Не выходя из боя - Василий Гузик

Но билетерша, стоявшая у дверей, развела виновато руками:

— Только что кончились.

Однако огорчение быстро прошло. Рядом с Таней оказался внимательный и предупредительный мужчина. Когда они уселись, он протянул программу, улыбнулся и сказал, четко и старательно выговаривая слова:

— Пожалуйста, посмотрите. Я уже прочел.

Таня благодарно кивнула и вместе с матерью склонилась над длинным узким листком плотной глянцевой бумаги.

Зазвучала музыка. Раздвинулся занавес. Балерина, танцевавшая партию Жизели, сразу приковала к себе внимание Тани своей грациозностью, хрупкостью, нежностью. Они не были знакомы. Но каждый раз, встречая на улице эту тоненькую, с глазами-озерами и опущенными длинными ресницами девушку, Таня здоровалась с ней. Услышав приветствие, она поднимала голову и, застенчиво улыбнувшись, отвечала певучим и тихим голосом:

— Здравствуйте!

Фамилия танцовщика, исполнявшего роль Альберта, тоже не сходила с афиш. Совсем молодой и не так давно появившийся в городе, он был уже заслуженным. Газеты писали про него, что он образец балетного кавалера, его поддержки точны и изящны, что он воплощение галантности, благородства и грации.

И сегодня артист необычайно хорош. Уже первое появление Альберта, который торопливо пробирался к дому Жизели, закутанный в плащ, несло с собой ощущение едва уловимой волнующей тайны.

Как ни увлечена была Таня спектаклем, а все-таки не могла не заметить взглядов, которые искоса бросал на нее сосед. Они не были назойливыми и не раздражали. Скорее наоборот — робко-почтительные.

Таня была уже замужем, и счастливо. Но через год после свадьбы муж попал в автомобильную катастрофу. С тех пор Таня редко кого из мужчин удостаивала вниманием. А над объяснениями в любви, в которых не было недостатка, откровенно смеялась. Но вера в то, что еще придет к ней ее настоящая любовь, не гасла.

Таня тоже поглядывала на соседа. Его лицо привлекало. Про такие лица говорят: волевое, энергичное. Серые внимательные глаза, прямой, с еле приметной горбинкой нос, крупный, твердый, красиво очерченный рот, глубоко раздвоенный широкий подбородок и аккуратный пробор. Отлично сшитый костюм, галстук.

Во время антракта сосед сказал, обращаясь сразу и к Надежде Михайловне и к Тане:

— Представьте себе, я никак не ожидал, что в Куйбышеве такой превосходный балет. Кстати, я в Большом театре видел в роли Альберта Кирилла Сергеева.

— Сергеев? — у Тани заблестели глаза. — Сколько раз была в Москве и ни разу не удалось попасть на «Жизель».

Мужчина рассмеялся.

— Это несложно. Будете в Москве, позвоните. И попадете на любой спектакль, в любой театр.

Он попросил у Тани записную книжку, записал номер телефона и незаметно для Надежды Михайловны вернул книжку.

Потом, извинившись, представился:

— Макс Питнер.

Надежда Михайловна и Таня назвали себя.

— Если вы не возражаете, мы слегка прогуляемся по театру. Я не успел его посмотреть.

Прогуливаясь по фойе, он буквально засыпал женщин именами крупнейших столичных и ленинградских артистов, с которыми если не был знаком лично, то игру их смотрел и знал очень хорошо. Оказывается, он почти свой человек и в Малом, и на Таганке, и на Малой Бронной, и в театре сатиры.

Второе действие они смотрели уже как добрые знакомые, при наиболее удачных па и поддержках встречались взглядами. Печальная история, рассказанная языком балета, казалось, размягчила и растрогала всех троих. Предупредительно подав в раздевалке пальто сначала матери, потом дочери, попросив разрешения проводить их, Питнер долго шел молча.

«Какой интересный человек, — думала о нем Таня. — К искусству близок. Хорошо воспитан. Совсем не назойлив. Другой сейчас бы болтал без передышки, чтобы понравиться. А он молчит. Значит, переживает балет. Интересно, кто он по специальности?»

Задумавшись, Таня не расслышала, что сказал Питнер. Надежда Михайловна даже сделала замечание:

— Таня, по-моему, это не очень вежливо.

— Что, мамочка?

— Товарищ Питнер спрашивает, не могли бы мы ему показать город. Он впервые в Куйбышеве.

— Конечно, можно. Завтра же воскресенье.

Таня вернулась домой в приподнятом настроении. Но когда во время позднего ужина заговорили о новом знакомом, мать заметила, что Питнер, судя по произношению, иностранец.

— Я думаю, что он из Прибалтики, — ответила задумчиво Таня. — А тебе он не понравился?

— Мне не понравилось, что он тайком дал тебе свой телефон. Вырви и выкинь этот листок.

— Нет, мама, так нельзя. Ты слишком подозрительная, и мне кажется, он понял, что ты отнеслась к нему с недоверием.

2

— Между тем, Татьяна Павловна, я прирожденный турист. Люблю новые города, новые реки, новых друзей. Кстати, когда я ехал сюда, посмотрел кое-какую литературу о Самаре. У вас здесь, оказывается, жил молодой Ленин. Удивительно!

В разговор вмешался шофер такси:

— Почему удивительно? Нам кажется, иного и быть не могло. Если бы он не у нас жил, то мы, пожалуй, и обиделись бы.

И странное дело, Таня с удивлением заметила, как растерялся от этой колкости Питнер, как беззвучно пошевелил губами и смолк.

Только через несколько минут он обрел равновесие и привычный независимый и слегка снисходительный тон.

— Когда-то, до революции, Самару называли русским Чикаго. Ну а сейчас она не утеряла эту славу?

— Ну что вы, Макс. Девятый город страны по населению. И по промышленности не многим уступает.

— Что вы говорите? А я думал, для вашего города гораздо характернее культура. Опера, драма, строящийся Дворец спорта, пединститут, набережная.

— Да мы ведь еще не были в новых районах. А они выросли в ходе войны и после. Но и в старых кое-что есть. Я вам показывала завод «Автотрактородеталь», станкостроительный. Их ведь знают в десятках стран.

Легкая гололедица покрывала шоссе. И, когда въехали в один из крупных заводских районов города и Таня стала говорить о том, что здесь совсем еще недавно был пустырь и росли дикие яблони, Макс попросил водителя быть осторожнее и сбавить скорость.

— Гололед не тетка.

Таня рассмеялась. Остряк, однако, этот москвич. Умеет переиначивать пословицы.

Туристский маршрут их оказался короче, чем она предполагала.

— Тут есть где-нибудь поблизости ресторан? — спросил Питнер.

Таня покачала головой:

— Я редко бываю в этом районе, не знаю.

Таксист знал все. Подвез к ресторану.

— Здесь неплохо кормят и довольно уютно.