитлеровской армии был направлен на северо-восток от Даугавпилса — по направлению к Пскову, причем она стремилась отрезать части Красной Армии, находившиеся на территории Латвии. Но еще более верно было то, что гитлеровским полчищам, понадеявшимся на «молниеносный» марш, приходилось вступать в кровопролитные бои на каждом пригодном для обороны рубеже. Даугавпилс несколько раз переходил из рук в руки. Вдоль реки Великой образовалась мощная линия обороны, и по всем дорогам от Пскова и Острова навстречу неприятелю двигались свежие силы Красной Армии. В эти дни каждое орудие, каждая войсковая часть, направлявшиеся на запад и юго-запад, оказывали на беженцев огромное моральное воздействие.