Многоярусный мир: Ярость рыжего орка. Лавалитовый мир. Больше чем огонь. - Филип Фармер

Каким-то чудом «лось» Маккея не сломал себе ни шеи, ни ног. Он, шатаясь, поднялся, оскалив длинные зубы, его глаза, казалось, стали вдвое больше, а затем пустился вскачь. Когда он пронесся мимо негра, тот осыпал животное проклятьями, которых Кикаха так и не услышал.

Анана уже сообразила, как надо действовать. Соскользнув с седла, она делала Кикахе знаки руками, зная, что тот ее не слышит. Кикаха ударил пятками по бокам «лося» и проорал ему команду, хотя полагал, что скакун так же глух, как и он сам. Но «лось» тем не менее погнался за удиравшим сородичем. Погоня эта, однако, оказалась долгой и закончилась только тогда, когда преследуемое животное замертво рухнуло на землю.

Кикаха подъехал к Анане и Маккею, спустился на землю и осмотрел их кровоточившие раны. В спине у каждого торчало около двух десятков мелких колючек, впившихся в кожу. Только теперь он почувствовал, как из ран на его правом предплечье по руке стекает кровь. Схватив ногтями колючку, Кикаха вытащил её, обтер пальцами кровь — на его ладони лежала шестиконечная звездочка.

— Самая дурацкая шрапнель, какую я когда-либо видел, — произнес он.

Растения, которым он тут же придумал название — «пушколябры», медленно удалялись прочь, перебирая сотнями пар тонких ног с большими стопами. Примерно через четверть часа Кикаха увидел, как несколько растений подорвали своими снарядами слоненка, а затем вскарабкались на тушу и принялись рвать ее выпущенными из стоп когтями. Самые верхние конечности засовывали куски мяса в отверстие сбоку на стволе.

Около десяти минут трое путешественников, морщась и ругаясь, выдирали друг у друга из тел «шрапнель», затем для остановки кровотечения наложили на раны травинки.

— Как бы хотелось засунуть Уртону в жерло одной из этих пушек, — бесился Кикаха. — С удовольствием посмотрел бы, как он летит верхом на снаряде. Только настоящий садист мог придумать подобные штуковины.

Кикаха не представлял себе, каким образом эти существа могли превращать свою пищу в черный порох.

Для изготовления взрывчатки требовались древесный уголь, сера, натрий или нитрат калия. Еще одна тайна состояла в том, как твари «выращивали» оболочки снарядов. А третья — в способе, которым они поджигали заряд, который выбрасывал снаряды.

Но заниматься исследованиями было некогда. Погоня за дворцом прервалась на целых полчаса, к тому же Маккей остался без скакуна.

— Слушайте меня внимательно — и никаких возражений, — велел своим спутникам Кикаха, слезая с «лося». — Анана, скачи за дворцом во всю прыть. Без меня ты сможешь ехать быстрее. Кроме того, ты самая легкая, и, значит, будешь наименьшим бременем для животного. Сначала я подумал, что мы с Маккеем сможем бежать, держась за седло, но у нас снова начнется кровотечение, так что этот вариант отпадает. Отправляйся немедленно. Если ты догонишь дворец, то, возможно, тебе удастся пробраться внутрь и остановить его. Шанс невелик, но другого у нас нет. А мы потащимся следом за тобой.

— Хорошо, — кивнула Анана. — Пожелай мне удачи.

Она крикнула «Хих-ю!», что на языке вендов означало «Вперед!», и «лось» тронул с места рысью. Подхлестнув его поводьями, Анана пустила животное в галоп.

Маккей и Кикаха зашагали следом. Раны их облепили мухи. Позади них гремели взрывы, это пушколябры обстреливали стада антилоп.

Прошел час. Мужчины бежали трусцой, но налившиеся свинцом ноги и боль в груди убедили их, что такого темпа им больше не выдержать. И все-таки они догоняли дворец, который буквально вырастал в небе перед ними. Крошечные фигурки Ананы и ее скакуна слились с ржавой травой бескрайней равнины.

Наконец Маккей и Кикаха остановились, чтобы напиться затхлой воды из меха, снятого Маккеем с погибшего «лося».

— Знаешь, старина, если она не догонит тот дворец, мы застрянем здесь на всю жизнь, — с тяжелым вздохом произнес негр.

— Может, он сменит свой курс на обратный, — возразил Кикаха, но в голосе его не слышалось особого оптимизма.

Не успел он поднести мех к открытому рту и сделать первый глоток, как почувствовал, что под ногами задрожала земля. Жажда в этот момент, казалось, заполнила его без остатка, поэтому никакие природные катаклизмы не могли отрвать его от струйки неприятной на вкус воды. Но когда он передал мех Маккею, то сообразил, что это не обычная вибрация почвы, сопровождавшая изменение ландшафта, а самое настоящее землетрясение. Почва поднималась и опускалась, и Кикаха чувствовал себя так, словно стоит на тарелочке в огромной чаше с желе, сотрясаемой рукой великана.

Маккей бросился наземь. Кикаха решил последовать его примеру — зачем зря тратить силы, пытаясь устоять на ногах. А как же Анана? Вряд ли она сможет преследовать дворец...

Волнообразные толчки продолжалась. Животные бежали к горам — странно, что они выбрали их в качестве укрытия. Стаи птиц поднялись в воздух, усеяв небо миллионами точечек, похожих на крупинки перца в тарелке бульона. Затем пернатые обитатели Лaвалитового мира образовали одно огромное облако, устремившееся в сторону дворца.

Вскоре Кикаха увидел точку, которая приближалась к ним. Через несколько минут на спине крохотного «лося» он рассмотрел не менее крохотную Анану. Затем обе фигуры разделились и покатились по земле. Поднялась только Анана. Она побежала к своим спутникам — вернее, попыталась это сделать. Позади нее вздымались волны земли, покрытые рыжеватой травой. Они подталкивали Анану, та падала на четвереньки, вставала и тут же падала снова. Кикаха поднялся на колени, чтобы не упустить ее из виду, но она исчезла за большим валом, точь-в-точь как маленькая лодочка в бушующем море.

— Меня сейчас вырвет, — прохрипел Маккей и согнулся, извергая содержимое желудка. До этого момента Кикахе удавалось справляться с позывами к тошноте. Но звуки, издаваемые негром, вызвали рвоту и у него самого. В тот же миг его булькающий кашель потонул в ужасном грохоте. Никогда в жизни Кикаха не слышал таких пугающих звуков. Но тем не менее он поднялся на четвереньки, чтобы посмотреть, где находится Анана. Ее Кикаха не увидел, но зрелище, представшее его глазам, вселило в него неописуемый ужас.

Земля загибалась, словно готовый вот-вот свернуться свиток. Края его находились где-то позади того места, где он в последний раз видел Анану. Неужели она свалилась в эту гигантскую трещину? Вскочив на ноги, Кикаха закричал:

— Анана! Анана!

Он попытался бежать к ней, но его с такой силой подбросило, что ноги оторвались от земли на целый фут. Упав, Кикаха заскользил на животе по скату огромного вала, затем с трудом вновь поднялся на ноги. На какой-то миг им овладело еще большее замешательство, а ощущение нереальности происходящего усилилось. Горы вдали, казалось, скользили вниз, словно планета раскрыла огромную пасть, собираясь проглотить их.