Большой погром - Василий Сахаров

— Мне это интересно, я как раз хотел об этом узнать.

Из сундука, который находился неподалеку, Фридрих достал обклеенную тонкой кожей бумажную карту, раскинул ее на столике, придавил края и снова присел. Карта была сделана венедами, весьма подробная и с многочисленными отметками. Она была лучше тех, какие использовали крестоносцы, и кардинал спросил:

— Откуда она у вас?

— Трофей. Взяли в Волегоще. Вы обратили внимание, с какой точностью на этой карте обозначены реки, дороги, линия берега и города?

— Обратил.

— Вот. А мы говорим, что язычники варвары. Как минимум, они равным нам, и не стоит недооценивать противника. Впрочем, все равно они погибнут или станут нашими рабами.

Император в очередной раз погладил бороду и продолжил:

— Для начала, ваше преосвященство, кратко про обстановку на полях сражений, — император стал пальцем водить по карте. — В землях бодричей и лютичей сопротивление язычников практически сломлено. Осталось несколько крепостей, а в лесах десятки разрозненных групп, которые прячутся от наших егерей. Бранибор еще держится, но земли вокруг него наши. Поляки и богемцы замялись, возятся с ордой степняков, которые появились непонятно откуда. Волегощ пал. Левобережье Одры наше и мои войска находятся напротив Каменца, а так же вдоль реки. Противник нас боится, собирает остатки сил и готовится к обороне поморянских городов. Таково положение дел сегодня. Венеды считают, что я форсирую Одру или пойду на штурм Каменца. Однако они ошибаются. У меня иной план.

Фридрих замолчал и посмотрел на кардинала. В его взгляде было самодовольство, и Брейкспир сказал:

— Не томите. Что вы придумали?

— Проезжая по нашему лагерю вы видели лодки, которые строятся и свозятся из рыбацких деревень?

— Видел. А еще я заметил, что они перетаскиваются к Одре.

— Так и есть. Язычники это тоже замечают и укрепляются в мысли, что готовится переправа на правый берег. Они хотят помешать мне и на реке появились вражеские драккары, шнеккеры и прочие суда. Но моя цель — Руян. Лодки, которые днем везут на восток, под покровом тьмы возвращаются обратно в лагерь возле Каменца и прячутся в прибрежных лесах. Охрана самая лучшая и заминка в одном, не хватало мастеров. Я вызвал корабелов из Гамбурга. Они прибыли и подготовка к высадке десанта закончится быстрее. Еще пять — шесть дней и все будет готово. После чего я высажу на Руян двадцать тысяч воинов и ударю в самое сердце язычников. Венеды не успеют и не смогут меня остановить, а я стремительным броском пройду через остров и атакую Аркону. Боевой дух противника будет подорван и дальше придется только добивать непокорных. Как вам мой план?

— Мне нравится. Напоминает высадку Юлия Цезаря в Британии. И как только вы овладеете Руяном, непременно в войну вступят датчане.

— Я тоже на это надеюсь. Но трусость датского короля и его ярлов, не прощу. Как только покончим с венедами, придется присоединить Данию к Священной Римской империи. Так мне будет спокойней.

— Обсудим это после победы.

— Разумеется.

Император и кардинал расстались через час. Каждый был доволен тем, что услышал от собеседника, и Фридрих лично проводил будущего папу римского к карете.

Николас Брейкспир, не задерживаясь, под охраной тамплиеров отправился обратно в Италию. Путь долгий и небезопасный, с многочисленными подменами лошадей, но ему следовало поторапливаться. А император, глядя вслед его карете, улыбался. Настроение у него было самое благодушное, но неожиданно по коже пробежал мороз, словно кто‑то из тех людей, кто рядом, задумал недоброе.

"В чем причина?" — взгляд императора скользнул по лагерю.

Ничего подозрительного, привычная суета.

"Показалось", — подумал Фридрих Барбаросса, еще раз осмотрелся и вернулся в шатер. После чего он написал несколько писем и велел подать обед.

Валентин Кедрин увидел, как император Священной Римской империи скрылся в шатре и отвернулся.

Он прибыл в лагерь крестоносцев вчера, с очередным обозом, к которому присоединился на стоянке возле разрушенного крестоносцами Дубина, и его приняли за своего. Убийца выглядел как бывалый наемник, немолодой бородатый мужик в кожаной броне. При оружии, с парой монет в поясе, заплечным мешком и массивным серебряным крестом на шее. Человек без родины и флага. Таких людей среди крестоносцев хватало, и кого только не было. В большинстве, конечно же, германцы и франки. А помимо них фрисландцы и фламандцы, итальянцы, англичане, викинги, поляки, венгры, принявшие христианство древане и даже ромеи — ортодоксы. Крестовый поход вбирал в себя воинов, бродяг, разбойников, нищих проповедников и фанатиков со всего света. Поэтому Кедрин освоился быстро. Главное — непоколебимая уверенность, которая меняет реальность. Как себя поставишь, так к тебе и станут относиться, ибо большинству людей важна видимость, а не истинная суть. Убийца усвоил этот простой и действенный закон с детства, а затем передал знание своим детям и ученикам.

Чутье волка вело Кедрина к цели и вот он рядом с тем человеком, которого должен убить. Можно было отказаться от опасного задания — Вадим дал ему свободу выбора. Но Валентин понимал, что его ученики не смогут убить императора. Точнее, смогут — шансы есть всегда. Особенно если убийцы не дорожат жизнью, как германские фанатики из ордена Немецкого Дома или вароги. Однако учитель хотел, чтобы они жили. Слишком много сил дак вложил в их воспитание. В варогах, как и в родных детях, Валентин видел свое продолжение. По этой причине и взялся за опасное дело. Ведь в себе он не сомневался, и умирать не собирался.

Медлить нельзя. С этим Валентин определился сразу. Император что‑то готовил, судя по всему, морской десант в тыл венедов. Значит, умереть он должен в ближайшие дни. Лучше, если сегодня ночью. Прорыв к шатру невозможен и тайное проникновение может провалиться, ибо Фридриха охраняет сотня рыцарей и отряд телохранителей. Готовить засаду бесполезно, если император покидал лагерь, он мог выехать по любой дороге. Его нужно выманить в определенное место, а еще можно отвлечь охрану. Но как это сделать? Кедрин знал много способов. Однако следовало выбрать один. Самый простой. Поскольку на сложный не было времени.

Кедрин прошелся по лесному лагерю крестоносцев и сделал вокруг императорского шатра большой круг. Близко не подойдешь, охрана наблюдала за всеми и окликала каждого незнакомца. Изучая подходы, пару раз Валентин останавливался и беседовал с германскими воинами, а затем он вернулся к обозникам и присел у костра. У него не было командира, и никто ему не приказывал. Вокруг хаос, лагерь жил привычной жизнью и шло постоянное движение людей. Кто‑то приходил и уходил. Стучали в лесу молотки, падали срубленные деревья и перекликались воины. Мчались гонцы, и невдалеке от убийцы группа кряжистых мужиков помогала уставшим лошадям вытаскивать из ямы обтянутый серым полотном большой фургон.