Бесплодные земли - Стивен Кинг

И вот наконец — так же внезапно, как и начался — барабанный бой стих, и Джейк погрузился в сон.

Ему снился сон, но на этот раз не про Стража-Привратника.

Нет, в этот раз ему снилось, что он стоит на шоссе — где-нибудь на западе штата Миссури. Вокруг него простиралась Великая Пустошь. Ыш сидел рядом. Вдоль шоссе выстроились столбы с белыми Х-образные знаками с красными фонарями в точке пересечения… рядом была железная дорога. Фонари мигали. Звонок верещал, предупреждая о приближении поезда.

С юго-востока уже доносился могучий гул, нарастающий с каждым мгновением — гул, похожий на молнию, закупоренную в бутылке.

«А вот и он», — сказал Джейк, обращаясь к Ышу.

«Ион!» — согласился Ыш.

И вот — как-то вдруг — на горизонте возник темно-розовый силуэт длиной в два колеса. И он приближался, скользя по равнине: приземистый поезд с носом, похожим на наконечник пули. Едва Джейк увидел его, сердце его преисполнилось ужасом. Два громадных окна на передней части ярко блестели на солнце. Окна напоминали глаза.

«Не задавай ему глупых вопросов, — сказал Джейк Ышу. — В дурацкие игры он не играет. Он просто жуткий, чу-чу, паровозик, и зовут его Блейн. Блейн — это Боль».

Ыш неожиданно выпругнул на пути и застыл между рельсами, плотно прижав уши к голове и обнажив острые зубки в отчаянном оскале. Глаза у него сияли.

«Нет! — закричал Джейк. — Нет, Ыш!»

Но Ыш как будто его не слышал. Розовая пуля неумолимо неслась на ушастика, такого крошечного и упрямого. Джейку казалось, что шум подходящего поезда проникает ему под кожу, что от такого давления у него сейчас пойдет носом кровь, а из зубов выпадут пломбы.

Он рванулся вперед, чтобы вытащить Ыша из-под колес. Блейн Моно (или это был Чарли Чу-Чу?) накрыл их, и Джейк проснулся. В холодном поту. Весь дрожа. Ночь как будто сгустилась вокруг, давя на него темнотой. Перевернувшись на другой бок, Джейк принялся отчаянно шарить рукой по земле, ища Ыша. В первый — кошмарный — миг ему показалось, что Ыша нет рядом, но тут его пальцы наткнулись на шелковистую шерстку. Ыш тихонечко взвизгнул и, подняв сонную мордочку, с любопытством взглянул на мальчика.

— Все хорошо, — шепнул Джейк. У него вдруг пересохло в горле. — Нет никакого поезда. Это был только сон. Спи, малыш.

— Ыш, — согласился зверек, закрывая глаза.

Джейк перевернулся на спину и еще долго лежал без сна, глядя на звезды. «Блейн — это больше, чем боль, — думал он. — Блейн опасен. Очень опасен».

Да, вполне может быть.

«Никаких „может быть“!» — горячо убеждал его внутренний голос.

Ну хорошо. Блейн — это боль. Принимаем. Но в сочинении своем он еще кое-что написал насчет Блейна, так?

«Блейн — это правда. Блейн — это правда. Блейн — это правда».

— Господи, ну и дурь, — прошептал Джейк вслух и закрыл глаза. Уже через пару секунд он спал. В этот раз — без сновидений.

Примерно к полудню следующего дня они поднялись до верхней точки очередного гребня холмов и впервые увидели мост. Он нависал над водой в том месте, где река сужалась, поворачивая на юг и протекая вдоль городских стен.

— Боже правый! — воскликнул Эдди. — Тебе это ничего не напоминает, Сьюз?

— Ага.

— А тебе, Джейк?

— Да… он, по-моему, похож на мост Джорджа Вашингтона.

— Ужасно похож, — согласился Эдди.

— Но как мост Вашингтона оказался в Миссури? — спросил его Джейк.

Эдди с недоумением посмотрел на него.

— Что-что?

Джейк смутился.

— То есть, в Срединном Мире.

Эдди еще внимательнее на него посмотрел.

— А откуда ты знаешь, что это Срединный Мир? Тебя же не было с нами, когда мы нашли тот камень.

Засунув руки в карманы, Джейк уставился на свои кроссовки.

— Мне это приснилось, — пояснил он, не вдаваясь в подробности. — Вы же не думаете, будто я приобрел путевку, чтобы съездить сюда, через папочкино турагентство?

Роланд тронул Эдди за плечо.

— Ты пока что к нему не лезь.

Эдди поднял глаза на Роланда и молча кивнул.

Они еще чуть-чуть постояли наверху, глядя на мост. Они успели уже привыкнуть к очертаниям города на горизонте, но такой вид открылся им только сейчас. Ажурная арка моста как будто плыла в синеве чистого утреннего неба. Роланд насчитал четыре блока невообразимо высоких металлических башенок — по одному с обоих концов, и два в середине, — соединенных толстенными тросами, застывшими в воздухе долгими дугами. Между этими дугами и основанием моста виднелись еще вертикальные линии: то ли новые тросы, то ли металлические прутья, — отсюда не разглядеть. Однако кое-где Роланд увидел еще и пустоты на месте тросов, а потом разглядел, что мост висит не совсем ровно.

— Сдается мне, скоро он рухнет в реку, — заметил стрелок.

— Может быть, — с неохотою согласился Эдди. — Хотя, по-моему, он не такой уж и ветхий.

Роланд вздохнул.

— Не обольщайся надеждой, Эдди.

— Что ты хочешь сказать? — в раздражении бросил Эдди. Ему самому не понравился этот тон, но спохватился он слишком поздно. Теперь уже ничего не поделаешь.

— Только то, что тебе, Эдди, пора научиться смотреть, и видеть, и верить тому, что видишь. У нас такая была поговорка: «Только дурак верит в то, что он спит, до того, как проснется». Понимаешь, о чем я?

У Эдди на языке уже вертелось язвительное замечание, но он пересилил себя и смолчал. Роланд совсем не хотел его обижать. Просто так всегда получалось, что рядом с ним Эдди чувствовал себя мальчишкой. Это у Роланда выходило непреднамеренно… однако, легче от этого Эдди не становилось.

— Наверное, — выдавил он наконец. — У мамы тоже была любимая поговорка. Они, по-моему, значат одно и то же.

— Да? И какая?

— Надейся на лучшее и жди гадостей, — кисло вымолвил Эдди.

Роланд улыбнулся.

— Хорошо твоя матушка говорила. Мне оно нравится даже больше.

— Но он же стоит! — взорвался Эдди. — То есть, мост! Да, я согласен, его состояние давно оставляет, как говорится, желать… никто, наверное, за ним не следил уже лет этак с тысячу, я уже не говорю о хорошем ремонте… но он все же стоит! И город тоже стоит! И почему бы мне и не надеяться? Не понимаю, что в этом плохого? А вдруг мы действительно там найдем что-то полезное?! Или, может быть, встретим людей, которые нас накормят и просто с нами поговорят, как старики в Речном Перекрестке, вместо того, чтобы с ходу в нас стрелять? Что плохого в надежде на то, что нам, может быть, все-таки повезет?

Только потом, в воцарившейся тишине, Эдди не без смущения сообразил, что он толкнул сейчас целую речь.