Операции английского флота в мировую войну - Джулиан Корбетт

10 мая адм. де-Робек в этом смысле телеграфировал в Лондон. Адмиралтейство, со своей стороны, также не могло согласиться на новую попытку форсировать Дарданеллы, так как, помимо опасения адмирала, было связано другими соображениями, препятствующими осуществлению смелого проекта штаба. Одним из них являлось присоединение Италии к союзникам. Эти отношения не только не способствовали облегчению бремени дарданельской операции, а, наоборот, усложняли дело. После длительных переговоров, вращавшихся, главным образом, вокруг передачи Италии Далматинского побережья с окружающими его островами, британскому кабинету было поручено разработать компромиссное решение вопроса. 14 апреля наше предложение было принято, и 26 апреля состоялось соглашение, по которому Италия обязывалась через месяц объявить войну Австрии. На усиление помощи для Дарданелл не приходилось рассчитывать. Россия противилась операциям Италии против турецкой территории, сама же Италия, естественно, склонялась к тому, чтобы сосредоточить свои усилия в Трентино в Адриатике. Соглашение предусматривало морскую конвенцию между Францией, Италией и Великобританией, условия которой должны были быть выработаны на морской конференции в Париже.

Инструкции, полученные нашим делегатом адм. Джаксоном, в своей основе базировались на меморандум, составленный первым морским лордом Фишером в тот день, когда Италией было принято наше предложение относительно Далмации, т. е. за две недели до начала высадки в Дарданеллах. Меморандум предусматривал создание итальянской Адриатической эскадры под флагом герцога Абруццкого, в состав которой входили четыре французских линейных корабля с флотилией миноносцев.

После открытия Дарданелл и Босфора к эскадре должны были присоединиться четыре английских линейных корабля, также с флотилией миноносцев. Однако, с первых же шагов выяснились крупные затруднения. План, представленный Италией, был целиком основан на непосредственной поддержке союзной эскадрой наступления итальянской армии на северном побережье Адриатики. Поэтому итальянские делегаты настаивали на том, чтобы эскадра была разделена на два отряда, из которых один должен был итти на север поддерживать правый фланг их армий, а другой прикрывать базу в Бриндизи. При разрешении вопроса о командовании конференция сразу попала в тупик. По причинам политическим, как Италия, так и Франция не считали возможным уступить друг другу, обе страны никогда не согласились бы с фактом подчинения своих морских сил иностранному адмиралу. Найти выход из положения было предоставлено представителям Англии. Наличие серьезных возражений стратегического характера против итальянского плана давало возможность найти компромисс. Операции крупных кораблей на севере Адриатического моря в самой узкой его части, в тесном соседстве с главной базой противника, являлись равносильными самоубийству. Наши делегаты считали совершенно достаточным ограничиться посылкой туда подлодок и миноносцев и предлагали для поддержки этих флотилий образовать эскадру, составленную преимущественно из итальянских крейсеров, поручив командование ею герцогу Абруццкому. Эта эскадра должна была оставаться в Адриатическом море. Французской же эскадре, состоящей из линейных кораблей, вменялось в обязанность нести блокаду Отрантского пролива и служить поддержкой эскадре герцога Абруццкого.

Такое предложение отдавало в руки итальянского флота наиболее активные функции, но итальянские делегаты на него не согласились. Они настаивали на сохранении двух отдельных эскадр с неподчиненными друг другу флагманами, причем желали, чтобы итальянская эскадра оперировала к северу от Отрантского пролива, а французская к югу. В случае соединенных действий общее командование переходило к тому адмиралу, в районе которого происходит операция. Предложение подобного «переменного» командования явно не выдерживало критики. Кроме того, приходилось считаться с фактом, что без помощи союзников итальянский флот сам по себе не в силах оказывать содействия своей армии и в то же время охранять побережье и торговое мореплавание. Французы не отказывались дать флотилию миноносцев, но не соглашались отдать под командование иностранного адмирала свои большие корабли. Ни та, ни другая сторона не обнаружили признаков готовности пойти на уступки, и выход из положения оставался только один. Он, несомненно, сильно менял наши планы, но интересы Англии в Средиземном море были слишком велики, чтобы не пойти на жертву. Наше предложение сводилось к тому, чтобы предоставить в распоряжение герцога Абруццкого 4 линейных корабля и 4 легких крейсера из состава Дарданельской эскадры при условии, что Франция пошлет им на замену равное количество крейсеров. Французы выразили на это согласие, обещая при первой возможности довести число своих линейных кораблей в Дарданеллах до шести. Помимо этого, французы обещали усилить итальянскую эскадру 12 миноносцами, а также подлодками и траулерами в количестве, которое их главнокомандующий флотом найдет возможным уделить.

