Записки разведчика - Иван Бережной

– Много их? — живо спросил Руднев.

– Дуже богато. Машин восемьдесят…

– Немедленно предупредите роты, чтобы не напоролись на засаду, — приказал мне комиссар, не дослушав гуцула.

Выполнить это приказание не удалось. Впереди послышалась стрельба. Сначала заработал один пулемет, к нему присоединился второй и наконец разразилась отчаянная пальба. В бой вступили наши роты. Мы спешили на помощь.

Бежали по дороге, а когда пули начали свистеть над головами, свернули влево и побежали лощиной параллельно дороге. Начало рассветать, и мы увидели на дороге колонну автомашин. Приблизились к ним. Машины пустые. Моторы некоторых из них тихо урчали.

– Спешили фрицы, даже моторов не успели заглушить, — сказал Остроухов, усаживаясь за руль. — Садись, братва, пролетим до Ослав.

Разведчики начали забираться в кузов, но в это время одна из машин вспыхнула. Кто ее поджег: наши или противник, трудно сказать. Только это было не в нашу пользу. Долину осветило. Мы были видны, как на ладошке. Этим воспользовались немцы и обрушились на нас пулеметным огнем.

– От машин, — подал я команду. — Лощиной вперед!

Отползли в кустарник и встретили там группу партизан, среди которых был Руднев. Панина, Вершигоры и Радика с ними не было. Видимо, они отстали где-то во время боя.,.

Противник перекрыл дорогу на Ославы и занял высоты справа и слева. Мы оказались в ловушке.

Стремительным ударом пятая, восьмая и девятая роты очистили высоту 589 и продолжали наступление. Одна рота второго батальона наступала вдоль шоссе, а остальные развернулись вправо и начали бой за высоту, расположенную правее шоссе.

– Связной девятой! — позвал комиссар.

– Я, — отозвался шустрый паренек.

– Передайте Бакрадзе, наступать на Ославы Белые, овладеть ими и перекрыть дороги на Коломыю и Микуличи.

– Есть! — ответил связной и умчался выполнять приказание.

Замысел Руднева заключался в том, чтобы не допустить подхода подкрепления противника из Коломыи. После выяснилось, что эта мера была запоздалой. Немцы еще ночью подбросили из Коломыи войска на девяноста шести машинах…

По приказанию комиссара, я собрал разведчиков и расположил их в обороне чуть впереди наблюдательного пункта.

Сопротивление противника возрастало. Наступило утро, а второму батальону не удалось сбить немцев с высот правее дороги. Рота, наступавшая вдоль шоссе, тоже успеха не имела.

– Семен Васильевич, здесь вам оставаться опасно, надо уходить влево на высоту, — настаивал помощник начальника штаба по связи лейтенант Деркач. — Оттуда и наблюдать лучше.

– Мы должны расчистить дорогу на Ославы Белые и пропустить колонну, — ответил на это Семен Васильевич.

– Вам совсем не обязательно быть в первой цепи, — попытался я поддержать Деркача.

Руднев не хотел и слушать. Отмахнулся и от предложения Деркача отойти, разыскать Ковпака и принять решение вместе с ним. Видимо, комиссар не мог примириться с мыслью, что нам не удастся сломить сопротивление врага.

– Еще немного, и Кульбака овладеет высотой, - успокаивал нас Руднев. — Пропустим колонну…

Надежды комиссара не оправдались. Мы заметили Кульбаку и его комиссара Шульгу, которые с группой бойцов пробирались лощиной.

– Почему до сих пор топчетесь на месте? — набросился на них Руднев. — Почему не взяли высоты?

Оказалось, что противник рассек второй батальон на две части, и Кульбака не имел связи с двумя ротами.

Возможно, сейчас самым правильным решением было отойти и уклониться влево. Тем более, что тылы, третий и четвертый батальоны прошли Заречье и, чтобы не подвергаться ударам авиации, свернули на восток и ушли в район высоты 1615. Но мы об этом тогда не знали, а связные, которых посылал комиссар, гибли, так и не пробравшись к командиру. Поэтому-то комиссар видел единственное спасение в прорыве на Ославы Белые вдоль шоссе.

– Не сумели овладеть высотой, пробивайтесь на Ославы вдоль шоссе, — приказал Семен Васильевич командиру второго батальона.

Однако роте второго батальона не под силу было пробиться на Ославы. Она несла большие потери, но продвинуться не могла. И тут комиссар пошел на крайность.

– Капитан, берите разведчиков и идите на помощь Кульбаке, — приказал Руднев.

– Товарищ комиссар, я оставлю один взвод в вашем распоряжении, — предложил я.

– Вы слышали приказ? — рассердился Руднев.

– Слышал, но взвод оставлю, — упорствовал я.

