Пиф-паф - Александр Моралевич

Александр Моралевич

Пиф-паф, о-ё-ёй!

"Ведь он, служа кассиром в тихой бане -

Гораздо больше пользы бы принес".

Цикл "уВЕЧНОЕ ПЕРО"

Виноват, виноват. Незамолимо виноват. Ведь сколько республик, краёв, областей, организаций и сановных людей за свою до сих пор не прерванную жизнь взбесил я, изнедоволил да так восстановил против себя, что доходило до попыток надолго упрятать фельетониста в узилище или вплоть до огнестрельности.

Конечно. держава наша по уровню жизни всё ещё пыжится догнать Португалию, но по коррупции, убиениям, детской бедственности и сотням тысяч пропавших без вести граждан (вот она, пагуба безразмерности страны. Ведь пропади столько народа на территории Лихтенштейна? Невозможно!) — числясь на первых местах. Хотя во всём прочем, что должно быть присуще цивилизованности — бултыхается в лучшем случае на местах 60-ых, а то и на 137-ых.

Но испытаем гордость: как мразеобразующая, ворообразующая, подонкообразующая территория Земли — мы, конечно, не имеем равных себе. И нынешняя мразь, подонки и воры куда более вылощены, благоуханны, образованны и витиеваты, чем уходящая Русь хомо советикуса.

Тем не менее — мне скучно без вас, ушедшие в мир иной коммунистические вурдалаки, гноители, душители и приструнители. И теперь бы мне, в помыслах о благостной. естественной и ненасильственной кончине, из самосохранительности варганить бы что-нибудь гламурненькое, лямермурненькое — но гадостность и неисправимость натуры опять пересиливают, берут своё. И этим забубённым эссэ вновь разукрупняю я список своих неприятелей. И будут тут первей всего люди писчебумажной профессии А.Проханов и В.Маканин. "Признанный мастер", как отзывается о Маканине издающее его "ЭКСМО". (Опять "ЭКСМО"!) А каким-то нервным литературоведческим меццо-сопрано даже было вскрикнуто: "Классик!"

Был, водился такой грешок за отдельными зарвавшимися учёными от биологии, а имел он название — антропоморфизм. Это когда осмеливаются отдельные черты человека, вплоть даже до члена КПСС или "Единой России" с большим стажем — считать присущими некоторым животным. За такие выкрутасы можно было загреметь в ссылку, а то и вовсе — "без права переписки". Теперь резкости подобные не в чести, разве что — взгляды такого сорта не поощряются.

А вот с зооморфизмом спокойней и безопасней. И разве уж пожурят зооморфиста, когда с пеной у рта будет доказывать он, что В.Путин — вылитая росомаха. Чур-чур, не в том, конечно, отношении, что росомаха, выследив чужое, обязательно обдрищет находку своими зловонными выделениями, дабы сделать обдристанное неприкасаемым даже для хозяев и сохранить всю обдристанность за собой. Нет, только неутомимостью В ПРЕСЛЕДОВАНИИ схож с росомахой Путин. Чему всего один примерчик — судьба "ЮКОСа" и всех сопричастных ему людей.

И даже такая глыбища интеллекта как В.Черномырдин, публично сливший воедино премьер-министров разных веков и режимов (Столыпина и Косыгина) — даже Черномырдин не возразит, что по множеству примет предтечей вице-спикера Слиски была инфузория-туфелька, а президент Медведев берет начало от вымершего живого существа, именуемого трубкозуб.

Да вот хоть И.Хакамада, нынче тоже из кожи вон писательница, почти вровень с Маканиным — сумела пронести через все партии, в которых удосужилась посостоять, складчато-верткую шею и голову черепахи Тортилы.

А отчаянное мышеглазие нынешнего возглавителя "Газпрома" Миллера? Мой сосед, завбюро дератизации, едва увидев Миллера на экране, всякий раз в служебном рвении вскакивает, непроизвольно учиняя руками комплекс мышеискоренительных движений.

Зооморфизм, дамы и господа. В чистом виде зооморфизм. Да и я сам-то…

…Что уж там, и не будем наводить тень на плетень: всегда был почти полный крах и провал со словесниками в журнале "Крокодил", ныне бесславно окочурившемся четвертый раз. Но в любые десятилетия нужны ли были "Крокодилу" новые вливания в отряд карикатуристов? Наотрез не нужны, потому как был это разностилевой, сдруженный и очевидно лучший в мире отряд карикатуристов. (Да если бы ещё не рогатки ЦК, не цензура!)

Но тут из какой-то казанской подворотни пригрянул в "Крокодил" юный щупляк Гера Огродников. Ах, сколько бы незатасканных и проникновенных слов хотелось написать об этом феерическом, умопомрачительном мастере графики — да тема нынче не та.

А из недр Белоруссии, тоже вовсе молоденький, образовался в "Крокодиле" Володя Шкарбан. И сразу эти двое вломились в ряд мэтров карикатуры. Вроде хоккеистов Мальцева и Харламова, вроде боксера Роя Джонса: смолоду — и сразу. Вот какие Шкарбан с Огородниковым были, вдобавок ко всему, мастера анималистики: все пади, равных нет.

Ну, а уж это так: только к фельетонам автора данного эссэ делались в "Крокодиле" обложки ("На троих" с Вициным, Никулиным и Моргуновым, и еще какие-то, покуда эту практику не пресекли.)