Таким образом, разработанный проект соглашения предусматривал образование двух самостоятельных эскадр, но при условии координирования их действий. 10 мая, в день получения адмиралтейством телеграммы де-Робека, в которой он указывал на нежелательность повторения попытки форсировать Дарданеллы, конвенция была подписана.

Необходимость примирить противоречивые интересы наших союзников привела к распылению сил в Средиземном море.

Боевой флот Австрии составляли 3, быть может, 4 дредноута, 6 линейных кораблей, 2 броненосных и 6 легких крейсеров, из которых только 4 были современного типа. Против него итальянцы могли выставить 4 или 5 дредноутов, 5 линейных кораблей, 7 крейсеров (5 из них имели 254-мм орудия) и 5 легких крейсеров, причем в ближайшем будущем ожидалось вступление в строй еще двух легких крейсеров. Французы, если не считать недостатка в легких крейсерах, были еще сильнее.

С чисто стратегической и тактической точек зрения, распыление наших сил, надо думать, являлось нецелесообразным. Однако, не одна только обстановка в Адриатике повлияла на решение адмиралтейства относительно Дарданелл, были и другие причины, с которыми правительство не могло не считаться.

Бои на Ипре, последовавшие после первой германской газовой атаки, замирали. Мы понесли тяжелые потери и уступили значительную часть территории, захват которой в свое время потребовал столь крупных жертв. Кроме того, мы втянулись на фронте в новую длительную операцию.

С целью ослабить нажим немцев на Россию, французы начали наступление у Артуа, мы же, поддерживая их, пытались наступать на Лилль. Немцы оказали сильнейшее сопротивление, которое не оставляло сомнений, что надежды на то, что противник выдохся после своих последних колоссальных усилий, надо окончательно забыть.

Атака высоты Aubers Ridge, послужившая началом наступления 9 мая, показала, насколько немцы успели усовершенствовать систему своих оборонительных сооружений, против которых мы почти ничего не могли сделать. Все это, в связи с неудачей в Галлиполи и с полным неуспехом нашего наступления во Фландрии, убедило в безнадежности прорыва германского фронта, и операции волей-неволей сводилось к тому, чтобы сколько-нибудь поддержать наступление французов. Поэтому высшее сухопутное командование в Англии пришло к бесповоротному решению о необходимости перейти на главном театре исключительно к обороне.

Весь опыт прошлого учил, что настал момент использовать на второстепенном театре излишек сухопутных войск, но сухопутное командование считало, что такого излишка не существует. Потери, понесенные в последних боях, были очень велики, и командование тревожилось не только за целость нашего фронта во Франции, но и за безопасность побережья Англии.

Как всегда бывало в таких случаях, когда британское оружие терпело неудачи на континенте, воскрес призрак вторжения.

Первоочередные территориальные части почти все находились во Франции, за исключением нескольких дивизий, из которых одна уже получила приказание готовиться к отправке в Дарданеллы. Второочередные — выделяли маршевые роты и не могли считаться боеспособными. Правда, в Англии оставались части, составлявшие так называемую новую армию, но их держали в качестве стратегического резерва на случай, если немцы, удовлетворясь успехами на восточном фронте, перебросят свои силы на западный.

Призрак вторжения настолько волновал военно-сухопутные круги, что среди них стало расти недовольство системой развертывания флота в Северном море и раздавались голоса, настаивавшие на том, чтобы адмиралтейство приняло новые меры безопасности. Для руководителей флота подобная позиция их сухопутных коллег являлась совершенно непонятной. Механизм войны со времен парусного флота изменился, но именно эти-то перемены и говорили за то, что адмиралтейство стоит на верном пути. Опыт текущей войны только подтверждал правильность принятых мер. Два набега неприятельских крейсеров на побережье Англии с очевидностью показали, что развертывание нашего флота в Северном море гарантирует невозможность даже для самых быстроходных сил неприятеля избежать боя, раз только они хотя бы на час-другой задержаться у побережья.