– Пока мы торгуемся, там гибнут люди, — указал комиссар вперед, где истекала кровью рота Кульбаки. — Оставьте отделение, остальных ведите.

Приказав Осипчуку оставаться с комиссаром, я повел роту вперед. Но не успели отойти и пятидесяти метров, как нас нагнал Осипчук с отделением.

– Почему ушли? — спросил я.

– Прогнал, — ответил Володя. — Чуть к трусам не причислил…

С комиссаром осталось всего три человека: лейтенант Деркач, Галя Борисенко и комендант Скрыльников…

Маскируясь редким кустарником и высокой травой, разведчики короткими перебежками пробирались вперед. Нас заметили немцы с высот и начали обстреливать. Пришлось ползти по-пластунски.

Роту второго батальона разыскали на берегу ручья. Партизаны вели перестрелку с противником.

– Почему не наступаете? — спросил я.

– Попробуй. Видишь, сколько их, а у нас в роте осталось человек пятнадцать, — ответил командир взвода, указывая на немцев, которые залегли в кюветах. Их было около пятидесяти. Чуть дальше мелькали фигуры перебегавших солдат. Со стороны Ослав доносился гул моторов.

– Подкрепление гитлеровцы подбрасывают, — проговорил кто-то из партизан.

– Где комбат?

– Возле мостика.

Пробравшись к мостику, я увидел Кульбаку и Шульгу. Они лежали в цепи партизан и стреляли по немцам. Мое появление обрадовало их.

– Какие указания? — спросил меня комбат.

– Прорываться на Ославы Белые, — ответил я.

– Шо ж, хлопцы, покрепче затягивайте ремни, будем пробиваться, — сказал Кульбака, обращаясь к бойцам.

Всего в двух ротах насчитывалось около сорока человек. Большинство партизан роты второго батальона вооружены винтовками, поэтому разведчики, вооруженные автоматами, представляли основную огневую и ударную силу.

– Силы примерно равные, — сказал я. — Решимости драться у нас в сто раз больше, чем у противника. Кроме того, мы не имеем другого выхода. Должны любой ценой пробиться.

– Ты, Иван Иванович, считаешь только тех фашистов, которых видишь вблизи, — сказал Шульга. — Надо учитывать и тех, что сидят в глубине обороны и на высотах. Мы только поднимемся, как во фланг и в спину ударят пулеметы с горы.

– Что вы предлагаете?

– Предлагать здесь нечего, надо прорываться. Я говорю к тому, что каждому из нас придется драться против пятерых, — пояснил Шульга.

Против этого нечего было возразить. В действительности немцев было намного больше, чем предполагал комиссар. Однако раздумывать не было времени. Кульбака подал команду приготовить гранаты и, когда прогремели гранатные взрывы, поднял роты в атаку.

Партизаны в один миг перемахнули через ручей и, стреляя на ходу, с криками «ура» бросились на врага. Раненая рука мешала бежать, и я еле поспевал за товарищами, даже не пытаясь вести огня из автомата. Могучая фигура Кульбаки была в первом ряду атакующих.

Немцы находились метрах в двадцати от нас. Оглушенные гранатами и автоматным огнем, они растерялись и побежали. Их настигали партизаны и расстреливали в упор.

– Бей фашистов! — выкрикивал Шульга, посылая очереди по врагу.

Я бежал шагах в пятнадцати позади атакующих. Бросил взгляд влево и увидел немецкую цепь, которая появилась из-за холма и спешно залегла на косогоре, метрах в пятидесяти от нас. — Слева! — крикнул я.

Этого было достаточно, чтобы партизаны поняли, какая угроза нависла с левого фланга. Они развернулись в сторону немецкой цепи и открыли огонь. Но в это время ударили немецкие пулеметы справа и слева. Спереди выросла новая цепь гитлеровцев и двинулась навстречу нам.

– Ложись! — подал команду Кульбака и первым плюхнулся на землю. Его примеру последовали все.

Припав к земле, партизаны начали отражать контратаку немцев. Я лежал за кочкой, следил за боем и с ужасом заметил, что сопротивление становится все слабее. Автоматы один за другим прекращали стрельбу. «Неужели убиты?» - подумал я. Но нет! Остроухов и Осипчук возобновили стрельбу. Журов менял магазин. Отлегло… Стрельба вновь достигла высокого накала. Гитлеровцы залегли и начали усиленно отстреливаться. Силы наши таяли.

– Стрелять только наверняка, — передал по цепи Осипчук.

Предостережение было своевременным. Почти все автоматчики имели только по два магазина. По одному уже израсходовали. Второго ненадолго хватит. Надо заряжать опустевшие. А как это сделать, если на тебя летят пули с трех сторон. В дополнение ко всему мы потеряли четыре человека. Ко мне подползла санитарка Лида Соловьева и доложила, что Коля Соловьев ранен в ногу, а Тоня в грудь, навылет.