Большой погром - Василий Сахаров

Взгляд Кедрина скользнул по лагерю, остановился на фургоне, который все‑таки вытащили из ямы, и он усмехнулся. План созрел, и осталось его осуществить, но для этого следовало дождаться ночи.

Забравшись под ближайшую телегу, Валентин завернулся в плащ и задремал. Несколько часов его никто не тревожил и только вечером убийцу окликнули:

— Эй, наемник, проснись!

Повернувшись набок, Кедрин посмотрел на того, кто его окликнул. Рядом с телегой стоял старшина обозников, грузный старик по имени Михель. Рано утром Валентин сказал ему, что будет искать свой отряд, от которого отбился, и теперь следовало отчитаться.

— Чего, старшина? — не торопясь, Валентин выбрался из‑под телеги.

Михель слегка нахмурился и спросил:

— Нашел своих друзей?

— Они к Одре направились.

— И что теперь? С нами останешься или дальше пойдешь?

Валентин пожал плечами:

— Мне все равно. Если возьмешь к себе, останусь. У вас хорошо, люди простые и сытно.

— Ты наши правила знаешь, — старшина понизил голос до полушепота и заулыбался. — В общий котел четверть от всего, что добыл. Я старший и со мной не спорят. Что скажу, сделаешь. Принимаешь условия?

— Да.

— Тогда заступаешь в ночной караул. До полуночи. Потом тебя сменит Кривой Ханс.

— Идет.

Еще некоторое время, поговорив с Михелем, убийца снова оказался у костра, съел сдобренную маслом кашу и выпил кружку горячего взвара. А потом он заступил на охрану обозных телег и пару раз обошел их дозором. Но ближе к полуночи Кедрин шмыгнул в темноту и растворился в лагере. Возвращаться к обозникам дак уже не собирался.

Повозку, которую он приметил днем, Валентин нашел быстро. Она находилась невдалеке, рядом с кострами осадных дел мастеров. Лошади рядом, привязаны и жуют овес.

Кедрин втянул носом воздух. Ошибки не было, в фургоне бочонки с жиром для подкопов.

"Гореть будет знатно", — с удовлетворением подумал убийца и подошел к повозке.

Рядом ходил караульный и убийца, тихо свистнув, привлек его внимание.

— Чего надо? — спросил его воин и облокотился на копье.

— Выпить хочешь? — Кедрин вопросительно кивнул.

— А есть? — воин сделал шаг по направлению к Валентину.

— Ага.

Не чуя опасности, караульный подошел к убийце. Кругом темно, костры в стороне. Можно делать, что задумано, и Кедрин, левой рукой зажимая воину рот, правой ударил его в горло.

Хрустнули хрящи. Валентин повалил воина на землю и сильно надавил на горло германца. Он захрипел и задергался, но вскоре успокоился.

Кедрин поднялся и обошел повозку. Упряжь рядом, под пологом. Возницы, по — прежнему, возле костра.

Спокойно, ничего не опасаясь, словно делает привычное дело, убийца залез в фургон и распечатал половину бочонков. Вспорол полог и поверх бочек бросил оторванные куски ткани.

Замер. Прислушался. Тишина.

Кедрин вылез наружу и стал запрягать лошадей. Животные фыркали и упирались, они не хотели становиться под оглоблю и запах волка, который всегда сопровождал Кедрина, беспокоил их. Однако Валентин заставил животных подчиниться, запряг лошадей и подошел к ближайшему костру.

Возле огня сидели и лежали люди, пара воинов и несколько возниц. Неподалеку валялась куча хвороста и, взяв пару смолистых сучьев, убийца сунул деревяшки в пламя.

— Ты чего? — спросил Кедрина кто‑то.

— Графу фон Ройгеру огонь нужен.

Никто не знал, кто такой граф Ройгер. Но возражать убийце не стали.

Сучья загорелись и, забрав их, Кедрин вернулся к повозке, откинул полог и кинул факела на бочки с жиром. Ткань и жир стали загораться. Потушить огонь уже невозможно и Валентин, подхватив поводья, занял место возницы и свистнул.

Кони, продолжая недовольно фыркать, потянули повозку вперед, и Кедрин направил ее к шатру императора, который находился всего в двух полетах стрелы, на склоне холма. При этом, что немаловажно, расположение императора не имело дополнительной ограды, заборов, рвов или простых рогаток. Его охраняли воины. Командир имперских телохранителей считал, что этого достаточно, и он ошибался.

Пожар разгорался стремительно, и Кедрин почувствовал, что начинает припекать спину. Остатки полога загорелись, и повозка привлекла внимание крестоносцев. В самом деле, странное зрелище — объятый пламенем фургон, который едет по ночному лагерю и взбирается на холм.

Не дожидаясь, пока его попробуют остановить, убийца ударил лошадей поводьями и закричал:

— Но — о!!! Пошли!!!

Снова удар и волчий вой. Кедрин завыл, словно серый хищник, и напуганные лошади, не жалея себя, быстро набрали разгон.

На дорогу выскочил воин в белом плаще с черным крестом. Он размахивал руками и хотел повиснуть на постромках. Однако было поздно. Лошади обезумели и сбили крестоносца. Животные прошлись копытами по его телу, а затем по нему промчалась повозка.

"Еще немного", — покосившись на горящий фургон, подумал Кедрин, и опять ударил лошадей.

В лагере крестоносцев началась суета и как обычно воцарилась неразбериха.

— Венеды напали! — кричали одни.

— Колдовство! — перебивали другие.

— Занять оборону! Отряд, строиться возле знамени! — отдавали привычные приказы командиры.

Все это было на руку Кедрину, и когда повозка оказалась на вершине холма, он резко потянул поводья влево. Удила стали рвать нежные рты лошадей, и они повернули. Горящая повозка накренилась, и Валентин спрыгнул наземь.

Убийца подгадал все правильно. Фургон опрокинулся набок и бочки, раскидывая по сторонам куски горящего жира и раскалываясь, покатились вниз. Огненные комки помчались по направлению к шатру Фридриха Барбароссы и Кедрин, не теряя времени, бросился к палаткам гвардейцев, которые находились неподалеку.

— Спасайте императора! — закричал убийца, схватив за руку выскочившего из палатки полуодетого рыцаря. — Живее! Воины должны оттолкнуть бочки копьями и мечами! Промедление подобно смерти!

В голосе Кедрина было столько уверенности в своей правоте, и его напор оказался так силен, что рыцарь поверил ему и, увлекая за собой воинов, бросился наперерез горящим бочкам. Убийца, конечно же, держался рядом. Вместе с большим отрядом гвардейцев он приблизился к шатру Фридриха и быстро отступил в тень.

Телохранители императора и гвардейцы попытались оттолкнуть бочки с горящим жиром в сторону. Ради спасения полководца они не жалели себя и у них все получилось. Бочки изменили траекторию, лишь слегка задели шатер, который загорелся, и из него вышел император. Он был в легкой кольчуге, в правой руке меч, а в левой щит. Фридрих держался уверенно и властно, вокруг него было много людей, и Кедрин приготовил два смазанных сильным ядом метательных клинка, а затем юркнул в толпу.