Тут возьми и разродись А.Моралевич фельетоном "Животные в городе". Не мог он просквозить мимо этой темы. Поскольку животных любил ощутимо больше, чем даже членов Политбюро Микояна и Суслова. И, допустим, жизнь ластоногих знал лучше, чем жизнь председателя КГБ Ю.Андропова (не повторяйте таких ошибок, дамы и господа!). И даже в отрочестве, за кражи редких животных, посидел накоротке в тюрьме.

Здесь произошла распря между Шкарбаном и Огородниковым: кому делать обложку для "Животных в городе"? Бросанием монетки решилось дело в пользу Шкарбана.

(Далее не жури меня, читатель. Сообщаемое далее к ткани данного сварливого сочинения прямого касательства не имеет Однако, надлежит мне написать, что даже не аура двенадцатого этажа редакции оказывала влияние на коллектив "Крокодила", а одноэтажное здание, расположенное визави, через площадь. И был это, само собой, дружелюбный, толпокипящий шалман — ресторация самого занюханного в Мосееве Савеловского вокзала.

Да, искре Божией трудно не затеряться в таких кубометрах тела — но даже писательницы Арбатова или Толстая взяли бы на заметку, сколь странен и однороден был багаж трудящихся, отбывающих из столицы в Савеловском направлении. Ясно, в соответствии с формулой "за колбасой по ленинским местам" — большие объемы требуховой колбасы вывозили трудящиеся семидесятых годов из города-героя и порта пяти морей. Но параллельно с колбасой их авоськи, торбы и "сидоры" были наполнены стиральным порошком "Диксан". Словно вся жизнь строителей коммунизма, проживающих в Савеловском направлении, была наполнена поеданием требуховой колбасы, непременным после этого профузным поносом с последующим застирыванием белья порошком "Диксан". И сообщества этих пассажиров, ожидающих в ресторане свои электрички, сильно дивились на разношерстную и сугубо мужскую компанию, которая, при шести сдвинутых столах, предавалась под водку очевидному горю Лет от тридцати до семидесяти были эти люди, одномоментно вставали они и, не чокаясь, интенсивно выпивали.

Козе и ежу понятно, что большая человеческая скорбь сплотила людей за шестью столами. Да, очевидно это были поминки по неимоверно близкому человеку, так что слезы стояли в глазах большинства тостующих.

И верно: то были поминки. Коллектив карикатуристов "Крокодила" поминал свежеусопшего стервятника реваншизма — канцлера Западной Германии Конрада Адэнауэра. Который своей коварной кончиной лишил заработка большой отряд мастеров сатиры. И разве, окарикатуривая блеклую и худосочную личность Вилли Брандта — доступно заработать сравнимые деньги?

Так и в другой памятный раз за сдвинутыми столами задушевно бражничали: главный художник "Крокодила" Женя Шукаев, Толя Цветков, в войну командир самоходки-гаубицы калибра 152 мм (на фронтах этих командиров уцелело меньше, чем любых других), Гарри Иорш, Юра Федоров, Женя Мигунов… Плюс затесавшийся меж художников А.Моралевич. И трехчеловечной депутацией зашли мы сперва к директору родного шалмана. Честно предупредить вот о чем. чтобы не возникло скандализации: бражничать мы намерены у Сонечки, постоянной нашей официантки. А расплачиваться будем четвертаками, но предупреждаем: два из них фальшивые. Нарисованные. Сонечка девка тертая, оттого у нас и спор: не распознает она, примет к оплате рукодельные четвертаки или же нет? Потом-то мы их погасим на натуральные, но вот проверяем на спор: великий мастерище наш художник, который нарисовал купюры или так себе?

И умудренная, тертая босяцкими пассажиропотоками Сонечка четвертаки приняла! Хотя и Ленин, как какой-нибудь Лужков, был изображен на купюрах в кепке!

Художником — то ли на рисовой, то ли на веленевой бумаге изобразившим четвертаки, был Володя Шкарбан.)

А из Отдела агитации и пропаганды ЦК КПСС весьма взвинченным вернулся главред "Крокодила", журнала с самым большим в мире декадным тиражом, М.Г.Семенов. И поведал, что обложка В.Шкарбана к фельетону "Животные в городе" Агитпропом (откуда проистек и нынешний Зюганов) — категорически зарублена. Но не рассекретил Семенов, кто был докладчиком по вопросу. (Комолова? Биккенин? Жидков? Чхиквишвили? Лисин? Севрук? А может, сам Дэн Сяо-пин грядущей перестройки А.Н.Яковлев?) Рассказал Семенов лишь о зооморфных причинах ареста обложки. Ибо: на обложке как бы довлеет над всем громадный пёс, с грубым костяком и расставивший лапы. Поза пса выражает агрессию. А вы не замечали, что именно так стоит всегда автор фельетона "Животные в городе", ваш специальный корреспондент с более чем сомнительной биографией? Но главное — глаза пса! В них — точное и почти уголовное выражение беспочвенного превосходства, которое мы не раз обнаруживали в глазах вашего знаменосца жанра. Как видно, не вынесшего уроков и после двухгодичного отстранения его от работы в советской печати с формулировкой "за неуправляемость". А оглупление образа советских трудящихся, которые, будто мошкара, мельтешат между лап и под брюхом собаки-Моралевича? Журналом, Мануил Григорьевич, допущен крупный идеологический с просчет.