Страсть искажает все (СИ) - Михалина Юлия

— Спасибо. — Машинально поблагодарил мужчина.

— Так что хочешь того или нет, — Подводя итог. — Мы с тобой в одной повязке. Хотя бы из-за единого, общего врага.

— В смысле? Вы с Сизым знакомы? — Уточнил Чернышевский, не удивляясь вероятности подобного расклада. Мир тесен. Криминальный мир теснее раз в пять.

— Да, в свое время вместе начинали. Можно сказать, Сизый пригрелся под моим крылышком, оперился. Со мной пошел на первую ходку, со мной загремел за решетку. А потом ему захотелось свободы, теплого насиженного местечка. У нас это не самые сопоставимые вещи — если ты вор, значит, ты вор. Но его понесла нелегкая сначала проституток покрывать, потом в наркобизнес. Наркобарон, бл**ь хренов! Тут-то наши пути-дорожки и разошлись. Думаешь, чего Волк метит на мое место? — Презрительно фыркая. — Сизый хочет в этом городе все контролировать. Даже воровскую касту.

— В ту ночь его планировали повязать СБшники. — Поделился Олег известным фактом.

— Бл*, его повяжут, как же. — Возмутился Туз чертыхаясь. — У Сизого везде связи. Я тебе больше скажу — ты и на зону попал, потому что перешел ему дорогу. Тебе не стоило рыпаться, когда узнал, что это за люди.

— Но кто-то должен был что-то сделать. — Попытался возразить Олег.

— Парень, ты действительно считал, что в одиночку сможешь противостоять таким людям? — Уверенно перебил кавказец, махнув рукой. — Поверь, борьба за справедливость неблагодарное дело.

— А за любовь? — Смело допустил Чернышевский.

— Любовь… — Туз на миг задумался. — А что любовь? Где ты теперь из-за своей любви?

— Какая разница, где я? — Огрызнулся Олег. — Куда важнее, где сейчас Рита. Жива ли, что с ней вообще.

— У Сизого твоя Ритка. Как пить дать, у Сизого. И если ничего сама с собой не сотворила, значит, жива. А что с ней… мне ли тебе говорить, что может быть с молоденькой девчонкой в борделе.

— Твою мать! — Выругался мужчина, жмурясь и крепче сжимая горячую кружку.

Вот и услышал правду. Ту самую, которую столько времени пытался гнать из мыслей. Легче стало? Вряд ли.

— Вот тебе и твою мать. — Цокнул языком авторитет. — Не полезь тогда геройствовать, хоть на воле был, имел возможность помочь своей Ритке. А так, что я могу сказать… — Задумавшись, взглянул на помощника.

— В дерьме вы, короче говоря, со своей Риткой. — Подсказал Тузик.

— О, слышишь! — Подняв указательный палец вверх, согласился кавказец. — Верно говорит — в дерьме вы. Но ничего, будешь держаться меня, выберешься без последствий.

— Понял. — Слабо вслушиваясь в дальнейшие слова Туза, кивнул Олег.

В мыслях одно — Рита, и как она со всем справится.

Поставив практически полную кружку с недопитым чифиром на тумбу, Чернышевский со словами:

— Я пойду. — Собрался откланяться.

— Стой! — Приказным тоном окликнул кавказец, заставляя обернуться. — Садись, сыграем. — Кивнув на колоду карт, лежащих на койке.

— В азартные игры не играю. — Как заведенный повторил Олег.

— Парень, ты не понял, я не спрашиваю. Я утверждаю. Сыграем, значит, сыграем. — С нажимом выдал Туз.

Нахмурившись, Чернышевский перевел изумленный взгляд с положенца на Тузика. Тот едва зримо кивнул, мол, слушайся, иначе хуже будет. Но Олег отлично осведомлен о всевозможных уловках с карточными играми. Встревать в сомнительную аферу, пускай и ради благосклонности авторитета, не намеревался.

— А потом что? Стать Вам на счетчик? Превратиться в раба? — Дерзко предположил. — Нет уж, увольте. Я подставляться не намерен.

— Да, ты умнее, чем предполагал. — С восхищением протянул Туз. Перетасовав пару раз карты, обратив внимание на Олега, спокойно подметил: — Не боись, играем без интереса.

