Coda in crescendo - Евгений Лотош

Фуоко поморгала и огляделась по сторонам. Видение исчезать не собиралось. Покосившиеся деревянные домики даже без печных труб (топят по-черному?), слепые окошки, затянутые какой-то мутной пленкой, тесная площадь, по периметру которой теснится народ…. Так. Она опять попала в тот самый фантастический мир, куда после островного инцидента с кольчоном так и не смогла по своей воле заглянуть ни разу. Нужно вспомнить все, что успела рассказать Риса про игровую реальность… как звали того Демиурга, Прагат?.. но чуть позже. Сначала — запомнить все на случай, если ее опять выбросит назад, в реальность. Люди, главное, люди — бородатые мужчины, прячущиеся за их спины женщины и цепляющиеся за подолы мелкие дети, все одеты в какое-то бесформенное серое рванье. И на лицах — странное равнодушное выражение, словно все спали на ходу.

И еще странные пятна, испещряющие лес и скалу с замком: черные, курящиеся дымом, словно гигантские воронки от снарядов. В предыдущих видениях ничего подобного она не замечала.

— Можете идти, дэйя? — напряженно осведомился мужчина. — Нужно уходить и прятаться, и побыстрее. Если нас поймают солдаты, придется плохо.

— Солдаты? — переспросила Фуоко. Она поерзала ягодицами по земле. Та больше не казалась зыбкой и ненадежной. Девушка попыталась встать — и чуть не грохнулась обратно, поскольку обертывающая ноги тесная ткань не давала толком шевелиться. Мужчина поддержал ее под локоть, и она потихоньку обрела равновесие.

— Шевелитесь, дэйя Деллавита, — нетерпеливо сказал неизвестный помощник. — Быстрее!

— Кто вы такой… атара? — ошарашенно спросила Фуоко, осматривая его. Странная одежда: бедра обернуты плотной набедренной повязкой, на плечи наброшен большой отрез полупрозрачной ткани с прорезью для головы, сшитый под мышками. Поверх ткани талию охватывал пестрый с золотыми нитями пояс, на котором в прозрачных, словно стеклянных ножнах висел ярко светящийся длинный прямой меч с позолоченной рукоятью. Конец ножен почти волочился по земле.

— Меня зовут Юно, — мужик нетерпеливо оглянулся по сторонам. — Юно Юнару, дэйя Фуоко. Я узнал тебя. Суоко-атара о тебе рассказывала, ты среди паладаров знаменитость, и твой куратор Таня Каварова — моя знакомая. Но ты меня не знаешь. Уходим, быстрее, все объяснения потом!

Фуоко еще раз озадаченно оглядела его с головы до ног. С одной стороны, если он связан с паладарами и знает Таню, доверять ему можно. С другой — как он вообще сюда попал?..

Юно! Тот самый Юно Юнару, чье тело они с Кирисом забирали у "Кобры" меньше двух суток назад? И Суоко — та самая паладарша, что на коленях просила о помощи? Значит, верна гипотеза о переносе сознаний на другой носитель, они с Кирисом не исключение, и люди и в самом деле не погибают! Ой-ё, как интересно!

— Хорошо, идем, — решительно согласилась она. — Только, дэй Юнару, дэйя Суоко…

Мужчина не дал ей договорит. Ухватив за руку, он потащил девушку к окраине площади сквозь толпу, медленно, во сне, расступавшуюся перед ним. Их сандалии постукивали по твердой земле. Фуоко семенила следом, стараясь не спотыкаться на каждом шагу. Узкая юбка ужасно мешала идти — чем бы ее разрезать хотя бы до колена? Может, его мечом? Но каких солдат так боится?

Ответ на свой вопрос она получила немедленно. Они не успели покинуть площадь. Люди перед ними вдруг отхлынули в стороны, и навстречу чеканным шагом вышел десяток солдат, словно срисованных со средневековой картинки: в грубых железных кольчугах и кожаных штанах, в кольчужных же капюшонах (как-то они называются по-умному, но сейчас не вспомнить) и грубых кожаных сапогах. В руках они держали копья, чьи острия немедленно уставились в грудь Фуоко и Юно, замерших на месте.

— Твою мать сверху донизу и через колено… — процедил Юно сквозь зубы на камиссе. Каждое в отдельности слово Фуоко поняла, но в осмысленную фразу они не сложились. Впрочем, общий смысл она поняла и из контекста. Что-то сегодня мужики вокруг нее ругаются куда чаще, чем в среднем. А дядька, кстати, полиглот — на трех языках шпарит без запинки. — Фуоко-атара, мне придется драться. Вы бегите и постарайтесь спрятаться, я их задержу.

— Но что им нужно?

— Да чтоб я знал! — Юно сплюнул. — Они гоняются за мной с тех пор, как я здесь очнулся — сначала вяло и без энтузиазма, но когда пару дней назад по лесу прошел гигант с дубиной, сильно оживились. И клятый меч из ножен не достается… — Он ухватился за рукоять и дернул, но безуспешно. — Бегите же, ну!

Фуоко тупо смотрела на блестящие, словно никелированные, копейные наконечники. Чушь какая-то. Почему солдаты? Почему такие агрессивные? Наверное, потому же, что и замок…

И тут один из солдат внезапно что-то неразборчиво рявкнул, и сразу два копья ударили девушку в грудь.

Точнее, попытались ударить. Не успев толком осознать происходящее, она… оттолкнула копья. Не руками, нет — их она едва успела вскинуть вверх в защитном жесте, а так же, как просила уйти волют. Ослепительная вспышка ударила ее по глазам, и несколько солдат отлетели назад. Не удержавшись на ногах, они повалились на землю, а Юно, чей меч внезапно выскользнул из ножен, изящным отточенным движением обрубил копье одного из удержавшихся, и его клинок с хрустом и скрежетом вошел в живот солдата.

Потом всё смешалось. Кричали и бежали люди, топали ноги, звенел металл о металл, что-то взорвалось, обдав лицо теплым воздухом. Девушка пыталась увертываться, и каким-то чудом ее не уронили и не затоптали, хотя несколько раз изрядно пихнули в живот, бок и грудь.

А потом всё кончилось как-то сразу. На пустой площади, усыпанной десятками неподвижных тел в кольчугах (они делением размножились?), остались она, Юно, тяжело дышащий и сжимающий меч c обоюдоострым клинком, струящимся ослепительным белым пламенем, и небольшая толпа мужчин — в белых набедренных повязках, сандалиях из ремешков, черных париках и с короткими мечами в руках. От них отчетливо тянуло хорошо знакомым чувством — обеспокоенностью невидимых братьев и сестер. В руке у девушки откуда-то оказалась раздвоенная палка с золотой собачьей головой размером с кирисов кулак. Мужчины выстроились в шеренгу перед Юно, заступившим собой Фуоко. Один из них шагнул вперед, с великолепным безразличием проигнорировав Юно, и опустился на одно колено перед Фуоко, положив меч на землю.

— Ни венис, реджидино, — произнес он мягким гудящим басом, склоняя голову. — Доймениир.

Конец четвертой книги

Февраль 2013 — февраль 2014

Продолжение следует