Не выходя из боя - Василий Гузик

Питнер протянул водителю десятку — немного больше того, что значилось на счетчике, — и сделал рукой жест, означающий, что сдачи не надо. Шофер аккуратно отсчитал сдачу и вернул ее щедрому пассажиру:

— Чаевых не берем.

Питнер смешался:

— Я думал, у вас семья…

— У всех семья, дети, так что из этого? — нахмурился шофер. — Если я вам предложу пятерку так, за здорово живешь, что вы мне скажете? — и, не дожидаясь ответа, уехал.

Таня не очень понимала, почему надо было обедать здесь, в ресторане на окраине? Почему не в центре города?

В этот еще далеко не поздний час ресторан нельзя было назвать перенаселенным. В глубине зала стояли и совсем пустые столики. Но Макс, оглядевшись, направился к столику, за которым сидели два молодых человека.

— Мы вам не помешаем?

Один из двух — высокий рыжий парень — радушно улыбнулся:

— Пожалуйста. Очень рады.

Второй, с узким кавказским лицом, с черными смолистыми кудрями, все время спускавшимися на глаза, покучнее сдвинул к центру стола посуду и сделал широкий жест:

— За столом у нас никто не лишний.

Таню несколько удивило поведение спутника. Ведь можно было занять и отдельный столик. Вон их сколько. Но тут же оправдала Питнера: «Ну что же, просто очень общительный человек. А остаться со мной наедине, наверно, стесняется. Да и мне в присутствии людей с ним легче».

Так думала, а все-таки в душе испытывала не осознанную до конца досаду и боялась себе признаться, что Питнер все больше и больше интересует ее.

Ребята пили водку. Питнер заказал коньяк и небрежно махнул официантке:

— Где наша не прогуляла. Несите пару бутылок.

Молодые люди захохотали.

— Вы, наверное, артист? — сказал рыжий.

Питнер на минуту задумался. Потом расплылся:

— Почему вы решили?

— Да я в каком-то спектакле похожую шутку слышал: «Что с воза упало, то не вырубишь топором».

Официантка принесла коньяк, соленых грибков, заливное с хреном, лимон, нарезанный прозрачными ломтиками. Ребята уже опорожнили свои рюмки, и Питнер, ни слова не говоря, наполнил их коньяком. Молодые люди запротестовали:

— Зачем вы? Мы сами можем.

Рыжий полез во внутренний карман пиджака, а его друг пояснил:

— У нас сегодня праздник. Колька такую штуку придумал! И в газете про него напечатали, и премию большую получил.

Колька вынул из кармана несколько десятирублевок. Но Питнер заставил положить их обратно.

— Прекрасно! Мы поздравляем вас, Коля, и выпьем за ваши успехи! А пока вы будете пить за наши.

Против такого варианта ребята не возражали. К ним снова вернулось отличное расположение духа, и после рюмочки коньяку они уже смотрели на своих новых знакомых как на старых добрых друзей.

— Нет, ты покажи, Колька, газету товарищу. Пусть посмотрит, на что способен рабочий класс! — вдруг стал настаивать черноволосый.

Коля нерешительно, но с явной готовностью посмотрел на Таню. Вообще, как только она и Питнер сели за столик, рыжий юноша то и дело поднимал на нее глаза. Однако ответил Питнер:

— Конечно, конечно, покажите. Всегда приятно узнать про новых передовиков.

Коля вынул из внутреннего кармана газету, развернул ее. По названию Таня узнала многотиражку большого завода, с которым у ее лаборатории были тесные связи.

— Вот видите, наш Колька тут вместе с инженерами на равных, — вовсю рекламировал своего друга черноволосый, назвавший себя Арутюном.

В самом деле, на групповой фотографии вместе с четырьмя людьми в галстуках и, по всей вероятности, в выходных костюмах был снят взъерошенный, одетый в свитер с широким и высоким воротником Колька. В подписи говорилось, что творческая группа 4-го цеха в составе инженера-конструктора, инженера-механика, инженера-сварщика и слесаря-сборщика изобрела и испытала уникальную установку по закалке деталей токами сверхвысокой частоты. Время на эту закалку сокращалось теперь почти в пять раз. Этим слесарем и был Колька.

Там было написано что-то еще, но Макс, потянув газету к себе, не дал Тане ее дочитать.

— Поздравляю, поздравляю, Коля! — почему-то скороговоркой зачастил Питнер. — Молодцы, ребята! Высоко держите марку рабочего класса!

Макс не забывал и Таню. Щелкнул ножом по бутылке коньяку, потом по большой черной болгарского сухого вина. Тане не хотелось пить. Коньяк она не любила и согласилась на «Шипку». Питнер наполнил бокал до краев и провозгласил тост за нее. Ребята смотрели на Таню чуть ли не с обожанием и несли какие-то милые глупости, желая счастья в самых его разнообразных проявлениях, вплоть до того, что совсем осмелевший Арутюн отколол:

— Пусть у вас будет много таких же красивых детей, как вы сами.

Она от души рассмеялась и тут же ойкнула: на новом праздничном платье расплылось винное пятно. Пришлось поспешить в туалетную комнату, чтобы замыть его холодной водой.

Когда вернулась, мужчины провозглашали очередной тост. Газеты на столе не было. Разговор шел о директоре завода. Рыжий превозносил его до небес. Арутюн, наоборот, относился к нему скептически и приводил примеры, которые низвергали руководителя громадного коллектива с неба на землю.

Остаток вечера Макс был очень любезен и предупредителен. Всерьез обеспокоился тем, что платье могло быть испорчено, и предложил Тане сразу купить новое. Она отказалась.

— Что вы, Макс, разве можно так швыряться деньгами!.. И потом… это же пустяки. В конце концов есть химчистка, выведут.

Но все равно он был удручен происшествием. Вернулись в центр. Хотели попасть в театр. Шел «Ричард III». Но опоздали. Попали в кино на последний сеанс. Фильм был скучный. Таня только изредка смотрела на экран. Макс держал ее руки в своих больших и теплых ладонях и время от времени тяжело вздыхал.

— Что с вами, Макс? — спросила она его шепотом.

Он молчал, потом ответил, сжав ее пальцы:

— Мне так не хочется покидать ваш город, Таня. А завтра кончается командировка. Знали бы вы, как я одинок!

— Я провожу вас?

— Не нужно. — Он поцеловал ее руки. — Лучше я вас встречу в Москве. Мне вам так много надо сказать, Таня. Но я знаю, этого не говорят на второй день знакомства. Я буду вас ждать. Обещайте найти меня в Москве.

Таня обещала.

3

И исполнила свое обещание. Ей очень хотелось встретиться с Максом. Он заинтересовал, увлек ее. В мечтах Таня шла дальше простого знакомства и случайных встреч. Ей казалось, что Макс мог бы быть ее другом и мужем. Внимательный, заботливый, красивый. Театр — часть его жизни. Хоть разговор и не заходил о его профессии, но ясно, что он близок к искусству. Возможно, режиссер или работник Министерства культуры.