Жена - девочка - Майн Рид

— Вы не должны никуда уезжать, мой губернатор! — были первые слова, которые сорвались с его губ.

— Почему? — спросил Кошут в удивлении, которое разделяли все.

— Мой бог! — ответил австриец. — Я услышал странную историю, после того как я покинул вас.

— Какую историю?

— Историю этого восстания в Милане. Найдется ли на земле хоть один человек, чтобы поверить в эту историю, настолько подлую и отвратительную?

— Объясните, что вы хотите этим сказать, граф!

Это была реакция всех присутствующих.

— Терпение, джентльмены! Вы и сами будете поражены, услышав, что я расскажу.

— Продолжайте!

— Я обнаружил шпионов, как и ожидалось. Двое из них были на улице и разговаривали между собой. Я спрятался за воротами; негодяи вскоре подошли вплотную к ним. Они не видели меня, но я их видел и, самое главное, слышал. И, что вы думаете, я услышал? Будь я проклят! Ни один из вас не поверит мне!

— Расскажите нам, посмотрим!

— Итак, восстание в Милане — обман, приманка, чтобы завлечь благородного губернатора и всех нас в австрийские сети. У него, у восстания, нет никакой другой цели — так сказал один из шпионов другому, ссылаясь на того, кто сказал ему об этом.

— И кто это сказал ему?

— Тот, кто его нанял, лорд А.

Кошут вскочил. Сведения, какими бы необычными они ни были, не могли показаться невероятными.

— Да! — продолжал Розенвельд. — То, что я вам говорю, не вызывает никакого сомнения. Шпион, который рассказал об этом товарищу, сообщил факты и даты, которые он, должно быть, получил из некоторого конкретного источника, и, поскольку многое я уже подозревал, кое-что подтвердило мои выводы. Я знаю силу этих богемских полков. Кроме того, имеются тирольские снайперы — настоящие телохранители тирана. Поэтому у нас нет никаких шансов, хотя Джузеппе Мадзини и думает иначе. Это восстание, безусловно, западня, и мы не должны попасть в нее. Так вы не поедете, мой губернатор?

Кошут посмотрел на своих друзей вокруг и остановил взгляд на Майнарде.

— Не спрашивайте меня, — сказал в ответ солдат-писатель. — Я все еще готов сопровождать вас.

— И вы вполне уверены, что все услышанное вами — правда? — спросил экс-диктатор, еще раз обращаясь к Розенвельду.

— Несомненно, ваше превосходительство. Я слышал это так, как будто говорили непосредственно со мной. Эти слова все еще звенят в моих ушах, которые горят от них!

— Что скажете, джентльмены? — спросил Кошут, тщательно изучая выражения лиц собравшихся. — Должны ли мы верить в такой позор?

Прежде чем кто-либо успел дать ответ, раздался звонок на воротах, прервавший их обсуждение.

Дверь открылась, пропустив человека, который зашел прямо в комнату, где собрались революционеры.

Все узнали полковника Ихаша, друга и адъютанта Кошута.

Не говоря ни слова, он передал лист бумаги в руки экс-диктатора.

Все присутствующие могли видеть, что это шифрованное телеграфное сообщение.

Это был один из шифров, к которому у Кошута был ключ.

Печальным тоном и дрожащим голосом Кошут расшифровал послание собравшимся, и его печаль передалась всем:

«Восстание оказалось фальшивым. За ним стоит предательство. Венгерские полки этим утром были разоружены. Десятки этих бедняг были расстреляны. Сам Мадзини и другие, вероятно, разделят их судьбу, если только не произойдет нечто невероятное, что может их спасти. Мы окружены со всех сторон, и спасения не видно. Свое спасение я вверяю в руки бога Свободы.

Тюрр.»

Потрясенный Кошут медленно опустился на стул. Казалось, что он сейчас свалится на пол!

— Я также призываю бога Свободы! — вскричал он, немного придя в себя и снова вскакивая. — Разве он может позволить таким людям, как они, стать жертвами деспотизма? — Мадзини и тем более — Тюрр-рыцарь — самые храбрые, лучшие, прекрасные из моих офицеров!

Никто из тех, кто хоть раз видел генерала Тюрра, не стал бы подвергать сомнению те высокие слова, которыми Кошут отозвался о нем. И его дела, совершенные после этого, только подтверждали этот хвалебный отзыв.

Таким образом, сведения, сообщенные Розенвельдом, были подтверждены этой ужасной телеграммой.

Граф сообщил их вовремя. Если бы он задержался, и Кошут с капитаном Майнардом были уже на пути к Дувру, предупреждение пришло бы слишком поздно — слишком поздно, чтобы спасти их от попадания уже следующей ночью в лапы к Луи Наполеону, в одну из его тюрем.

Глава LXXV

ЛИЧНАЯ ЖИЗНЬ ГОСУДАРСТВЕННОГО ДЕЯТЕЛЯ

Завернутый в богато вышитый халат, в колпаке с кисточкой, небрежно надетом на голову, — ноги его были в полосатых шелковых чулках и марокканских шлепанцах — благородный патрон Свинтона сидел в своей библиотеке.

Он был один, разделив свое одиночество лишь с сигарой — одного из лучших сортов, от vuelta-de-abajo[73].

Некоторая тень на его лице говорила о том, что он был чем-то огорчен.

Но это была лишь легкая тень, которая не говорила о серьезной неприятности. Это было не более чем сожаление о том, что Лайошу Кошуту удалось спастись от сети, которая была специально для него расставлена, согласно собственной идее его светлости.

Его светлость, вместе с другими служащими короне заговорщиками, ожидал многого от бунта в Милане. Используя изощренные и хитрые приемы, они организовали это восстание-обман, в надежде, что удастся схватить и бросить в тюрьмы великих лидеров национальных движений.

Но проект провалился благодаря излишней перестраховке с их стороны. Проект был словно ребенок, у которого благодаря хорошему уходу слишком быстро выросли зубы, и прежде чем он достиг зрелости, его «родители» вынуждены были отказаться от него.

Венгерские полки были слишком быстро разоружены, и тем самым арест видных руководителей революций был поставлен под угрозу. Были расстрелы и казни на виселицах — массовые убийства участников восстания. Но жертвами стали отнюдь не крупные фигуры революционеров, настоящие лидеры спаслись.

«Неуловимый» Мадзини сумел удивительным, почти мистическим образом спастись, так же как и рыцарь Тюрр. Благодаря неким электрическим сигналам, против которых бессильны даже короли, Кошут был спасен от тюрьмы. Таковы были мысли огорченного патрона