Кровь Заката - Вера Камша

Шарль поднялся и собрался было выйти, но Старый Медведь его задержал.

– Монсигнор!

– Сигнор Этьен, не унижайте меня таким обращением.

– Не унижать, говоришь? Изволь тогда провести праздники у меня. Сколько ты не был во Фло?

– Три года.

– Вот и поехали, пока время есть. И Филиппа с Эдмоном возьми.

Шарло намек понял. Эстела с младшими детьми в Тагэре, и он может отправиться только с двумя сыновьями. Эсте не придется встречаться с Делией, а приличия будут соблюдены. Да и габладор и глава мунтского ополчения будут счастливы провести кварту в гнезде самого ре Фло да еще в обществе регента.

– Конечно, я поеду, – заверил тестя Тагэре и тут же почувствовал ощутимый тычок в бок. Обернувшись, Шарль столкнулся с расстроенным взглядом короля.

– Шарло, не верь ей. Она врет. Она всегда добрая, когда чего-то хочет. А потом нам всем будет плохо. Не делай так, как она хочет.

– Не бойся, Пьер. – Шарль оглянулся и, увидев, что большинство нобилей разошлось, приобнял короля за плечи. – Она тебе ничего больше не сделает.

– Не сделает, – согласился король, – я же теперь живу в замке посреди реки. Если она придет, я подниму мост. Она может сделать плохое тебе, а я этого не хочу.

– Пьер, МНЕ она уж точно ничего не сделает.

– Сделает, – упрямо повторил король, – она злая, а ты добрый. Ты не понимаешь.

2870 год от В.И.

14-й день месяца Звездного Вихря.

Арция. Мунт

Виконт Тарве дождался, пока тень от башни достигла плиты с изображением свернувшейся клубком кошки, и только после этого вложил меч в ножны. День выдался студеным, деревья и стены покрывал ослепительный иней, но разгоряченному Раулю было жарко. Конечно, после вчерашнего можно было себя и пожалеть, но Тарве во всем брал пример с Шарля Тагэре. Герцог мог пропустить утреннюю тренировку только ради настоящего боя или какого-нибудь неотложного дела, к каковым желание поспать подольше после пирушки ну никак не относилось. Филипп, тот, наверное, и сейчас дрыхнет как сурок. Тарве улыбнулся, вспоминая красавца кузена, о котором вздыхает та половина женщин Мунта, которая не вздыхает по его отцу, Филипп же готов платить взаимностью всем красоткам от четырнадцати до сорока.

Дед хочет, чтобы наследник Шарло женился на Изабель. С точки зрения интересов семьи это правильно, но Изо совсем ребенок, а Филипп еще не скоро перебесится и сможет выбрать из многих одну. Так что пусть идет, как идет… Хотя спорить с дедом хуже, чем быка за рога удерживать. Он и поездку-то эту затеял, чтобы сладить сговор. Рауль, хоть и был тогда маленьким, помнил, как после возвращения Шарло и Эстелы из Мунта дед при всем честном народе встал и поднял кубок за жениха и невесту. Тарве готов был поклясться, что для Тагэре это было полной неожиданностью, но после совместного путешествия и такого тоста он мог либо опозорить Эсту, либо преклонить колени перед ее отцом. Та-то была влюблена как кошка, даже он в свои двенадцать это понял. Дед был в восторге от того, что своего добился, всем казалось, что уж кто-кто, а Шарло и Эста друг на друга наглядеться не могут, а на двенадцатом году супружества все пошло прахом.

Рауль не сомневался, что у Шарля с Делией ничего не было, просто Эста любила Шарля сильнее, чем он ее, вот и вообразила невесть что. Людям свойственно искать причину чужой нелюбви не в себе, а в сопернике. Как бы то ни было, он Изо такой судьбы не желает. Да и не создана она, чтобы быть королевой, это уже сейчас видно, так что деда придется малость остудить… А может, ну его?! Просто взять да и не поехать и Филиппа не пустить, уж он-то точно не горит желанием оказаться в праздники под присмотром старших родственников. Что бы такое придумать?

