Тайна в наследство - Джуд Деверо

— Да тебе никогда не сравняться с ним умом! — возмутился Люк. — Он и умнее тебя, и богаче.

— Как ты со мной разговариваешь? — повысила голос Бонда, и ее глаза зловеще блеснули. — Фрэнк, ты уже рассказал своему уродцу правду о его матери?

— Замолчи, Бонда, предупреждаю тебя. Ты еще не знаешь, что я могу с тобой сделать.

— Подумаешь, напугал! — издевательски протянула она. — Что, парень, струсил? Давай спроси его про свою мать.

— Заткнись! — перебил Фрэнк и кинулся на нее, но пошатнулся и упал, его нога застряла между стеной и печкой, которую топили углем.

Бонда презрительно оскалилась, остановив взгляд на изуродованной губе Люка.

— Фрэнк познакомился с твоей матерью в каком-то баре в Новом Орлеане. И пожалел ее, потому что губа у нее была точно как у тебя. Ее, конечно, зашили, но все равно было видно, и вдобавок она едва не разродилась прямо в баре. Тобой.

Люк перевел взгляд на лежащего на полу отца, и когда понял, о чем говорит Бонда, от потрясения побелел.

— Люк… — ласково начал Фрэнк и протянул руки, но самостоятельно подняться так и не смог.

Люк попятился, в ужасе глядя на протянутые к нему ладони.

— Фрэнк Маккалум тебе такой же отец, как Гас, на котором ты помешался, — с ухмылкой заключила Бонда. — А вдруг Гас и есть твой настоящий отец — кто знает? Хочешь знать, что стало с твоей матерью? Она не умерла сразу после того, как ты родился, пышных похорон ей не устроили, что бы там ни плел тебе Фрэнк все эти годы: едва увидев тебя, она завизжала, разрыдалась и сбежала. Она видеть не могла твое уродливое лицо.

Темные маленькие глазки Бонды злорадно блестели.

— Фрэнк пожалел тебя, вот и привез сюда, в эту забытую Богом дыру, и спрятал, чтобы никто на тебя не глазел. — Она повернулась к Фрэнку, беспомощно распростертому на полу. — Ты пригрел уродца, родившегося от неизвестной потаскухи, а он полюбил какого-то тупого фермера больше, чем тебя.

Бейли зажала рот ладонью, представив себе, каково было гордому Джимми выслушивать эти безжалостные слова.

— После этого Люк сбежал из дома и где-то пропадал три дня, — продолжала Марта. — А к тому времени как он вернулся, все уже было кончено. Гас Вентерс был мертв. Повешен.

— В моем сарае… — тихо выговорила Бейли.

— Нет, на ветке тутового дерева, что растет у тебя за домом.

Бейли сжала руку Мэтта. На ее прекрасном, удивительном тутовом дереве!

— Вы сказали «повешен», — уточнил Мэтт. — Значит, это было не самоубийство?

— Нет. Его повесили. Это сделала… — она опять судорожно сглотнула, — «Золотая шестерка». Все шестеро в то лето были в городе, Фрэнк собрал их и сказал… — Марта на миг отвернулась, а когда заговорила вновь, ее голос дрожал. — Мой сын Фрэнк собрал всех и сказал, что милый, добрый, ни в чем не повинный Гас Вентерс… что он… — Марта была вынуждена умолкнуть. — Фрэнк сказал, что Гас изнасиловал Люка.

— Господи помилуй! — вырвалось у Бейли.

— Когда на рассвете я вернулась домой, Фрэнк был жалким и страшным зрелищем. Скорчившись на полу, он плакал навзрыд. Хуже того, он держал в руке пистолет. Хотел застрелиться. Я не могла понять, что с ним, что случилось. Я расспрашивала, жив ли Люк, не пострадал ли он, но Фрэнк только заливался слезами и твердил: «Хуже. Еще хуже». Но мне казалось, что если Люк жив и невредим, значит, все не так уж плохо. Мне удалось отнять у него оружие, но Фрэнк был вдобавок сильно пьян, поэтому я поспешила на кухню, варить кофе. В ведерке с водой было пусто, поэтому я бросилась к колодцу. Через несколько минут я услышала выстрел и только тут вспомнила, что по глупости оставила пистолет на кухонном столе. Уронив ведро, я побежала в дом, потому что сердце сразу подсказало мне, что мой единственный сын убит.

Марта вздохнула.

— Мой сын лежал на полу мертвый, а над ним с пистолетом в руках стояла Бонда. «Сегодня они повесили беднягу Раса Вентерса, — объявила она. — Повесили на дереве. Но Родди сказал, что будет лучше, если все станут считать, что он повесился сам, и они перетащили его в сарай». Бонда говорила, а я видела, как возбужденно блестят ее глаза. Убивать моего сына ей было приятно.

Бонда отложила пистолет на стол, перешагнула через тело моего сына, как через мешок с мусором, и подняла с пола металлическую коробку. «Пока они вешали Гаса во второй раз, Родди улизнул в дом и забрал вот это». — Она открыла коробку, и я увидела, что она набита деньгами.

«Родди спал с этой старой каргой, Хильдой Тернбулл, потому что знал, что у нее припрятаны деньжата, и хотел выведать, где она их держит. Долго же ему пришлось вытягивать из нее тайну, но он все-таки сумел. Сегодня эта коробка наконец досталась Родди, да только он… — она с ехидной усмешкой кивнула в сторону моего мертвого сына, — отнял коробку у Родди и сказал, что вернет деньги Хильде».

Выпалив все это, девчонка торжествующе уставилась на меня.

«А теперь деньги достанутся мне, потому что я жду от Родди ребенка, и он позвал меня к себе. Просто я в первый раз выбрала из «Золотой шестерки» не того, кого надо, вот и все. Но теперь все будет отлично».

Вот тут-то я и схватила пистолет и всадила пулю ей между глаз.

Эпилог

Год спустя

Сквозь густую черную вуаль, прикрывающую лицо, Бейли смотрела, как у могилы Марты собираются люди. Мэтта рядом не было: способа изменить его внешность они так и не придумали. А если бы его заметили и узнали, кладбище заполонили бы журналисты, охотящиеся за Бейли. Она стояла в окружении десятка женщин в одинаковых черных вуалях. Узнать, кто из них кто, было невозможно, вдобавок журналисты высматривали вдову Джеймса Мэнвилла, весом превосходящую любую женщину, присутствующую на похоронах Марты Маккалум.

Бейли перевела взгляд на закрытый гроб, и слезы любви и благодарности заструились по ее щекам. Марта пожертвовала собой, чтобы не выдать Бейли. Она принесла эту жертву, лишь бы Бейли удалось сохранить недавно обретенное счастье. Марта объяснила, что она виновата перед Люком — тем, что так долго держала его взаперти, и теперь не видит другого способа загладить свою вину, кроме как помочь женщине, которую он любил.

Поэтому Марта все сделала сама, наняла юристов, представила найденные доказательства.

Она же нашла частных детективов, которые разыскали женщину, которая видела Долорес и говорила с ней через день после возвращения Алекса в Виргинию. Полдюжины девчонок из Кэлберна могли присягнуть, что видели Алекса Йейтса, и сообщить, когда именно это было. Обвинения с него сняли за отсутствием улик.

Всю ночь Бейли проговорила с Мэттом, а потом созвонилась с Мартой и заключила с ней соглашение. Появившись в суде и представ перед миром, Бейли могла легко доказать, что она законная супруга Джеймса Мэнвилла и, вероятно, завладела бы тем, что осталось от его миллиардов. Но, получив деньги, она лишилась бы права на частную жизнь.