Время в моей власти - Геннадий Иванович Атаманов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А я помню и "предвыборные дебаты".
Собчак, заглядывая в какой-то талмуд, с трудом подбирая слова, произносил:
– Я вот вам… давал поручение… вы не выполнили…
– Поручение дано тогда-то, поручение выполнено.
– А… а тут вот… вы не сделали…
– Мне за вас неловко… Вы даже не понимаете, о чем говорите!
Такие состоялись "дебаты". Запись на телевидении наверняка есть.
Собчаку бы вытянуть оппонента на свое, привычное, словоблудское поле – и там его разделать в пух и прах (кто бы сомневался!). Однако черти толкали его в тот день на дела конкретные, на кирпичи, на трубы, железяки… Там и сковырнулся, естественно.
– Стыдоба, – прошелестели на следующий день все и всяческие СМИ.
Но когда "демократические выборы" Собчак проиграл, все годы губернаторства Яковлева "демократические" СМИ аж раздирало от злости.
– Человек с плебейским лицом руководит культурной столицей… – это выражение, пущенное кем-то из "демократической" щелкоперской братии, повторялось многократно.
Злоба, в общем, не очень-то и понятная: ведь ясно, что кандидатура Яковлева утверждена главными "демократами", то есть "демократической" закулисой. Однако, раздирало… Святее Папы Римского щелкоперы хотели быть.
Может, всякие пертурбации, происходившие с Анатолием Александровичем, тому причиной? Эмиграция, и прочее?.. Но тут, проявляя "святость" до конца, обрушить бы свой гнев на верховные московские власти – самые-то что ни на есть "демократические". Они, они причина пертурбаций!
И характер Собчака – что отмечают все: высмеивать, не щадя самолюбия, и врагов, и соратников! Однажды аж с кресла сполз от смеха, передразнивая манеры Ельцина…
Тому с удовольствием всё передавали.
Разумеется, Ельцин приходил в бешенство.
Вот и вся причина пертурбаций!
Ну, и последнее. В хоре юбилейных славословий вспоминали: Собчак был лучшим трибуном оппозиции (это – о годе 1989-м)… он умел грамотно сформулировать свою мысль, облечь ее в безупречную юридическую форму… дать мгновенный и язвительный отпор оппоненту…
Хм… А посмотрите-ка вот это свидетельство.
"Не знаю почему, но первым мое внимание привлек Анатолий Собчак. Броский, в элегантно сшитом костюме, выше среднего роста, без излишних "соцнакоплений", он чувствовал себя хозяином положения. Аттестованный как "известнейший юрист", он перманентно маячил у микрофонов, подправляя и регламент, и самого Председателя, не говоря уже о коллегах, по адресу которых отпускал колкие реплики.
Острый на слово, с хорошей реакцией, с иронической улыбкой, еле скрывающей пренебрежительное высокомерие к сирым, он поначалу многих буквально очаровал…
Вот он в очередной раз, юрко обходя коллег, решительно продвигается к микрофону. Следует очередная филиппика – то ли по адресу выступившего перед ним, то ли по поводу президиума. Учинив эскападу, он так же уверенно возвращается на свое место, лукаво подмигивая себе: а ну, мол, как ты, дорогой коллега, будешь отмываться?
Анатолий Александрович абсолютно невозмутим, когда его, тут же, "на миру", уличают в передергивании фактов, неточностях, а то и в прямом вранье. Похохотав вдоволь, разведя руками – мол, что поделаешь, быва-ат, он с такой же невозмутимостью готовится к очередному броску на микрофон. Поражают его глаза на миловидном лице: трудно уловимые, поскольку смотрят… врозь.
Да, он отталкивает и одновременно чем-то привлекает, как и бессмертный Хлестаков. Но гоголевский герой симпатичен тем, что, отчаянно привирая, подсмеивается над властями Предержащими. То есть его грешки искупаются грехами городничего и иже с ним, на которых Хлестаков честно играет.
Другое дело – Анатолий Александрович. В отличие от своего визави, он сам принадлежит к властям предержащим. Избранник и доверенное лицо народа. И если уж он "темнит", то ебъегоривает не власть, ибо сам – власть, а – простите за пафос – народ, избравший его…
Какую опасность таят в себе подобные особи, свидетельствуют посттбилисские события. Ведь именно Собчак, возглавлявший комиссию по расследованию трагедии, обвинил во всем армию, обелив боевиков Гамсахурдиа как белокрылых ангелов. Именно тогда господин Собчак открыл дорогу режиму, который принес грузинскому народу страдания и человеческие жертвы, многократно превышающие тбилисский инцидент.
Господин Горбачев! Как натура тонкая и хорошо читающая с листа характеры, Вы ведь отлично "прочитали" А. Собчака от запятой до титлы… Вы ведь видели Собчака в самых глубинах сокровенного… Видели и знали, но почему-то он всегда оставался неуязвимо при Вас, между тем как других Вы сдавали повзводно".
Это – Борис Олейник, строки из его книги "Князь Тьмы", 1992 года… Вот вам Собчак, вот вам заодно и Горбачев – Князь Тьмы, да и все "демократы", и Старовойтова тоже: "не по-женски развязная Старовойтова, которая почему-то самозвано присвоила себе право выступать сразу от имени нескольких народов и партий".
Ну как же: интернационалисты, демократы!..
Борис Олейник описывает 1-й съезд народных депутатов СССР.
Кстати: почему съезд – «первый»? Да потому что "народных депутатов", да еще "демократически избранных"!
Словоблудие… Силы Тьмы выдвинули своих представителей, и началась битва… Да не битва – избиение, побоище, а мы даже не поняли, что нас бьют, кто, и откуда. И не смогли выдвинуть своих Людей, витязей: мужественных, смелых, честных – и умных, умных! Которые бы остановили, придавили бесов…
А вот что сказал великий русский писатель Виктор Петрович Астафьев, когда к нему зачастили разные визитеры, журналисты, документалисты, выспрашивая обо всем – и о "первых демократических форумах" в том числе, которым он был свидетель:
– Особенно запомнился питерский Собчак, в пиджачишке такой… Чуть что – выскочит, руками замашет, залопочет, залопочет… Не – е – е – т, думаю, ребята, мне с вами не по пути…
Не по пути, не по пути… Нам не по пути. Помаленьку, помаленьку надо путь выправлять, в том числе и развеивать мифы и легенды времен "демократического" угара. Придет время – и материальные "артефакты", памятники, надо собирать куда-то в одну кучу. Не затягивая это дело на 70 лет.
История все-таки учит…
Где-то в начале 1990-х годов оказался я, совершенно случайно – кто-то отдал пропадающий билет – в концертном зале у Финляндского вокзала. Был вечер московского писателя, юмориста Аркадия Арканова. Вечер проходил так: минут пять он читает свои произведения – минут пять говорит с залом, отвечает на разные вопросы, на злобу дня в том числе. Этакий полумитинг-полуконцерт. Время такое! Среди прочих – казалось бы, ни с того ни с сего – вопрос: как вы относитесь к писателю Виктору Астафьеву?
Аркадий Арканов посерьезнел, и эдак раздумчиво качая головой