Чернышевский недоверчиво нахмурился. Как-то довольно странно услышать подобное заявление от самого Туза. Карточная игра в тюрьме предполагала возможность каждому урвать свой куш. Играть без интереса, ради простого времяпровождения, решались не многие. Тем более не предлагали аналогичный расклад новичкам, слабо себя зарекомендовавшим.

Напротив, новичков чаще всего разводили, заставляя играть «ни на что», «просто так». Все это по окончании легко обернуть в свою пользу. «Ни на что» может оказаться приличной суммой денег. А «просто так» и вовсе собственным очком. Искажали любые предложения. Кроме «без интереса».

Что это? Степень уважения или очередная уловка?

— Я свидетель. — На полном серьезе поддакнул Тузик. — Игра без интереса не подразумевает от тебя взамен ничего.

— Ну, так что? Уважишь одинокого старика? Или пойдешь дальше усугублять войну с Волком?

Это позже Олег узнает, что Туз тот еще карточный шулер. Ныне именитый вор, оказывается, начинал с обычного карточного мошенничества. Со временем заработав имя, владея совершенно иными источниками дохода, являясь главным смотрителем воровского общака, так и не лишился старых привычек. И регулярно, раз за разом, проверял новеньких именно посредством игры, предлагая какие угодно ставки. Кто-то отказывался, кто-то по наивности и незнанию соглашался, за что в итоге расплачивался. Но мало кому удавалось получить предложение, не имеющее никакого тайного смысла. Его удостаивались избранные, вызывающие у Туза уважение, и симпатию, быть может.

Тогда Чернышевский, поколебавшись около минуты, согласился лишь потому, что отдавал себе отчет — в противном случае запросто лишится поддержки Туза. Отчего-то верил, что тот сдержит слово, и игра при случае не обернется против. Опять-таки, после драки с отверткой мужчина сможет за себя постоять, даже если для этого придется идти против самого авторитета.

Когда Олег уселся, положенец безапелляционно заявил, что сыграют в буру [23]. Но Чернышевскому, никогда не будучи фанатом подобных игр, откровенно все равно, хоть в буру, хоть в деберц, хоть в покер. В любом случае авторитету пришлось объяснять правила игры, которые оказались не такими сложными: сдавай себе, да отбивайся, набирая очки и уповая на фарт, что из колоды попадется заветная «бура» из трех козырных карт.

Разобравшись с принципом, мужчины бросили жребий, который определил за кем право первым раздать карты. Повезло Олегу. В противном случае заподозрил Туза в подтасовке. А так, хоть и не гарантировал полнейшую честность, все же надеялся, что от прямого развода убережется.

Пока играли, Туз успел поделиться некоторыми негласными правилами, введенными в тюрьме. Разъяснил, как стоит вести себя в той или иной ситуации. Немного о Сизом и их совместном воровском прошлом. Было видно, что старому кавказцу подобные разговоры доставляли удовольствие и не исключено, что ему не хватало внимательного слушателя. Тузик-то, поди, знал все истории вдоль и поперек.

Олег увлеченно слушал и запоминал, не переставая по ходу восхищаться картами. Подобных не видел никогда в жизни. Учитывая, что они официально в тюрьме считались запрещенными, любителей подобных Тузу, это не останавливало.

Карты делали вручную и тщательно прятали. Выглядели они достаточно своеобразно и необычно. Казалось, что нарисованы акварелью, но сама мысль о наличии акварели за решеткой несколько удивляла.

— Нравится? — Заметив интерес Чернышевского, спросил Туз.

— Оригинально. — Односложно подметил Олег.

— Знаешь, чем они нарисованы? — Потянув из колоды очередную карту.

— Акварель? — Не сводя глаз с рук кавказца, мужчина допустил первое, что пришло в голову.

— Кровь. — Ни капли не смутившись, объявил авторитет.

— Кровь? — Чернышевский, собиравшийся взять положенную карту, от неожиданности отдернул руку от колоды.

— Да. — Ухмыльнулся Туз, знаком показывая, чтобы Олег не робел. — Кровь проигравших мне.

— Шутите? Вот такая у Вас плата за игру без интереса?

— Не боись. — Фыркнул положенец. — Я сказал, что без интереса, я свое слово держу. Вот если бы играли просто так, это была твоя кровь. Для новой колоды. Скажи, Тузик? — Обернувшись к помощнику, что немного поодаль наблюдал за исходом игры.