Условный рефлекс - Ксения Мартьянова

посылки, и снова ничего не вышло. Ей пришлось расписаться, потому что то, что было внутри, предназначалось именно для неё. – Это так странно. Он словно не просто чувствует, как ты злишься, но и видит. Это случайно не из нашей компании красавчик? – Пошутила Шерон, а вот Натали, замерев, ни на шутку заволновалась.

– Да нет, он…

– Да не важно, открывай уже! Смерть, как интересно, что там!

Ну ладно. На этот раз пронесло.

– Ничего себе! – Ахнула Шерон, когда Натали развязала ленту и приподняла крышку. – В жизни не видела столько шоколадных конфет! И вкусы, как и цвета, должно быть, разные. Интересно, такие только на заказ делают? – Взяв одну, с любопытством спросила она, а затем слегка перевернула коробку, вероятно, пытаясь найти название, производителя, состав, в конце концов. Однако, все её попытки оказались бесплодны.

Натали безумно любила шоколад. Наверное, из всех сладостей мира, она выбрала бы именно его. Сладость могла быть в любом виде, с любым вкусом, но это должен был быть именно шоколад. И Брендон, что б его русалки на дно забрали, знал, на что нужно давить.

Блин. Блин. Блин.

– Ммм… с ума сойти, как вкусно! – Протянула Шерон, вынуждая всё внутри так и сжаться от желания попробовать лакомство. – Ничего фантастичнее в жизни не ела! Прости, что так бесцеремонно взяла твоё, но я та ещё сластена, и порой совсем себя не контролирую. А ты, милая моя, просто обязана это попробовать. – Качнула головой девушка, а затем поднесла конфету к её губам. – С ума сойдешь, обещаю!

Да в принципе, её и не нужно было уговаривать… она уже говорила, что была без ума от шоколада? Так вот… выдержки осталось лишь на одну несчастную каплю, и именно в этот момент, черт бы его подрал, Натали увидела в проеме Его. Снова.

Боже, он что, решил каждый раз таким образом следить за её реакцией??

Хочет увидеть, как она сдастся? Нет. Этому не бывать.

– Спасибо. Но я не хочу.

– Шутишь? – Шерон даже глаза расширила от удивления.

Натали мотнула головой.

– Нет. Я серьезно. Ешь, если хочешь. А у меня на это нет совершенно никакого желания.

– Нат, девочка, это же смешно. Злись себе на здоровье дальше, не бери трубку, не отвечай на его эсмски, избегай встреч, но не отказывайся от шоколадных конфет! Они-то в чем виноваты?

И всё-таки Натали сумела настоять на своём. Не без труда, но сумела. Пересилив себя, убедив Шерон и уже во второй раз поставив Адониса на место. Пусть знает, что с ней подобная его манера приносить извинения не пройдет. Взглянув на Брендона, который, как и в первый раз стоял всё там же, в проёме, она вздернула подбородок и стрельнула в него обиженным и гневным взглядом. Он удивился, но уже не так сильно, словно ожидал чего-то подобного. Кивнув, он оттолкнулся от косяка, а затем направился к лифту. Натали же, сделав усилие, чтобы выбросить из головы сумбурные мысли, попыталась сосредоточиться на работе.

Сидя за своим столом сорок минут спустя Натали могла ожидать чего угодно, но только не того, что в итоге произошло. Парень с большущей коробкой в руках снова направлялся прямо к её столу. Шерон, хлопнув глазами, молча указала на неё, не проронив при этом ни слова. Ей казалось, что она спала. Или была участницей какого-нибудь развлекательного шоу. Да что это за День Сурка такой??

– Да-да, я распишусь, давайте уже сюда свой бланк, – не дав парнишке даже возможности открыть рот, она резко поднялась со своего места, – глупо заикаться об ошибке, я усвоила урок.

Он, конечно, удивился, но вежливо промолчал. Мало ли, какие клиенты встречаются.

Проводив курьера, Натали сняла крышку, на этот раз не став дожидаться дружественного «пинка» от Шерон. В коробки оказались фрукты. Целая ваза. Самых разнообразных и экзотических. Некоторые из которых она даже и видела-то впервые.

Приятно ли ей было? Да, очень. Но в то же время обидно и больно.

Совсем не это ей было нужно, как же он не поймет?

– О, Натали, говорят, у тебя появился щедрый поклонник? Цветы, конфеты, а теперь и фрукты. – С улыбкой заметила Мариса, как бы невзначай заглядывая внутрь коробки. За её спиной стояли ещё три девушки из отдела. Натали хотела было спросить, откуда это так говорят, но вовремя поняла, что итак знает ответ. Один офис, один коллектив, одни сплетни. К тому же, всё было более, чем очевидно.

– Угощайтесь. Мне всё равно ничего не хочется.

– Ух, крупно же он тебя обидел, раз так раскошелился! А ты, оказывается, та ещё штучка. Это я уважаю. Мужиков всегда нужно держать в узде и обязательно ставить на место, даже если они ни в чем и не виноваты. Хотя, признаться, мне самой не всегда это удается. Вспоминаю, как Уолтер любит меня, сразу хочется оценить любой его жест, простить и всё забыть. А ты молодец, у тебя есть, чему поучиться. – Пытливо отозвалась Мариса, только ладони в предвкушении забыла потереть. Она словно смотрела бразильский сериал, Ей Богу. Это же настоящая жизнь, ау! Её жизнь!

– Не обращай на эту неврастеничку внимания, – шепотом подбодрила её Шерон, – у самой в личной жизни ничего не ладится, так она в чужую лезет. Ух, так бы и задушила её! – Она сделала жест за спиной Марисы, представляя, как смыкает пальцы на тонкой женской шее.

– А что, если Мариса в чем-то права? – Во всех её словах, если подумать, был смысл.

– О чем это ты?

– Ну… не слишком ли всё это жестко по отношению к Нему? – Озвучила она свой немой вопрос.

– Знаешь, – выдохнув, задумчиво протянула Шерон, – мне было бы жаль его, если бы он всё это видел. Это обидно, унизительно и жестко, да. Но его здесь нет, верно? А ты просто выпускаешь пар. Он ни о чем не узнает, так что тебе не о чем переживать.

Ох, как бы она хотела, чтобы это было именно так. Однако…

Натали уже точно знала, что увидит, повернувшись к двери. А точнее, кого. Но не повернуться просто не могла. Наверное, хотела извиниться, хотя бы своим взглядом. Дать ему понять, что, возможно, перегнула. Или же не перегнула?

В любом случае, «пообщаться» с Брендоном ей так и не удалось. В проеме его не было. Как до конца рабочего дня больше не было от него и подарков. Почему? Он сдался? Отступил? Решил, что больше она не стоит его внимания? Господи, ну неужели нельзя было просто подойти к ней, поговорить! Ей же большего