Условный рефлекс - Ксения Мартьянова

он согнулся, на секунду ощутив волновую боль, но тут же пришел в себя и вовремя уклонился от новой атаки. И вновь в голове всплыл её образ. Как ублюдок смотрел на неё, как жаждал получить, забрать себе, обладать. Обладать ею. Его девочкой. А что она? Она велась на его прекрасную лживую маску. Пыталась оправдать, защитить. Словно не замечала его истинного, обезображенного лица. Что ж. Тогда он покажет ей его сам.

Выпад. Ещё. И ещё. Уклон. Поворот. Удар-удар-удар. По ребрам. В грудь. По лицу. Что-то хрустнуло, из разбитого носа Шона брызнула кровь. Губа за кровоточила сильнее. Не успев увернуться, он получил контрольный удар в живот. Согнулся, скривил лицо. Но всё же усмехнулся.

Брендон держался изо всех сил, хотя так хотелось добить ублюдка на месте.

– Сильно же я тебя разозлил. – Сплюнув кровь, заметил Шон. – Интересно, чем.

– Ты знаешь.

– Ты прав. – Качнув головой, сознался он. – Я виноват, что разозлил тебя. Но не виновен в том, что на земле есть сила, которой невозможно противостоять. – Он выпрямился и заглянул Брендону прямо в глаза. – После первой минуты, когда мы встретились, я понял, что пленен. После второй – что больше не смогу жить как раньше. Я потерял покой и сон. И просто не могу не думать о ней.

– Заткнись.

– Это не изменит моих чувств к ней.

Разъяренный, Брендон ударил Шона со всей возможной силой, вложив в свой удар максимум мощи, гнева и желания убить мерзавца.

– У тебя не может быть к ней чувств!

– Что тебе об этом известно? – Снова сплюнув кровь, бросил он. – Ты не знаешь ни меня, ни себя!

– О, нет, я отлично знаю тебя! Именно поэтому знаю, что ты лицемер и не способен любить!

– А ты разве способен?! – Теперь заорал Шон. – Ты ведь выбрасываешь женщин, как старые игрушки! Когда одни надоедают, ты покупаешь другие!

– Это не твоё хреново дело!

– Как и мои чувства к Натали – не твоё!

– Только посмей подойти к ней! – Прошипел Брендон. – Ещё хоть раз! И клянусь…

– Что? А? – Бросив вызов, он подошел к нему вплотную. – Убьешь меня? – В глазах Шона забегали дьявольские огоньки. – Помнится, двенадцать лет назад у тебя на это не хватило смелости!

– Зато сейчас хватит! – Рассвирепел Брендон, направляя в челюсть своего недруга стиснутый до боли в костяшках кулак. Ему не стоило напоминать о том, что было двенадцать лет назад. Это ошибка. Непростительная ошибка. И теперь Шону Ланкастеру придется за неё платить.

Удар. Ещё один. И ещё. Забывая об осторожности, Брендон избивал ублюдка, совершенно не страшась последствий. Очень зря. Но в данный момент ему было на это плевать.

– Брендон! – Знакомый голос прорезал спутанное сознание, но не отрезвил. По крайней мере, не до конца. – Брендон, остановись, ты же убьешь его!

– Да! Убью! – Взревел он, награждая Шона ещё одним глухим ударом.

– Брендон, хватит! Прекрати!

Он слышал проникающий в голову голос Натали, но пытался заглушить его действие. Удар. Ещё. И ещё. Внезапно чьи-то сильные руки не без усилий, но оттащили его от Шона, который, окончательно обессилев, рухнул коленями на твердую землю.

– Остынь!

– Я не позволю этому ублюдку жить!!

– Будет он жить или нет, это не тебе решать!! – Заорал Маркус, резко разворачивая друга к себе. – Что с тобой?! Совсем рехнулся?!

– Ты же знаешь! Всё знаешь!

– Знаю! Но не дам лучшему другу совершить самую большую ошибку в его жизни! Только не до тех пор, пока я жив! Тебе это ясно?! – Он встряхнул Брендона, и внезапно стало легче. Не настолько, чтобы перестать ненавидеть Шона и хотеть его убить, но достаточно для того, чтобы взять себя в руки.

– Я в порядке. – Тихо, но всё ещё хрипло ответил он.

– Уверен? – Уточнил его друг.

– Уверен.

Маркус кивнул, и, хотя и с осторожностью, но всё-таки отошел.

Брендону стоило огромных усилий не закончить начатое, но он сдержался.

– Твоя игра в чертового интеллигента со мной не пройдет. – Сквозь зубы процедил он, разворачиваясь и делая шаг к Шону, но стараясь на него не смотреть. Иначе быть беде. – Потому что я отлично знаю, какой на самом деле ты гнилой внутри.

Шон снова усмехнулся – на этот раз уже явнее, а затем качнул головой и задорно щелкнул пальцами. Удивительно, несмотря на то, что он едва стоял на ногах, у него хватало на это сил.

– Однако, это именно ты пытался забить меня до смерти, словно скотину. – Зашептал он. – Каким бы гнилым я ни был, поверь, дерьмо в её глазах сейчас именно ты.

Ему было плевать на его слова. Действительно, плевать. Они не должны были задевать его. Совсем ничем и никак. Однако, внутри что-то всколыхнулось, на бешеной скорости взмыло к самым облакам, а затем плашмя упало вниз.

Переборов себя, Брендон развернулся и, подняв взгляд, встретился с близкими ему синими глазами. Растерянными. Испуганными. Отстраненными. В груди внезапно больно защемило. Разозлившись от того, что Шон оказался прав, он отвернулся и бросил:

– Собирайся. Мы уезжаем.

Желая побыстрее убраться отсюда как можно дальше, Брендон быстро зашагал прочь, и чтобы хоть немного поравняться с ним, Натали пришлось немного пробежаться.

– И это всё? – Ответила она. – Больше ты ничего мне не скажешь?

– Я не собираюсь обсуждать это с тобой, Натали! Собирайся! – Повторил он.

– Нет. – Внезапно возразила она и, выбежав прямо перед ним, уперлась руками ему в грудь, заставив остановиться. – И шагу с этого места не сделаю, пока ты не объяснишь мне, что с тобой такое, черт подери, происходит!

– Здесь нечего объяснять. – Процедил он. – Со мной всё в порядке!

– Набрасываться на людей средь бела дня ты называешь в порядке?? Ты избил Шона до полусмерти!

– И что?? Стало его очень жалко, да?!

– Да причем здесь жалость!

– Ты вечно пытаешься защитить гребаного ублюдка! Почему?! Почему ты на его стороне, Натали?!

– Я вовсе не на его стороне!… – Попыталась оправдаться она, но Брендон ей не дал.

– Я избил Шона потому что на то были свои причины!!

– О которых ты ничего мне не говоришь!! – С обидой выкрикнула Натали.

– А если бы сказал, то что?! Побежала бы выражать ему своё сострадание?! – В её глазах внезапно появилось что-то похожее на боль. Или же ему это только показалось?… – Ты можешь идти к нему. Можешь бежать! Давай! Делай всё, что хочешь! Спи с кем хочешь! Я не стану тебя держать!

Боль (или что-то очень похожее на неё) стала в её глазах в стократ сильнее. Брендону вдруг подумалось, что, не сдержавшись, Натали вот-вот заплачет,