Сокол. Трилогия - Андрей Посняков

– А они за нами не погонятся? – оглянувшись, опасливо протянул Хори.

– Не погонятся. – Максим усмехнулся. – А если и погонятся, то не догонят… ежели вы, вместо того чтоб болтать, будете быстрее грести! А ну-ка – рраз… два… раз… два…

Тростниковая лодка ходко поплыла к восточному берегу. Темно было кругом, темно и душно, кончался Месоре – последний месяц сезона засухи, скоро следовало ждать наводнения – разлива Хапи. В темно-синем ночном небе, казалось, низко-низко висели крупные желтые звезды, отражаясь в черной воде, так что непонятно было, где отражения, а где все-таки звезды.

Никакой погони не было – похоже, жрецы Хатхор и в самом деле спохватились уж слишком поздно. Никем не замеченные, юные поджигатели причалили чуть ниже пристани и, выскочив на песок, вытащили на берег лодку.

– Ну, что заработали – получайте! – щедрой рукой Максим выдал каждому из пареньков по серебряному браслету и тут же предупредил: – Смотрите, перед родителями оправдайтесь.

На что хитрый Хори вполне справедливо, как ему казалось, заметил, что были бы браслеты, а уж оправдаться – нехитрое дело.

– Э, не скажи! – покачал головой Максим. – А ну-ка, быстро соображайте, что скажете про украшенья родителям?

– Скажу, выиграл в «змею» у… у тебя, Шеду, а ты, мол, тоже у кого-то выиграл.

– Во! – обрадовался толстяк Шеду. – И я тоже своим скажу, что выиграл.

– А не выпорют вас за азартные игры? – Макс с сомнением покачал головой.

Хори тут же сплюнул:

– Не выпорют. Мы с отцом частенько в «змею» играем… Когда матушка не видит.

– А выпорют, так в первый раз, что ли? – неожиданно расхохотался третий паренек, до того молчавший, звали его, кажется, Джедом. – Я так родителям вообще ничего не скажу. Откуда у меня браслет – мое дело.

– Что, неужели и допытываться не станут? – удивился Шеду.

– Не станут. Сказал же – мое дело.

– Ладно.

Простившись с мальчиками, тезки, негромко переговариваясь, зашагали к городским воротам, в мирное время запиравшимся разве что на ночь, да и то больше не от врагов, а в связи с алчностью ночных стражников, срубавших немалый куш с припозднившихся гуляк или рыбаков.

Вот и сейчас стражники либо вовсе не спали, либо проснулись сразу же, едва услыхав голоса.

– Эй, воины!

– Кто такие?

– Идем с главной пристани, с рынка.

– Чего ж в те ворота не пошли?

– Да там уж больно много просят! Трех жареных рыб им, собакам, мало!

– Трех жареных рыб? – В голосе стража явственно проскользнула заинтересованность. – А что за рыбины-то?

– Большие. Не костлявые. Сыщется к ним и кувшинчик пива… Эй, Шеду, бурдюк, ты еще не все выхлебал?

– Не. Пива еще много осталось.

– Хорошее пиво, свежесваренное. Как раз по нынешней духоте.

Поспешно распахнув ворота, стражники, получив рыбин и пиво, тут же у ворот и уселись, бросив в траву короткие копья.

– И вправду хорошая рыбка, жирная.

– Хвала Амону, побольше бы таких гуляк!

Максим лишь головой покачал, видя подобное разгильдяйство и явное пренебрежение служебными обязанностями. В конце концов, это был его город, его народ, который вправе ожидать большей заботы о своей безопасности, особенно в нынешние неспокойные времена. Подумав так, юный фараон дал себе слово резко повысить боеспособность городской стражи и даже высказал эту мысль вслух, но наткнулся на неожиданное возражение со стороны Ах-маси:

– Зато все знают – ежели стражи кушают на посту рыбу или спят, значит, в городе все спокойно! А потому и нету никакой паники.

Макс только головой покачал в ответ: конечно же, какая-то правда в этих словах тезки имелась.

– Господин Джедеф! – внезапно позвали сзади, и Максим не сразу сообразил, что обращались-то именно к нему – «великому кудеснику и магу Джедефу из Иуну».

– Господин Джедеф!

– А? Кто здесь?

– Это мы. Хори… и все…

– Хори? – Макс удивленно посмотрел на приблизившихся мальчишек.

– Видишь ли, господин Джедеф, я сказал родителям, что ночую сегодня у Шеду, Шеду – что у меня. Джед тоже у кого-то…

– Понятно, – хохотнул «маг». – Вы, стало быть, все друг у друга ночуете.

– Не пустил бы ты нас переночевать в своем саду…

– Пущу, что уж с вами делать?

Такой вот шумной компанией и ввалились на двор «Дома повешенного», вызвав некоторое недоумение у Тейи. Впрочем, она быстро пришла в себя и, угостив всех вином, распределила, кому куда ложиться.

– Ты тут, у порога, ты за колонной, а ты на сундуке.

– Да будут благословенны к тебе боги, добрая госпожа!

На следующий день с раннего утра, как и было условлено заранее, Максим и Ах-маси встретились со здоровяком-плотником Панехси, с которым вместе и поплыли на западный берег все на той же тростниковой лодке, арендованной несколько дней назад у одного местного рыбака. Панехси оказался парнем понятливым и за определенное вознаграждение согласился помочь тезкам в одном важном для них деле.

Оранжевый шар солнца медленно поднимался из-за желтых барханов не такой уж и далекой пустыни. Крякали в камышах утки, в прибрежных кустах о чем-то пела иволга. Собравшиеся на берегу у пристани молодые жрецы о чем-то спорили и ругались.

– Не вам ли нужны плотники? – едва выбравшись на берег, осведомился Максим.

– Плотники? Да, нужны. Но откуда вы…

– Об этом уже вся пристань знает! Вот мы и поспешили.

– А…

– Мы уже и доски с собой привезли. Во-он, в лодке… И петли имеются – только приладить.

– Хвала великой Хатхор! – переглянувшись и посоветовавшись, дружно решили жрецы. – Идите за нами, плотники, и знайте – если выполните свою работу хорошо и в срок, получите достойное вознаграждение.

– Эй, парни! – повернувшись к реке, громко закричал Макс. – Сгружайте доски!

Собственно, работал один Панехси, деловито пригоняя друг к другу толстые киликийские доски. Тезки больше делали вид, суетились, кричали, деловито прохаживаясь у входа в храм. И не упускали из виду главного. Рискуя навлечь на себя неудовольствие и подозрения жрецов, они даже проникли в молельный зал храма, надо сказать, весьма и весьма просторный, с круглым небольшим жертвенником перед раскрашенной статуей Рогатой богини с золоченым посохом и загадочной улыбкой на красивом, тщательно выточенном из мягкого камня лице.