Coda in crescendo - Евгений Лотош

— Тоже, как видишь, энергоплазма сконцентрировала в местах, куда попали молнии.

Минуту Марта молча разглядывала изображение.

— Когда я сюда приехала полгода назад, Дзии упомянула, что во мне сидит эта гадость, — наконец сказала она. — Но я не знала, что ее столько…

— Тогда ее было гораздо меньше. Смотри…

Картина тела уменьшилась и сдвинулась в сторону, а рядом проявилась еще одна. Действительно, комки энергоплазмы в прежнем варианте выглядели в несколько раз меньше и концентрировались в основном внутри головы. Внутри грудной клетки сидела лишь небольшая прослойка между сердцем и позвоночником.

— Пугаться не стоит, — голос Майи стал мягким и успокаивающим. — Данный процесс наблюдается по всему миру. Сейчас уже довольно сложно найти людей, вообще не зараженных энергоплазменными структурами, а раз их подцепив, избавиться уже нельзя. И очень у многих они растут. Пока что мы не видим вредных последствий, так бояться нечего.

— И именно для изучения таких процессов вы и построили Арену… — пробормотала Марта. — Вы ведь исследуете энергоплазму таким образом, верно?

— Абсолютно верно. И ты, как и любой игрок на Арене, дала согласие на использование полученных результатов наблюдений в научных и медицинских целях.

— Я помню. Я же не протестую…

— Можешь протестовать, если захочешь. Отозвать свое согласие, правда, вместе с допуском на Арену, можно в любой момент. Но сейчас я о другом. Я ведь не просто так тебе про метрику рассказала. Смотри еще раз.

На экране опять возникла синяя молния, изгибающаяся от Фуоко к Марте причудливыми петлями. Отдельные ее участки вдруг поблекли и стали почти неразличимыми, и молния превратилась в странную пунктирную линию из ярких точек, отделенных друг от друга приличным расстоянием — от пары сунов до полуметра. Какое-то время Марта разглядывала ее, пытаясь понять систему, но в конце концов сдалась и вопросительно взглянула на Майю.

— Видишь ли, некоторые молнии на самом деле вовсе не такие, как остальные, — пояснила та. — Точки, что ты видишь — места повышенной аномальности пространства, как за пределами орбит Труффы и Инганно. Точки аномальности существуют лишь микросекунды, но их достаточно, чтобы вызвать к жизни разнообразные спецэффекты, в первую очередь — ионизацию воздуха и его пробой электрическими разрядами. Многие молниевые жгуты и сети — всего лишь внешний эффект от явлений, не доступных человеческому глазу. Смотри дальше…

На экране снова появилась картина холла, пронизанного сетью молний — уходящих в потолок, стены, человеческие тела, гаснущих в воздухе… Из цветной она стала серой и поблекла почти до неразличимости, только молнии остались яркими да выделились человеческие силуэты, светло-серые на почти черном фоне. Потом молнии тоже поблекли и превратились в россыпь белых точек.

— Я выделила точки аномальности, притушив все остальное, — прокомментировала Майя. — А теперь совершаем фокус с проекцией трехмерного пространства на одиннадцатимерное и смотрим на картинку с использованием так называемой третьей метрики. Хоп!

Изображение поплыло, изменяясь. Человеческие силуэты превратились в бесформенные кляксы, схематичные молнии пропали, зато хаотично разбросанные ярко-белые точки выстроились в десяток совершенно прямых линий, тянущихся в разных направлениях. Одна из них вспыхнула ярким красным светом.

— А теперь обратное преобразование…

Картинка снова поплыла, и кляксы приняли человекообразные очертания. Красная линия сохранилась, однако сейчас выглядела, словно ее тщательно запутывала кошка, играющая с клубком пряжи. А потом силуэты вновь обрели глубину и цвет, и Марта с изумлением увидела, что линия соединяет ее и Кириса, с чьих пальцев как раз срывался целый букет извилистых сияющих хлыстов.

— Забавная связь, верно? — поинтересовалась Майя. — Кирис и ты — обмен информацией напрямую. Если точнее, реконструкция показывает, что подобная связь возникла четыре раза. С Фуоко тебя тоже соединило, но лишь однажды. Тата, честно признайся, что у тебя с этим мальчиком, а? — в голосе паладарши явно прозвучали озорные нотки. — У подружки отбить задумала?

— Да ничего у нас нет! — Марта с трудом подавила порыв вскочить с места, но смущение в голосе скрыть не удалось. — Я вообще с ним никогда не встречалась! И вообще, почему линия от меня к нему идет? Он же не искрит, от него ни одной молнии!