– И долго ты собираешься так стоять?

– Шарло!

– Если уж ты тут и с мечом, грех не воспользоваться. Или устал?

– Что ты!

– Врешь, наверное. Ладно, передохни чуток, а потом я тебе погоняю. О чем думал?

– О деде.

– Не хочешь во Фло?

– А как ты догадался?

– А я тоже не хочу. Можешь смеяться, но меня Пьер из колеи выбил. Но я теперь себе не хозяин, придется-таки убить парочку ни в чем не повинных кабанов.

– Думаешь, Агнеса затеяла какую-то каверзу?

– Наверняка. Зачем просить о перемирии, если не собираться его нарушить. А может, не она, а Зенон или Жозеф. Мальвани остается в Мунте, если что, даст Пауку по лапам. А ты поедешь в Гаэльзу, фронтерцев пугать. Что смеешься?

– Я как раз пытался что-то придумать, чтобы и деда не сердить, и к нему не ехать. Филиппа со мной отпустишь?

– Считаешь, рано ему жениться? Я тоже так думаю. Отправляйтесь. Этьена я беру на себя.

2870 год от В.И.

29-й день месяца Звездного Вихря.

Арция. Пантана

Зима превратила и без того дивные строения в оживший сон. Солнечные лучи играли в тысячах бриллиантиков, рассыпанных на нетронутом снегу. Серебряные ветви старой ивы обнимали сверкающие плечи мраморной девушки, выходящей из черной незамерзающей воды. Красногрудые снегири, копошащиеся среди ветвей, казались то ли кусочками утренней зари, то ли странными зимними яблоками.

Снегири, синицы и белки, вот и все. Когда-то тут жили, чувствовали, любили, ненавидели, а сейчас осталась лишь память, мираж, тень былого… Еще стоят причудливые дворцы и изысканные скульптуры, еще деревья, кусты, ручьи и озера помнят заклятья хозяев и ждут их, но не дождутся. Пройдет еще лет двести или триста, и дикая природа возьмет свое, первыми позабудут травы, затем деревья и наконец камни…

– Ты тут? – тихонько произнес стройный мужчина в белом плаще.

– Да. – Ветви ивы расступились, пропустив высокого человека с отрешенным прекрасным лицом.

– Зря ты пришел. Прошлое затягивает.

– Я его не боюсь. Моя беда со мной, но она никому не мешает. Что случилось?

– Не знаю. Какой-то странный звон. Очень далеко, на севере. Я еду.

– Мы едем.

2870 год от В.И.

29-й день месяца Звездного Вихря.

Арция. Мунт

Повар превзошел сам себя. Баранья нога, натертая мирийскими специями, была достойна богов, но Обен оттолкнул ее, словно кусок подгоревшей конины. Он сам не мог понять, что ему не нравится. В Мунте спокойно, никаких подозрительных чужаков. Народ уже празднует и немножко дерется. Пара пьяных дураков утонула в Льюфере, сгорела таверна «Лошадиный глаз», известный вор Жмаэль Заячья Губа забрался в особняк Бэрротов и утащил атэвское оружие. Короче, тишина и благость. Тихо и на южной границе. Жозеф то ли холода боится, то ли тоже празднует. Мальвани выставил усиленные дозоры, а его людям можно верить даже в праздники. Рауль с Филиппом ускакали в Гаэльзу, если Джакомо и Агнеса попробуют что-то учинить, мало им не покажется. Рауль уже сейчас немногим уступает Шарлю и Анрио, а рвения у него по молодости и вовсе пруд пруди. Обен Трюэль старательно придумывал всевозможные неприятности, которые могли случиться, и отбрасывал их одну за другой по причине невозможности. Все было до неприличия благополучным.