— Электропробой воздуха возникает между ближайшими точками аномальности, не всегда принадлежащими одному каналу. На самом деле видимый молниевый жгут совсем не обязательно соответствует каналам обмена. Что же до "никогда не встречалась"…

Майя снова щелкнула пальцами, и картинка на экране опять сменилась. Марта почувствовала, что в глазах темнеет из-за резкого прилива крови к голове, от которого пылают щеки и в ушах гремят барабаны. Камера показывала ее саму, в беговых шортах и лифчике, прижимающуюся к Кирису грудью и по-хозяйски положившую руку ему на бедро. Потом изображение сменилось — на ней Марта уже стояла голая, готовясь спускаться в море.

— От… — ее голос осекся из-за перехваченного горла.

С трудом справившись со спазмом, она все-таки закончила фразу:

— Откуда… фотографии?..

— О! — Майя закинула голову и звонко рассмеялась. — Видишь ли, у малыша есть спутник, этакий шестиногий черно-белый парс по имени Гатто. А у парса — стадия интенсивного развития психоматрицы, и он любопытен, как малый ребенок. Всюду сует свой нос, узнает новое, а когда не может интерпретировать сам, бежит спрашивать у старших. Кирис тебя обсуждать отказался, так что Гатто обратился к эксперту в данном вопросе, то есть ко мне. Что такое человеческий секс, он прекрасно знает теоретически, да и практически тоже не раз видел, как Фуоко с Кирисом им занимаются. Но на сей раз его жутко заинтересовало, почему человеческие самец и самка, по косвенным признакам испытывающие взаимное влечение и уже готовые заняться интересной физической активностью, вдруг разошлись в разные стороны. А, милая моя? Ты-то сама ответить сможешь?

Марта чувствовала, что ее лицо уже не просто горит, а полыхает, грозя вот-вот рассыпаться тонким слоем пепла. Тогда, у утреннего моря под лучами восходящего солнца, ей, разгоряченной бегом, нравилось дразнить парня, хотя позже, охладившись в море, она предпочла забыть сцену и не вспоминать про нее. Или нет, не так. Она просто боялась вспоминать, страшась, куда ее могут завести странные полузнакомые эмоции. Мать всегда ворчала, когда она в старших классах гуляла с парнями, подозревая в беспорядочных связях. Разумеется, сама Марта считала себя добропорядочной девушкой и в постель до свадьбы прыгать ни к кому не собиралась, но почему бы и не подразнить слегка и мать, и одноклассников? Да и здесь, в Хёнконе, ей тоже нравилось дразнить парней, благо свободные пляжи и общее отношение паладаров к наготе вполне позволяли. Но Кирис?

Разумеется, она знала об его отношениях с кайтарской девчонкой. Все знали, кто интересовался, хотя сами Кирис с Фуоко специально их не афишировали. На форуме о микродронах над голубками беззлобно подшучивали, благо сами они туда никогда не заходили и обидеться не могли. Да и об их странном особом статусе тоже знали все — всё-таки первые студенты и первые парсовладельцы в Университете. Отбить Кириса у Фуоко? Да она что, сумасшедшая? Но, надо признать, в том эпизоде на утреннем взморье она зашла далеко. Куда дальше, чем позволяла себе с другими парнями, даже с близкими друзьями типа Михаила с Юрием…

— Ну так что, ответишь? — переспросила Майя с озорными нотками в голосе. — Или мне самой попытаться?

— Нет никакого влечения! — ответила Марта, тщательно стараясь контролировать голос и с ужасом чувствуя, что звучит он крайне неубедительно. Она отвела взгляд в сторону и уставилась на закрытую дверь. — Парни на любую девчонку запрыгнуть могут, им только волю дай. А я не такая, между прочим!

— Вот как? — осведомилась паладарша, поблескивая насмешливой улыбкой. — Слушай, Тата, может, ты еще и девственница?.. Ой, люди, смотрите на нее, смотрите! Неужто я угадала?

Она снова звонко засмеялась и захлопала в ладоши. Марта уже почти вскочила на ноги, чтобы выскочить из бокса и больше никогда, никогда, никогда не возвращаться в место, где пережила такое унижение, но Майя резко оборвала смех и порывисто встала.

— Вот что, милая, — сказала она, серьезнея, — я как-то даже и не ожидала от тебя подобной неопытности. С настолько выдающимися внешними данными — и до сих пор ни одного парня? В Кайтаре ты бы уже пару-тройку попробовала, а на Текире — не один десяток. Да, Суоко рассказывала, что у вас в Ставрии секс считается постыдным — извращенная мораль, типичная для культур с доминирующим монотеизмом патриархального типа. Но я как-то не верила — с кайтарской религией корни схожие, но там нравы куда более свободные. М-да. Дело усложняется… но, в общем, не намного.