Пионеры Вселенной - Герман Нагаев

– Да. Ракета и будет межпланетным кораблем… Я делал расчеты…

– Расскажите, Фридрих.

– Что вы, Марта. Это совсем не интересно!

– Мне всегда хотелось знать, живут ли люди на других планетах? Я даже думала, что есть другая земля и там живет точь-в-точь такая же Марта.

– Нет, второй Марты не может быть. Вы единственная! – воскликнул Фридрих, осмелев, и взял ее руки в свои.

– Вы шутите, Фридрих… А правда, вы уверены, что можно построить межпланетный корабль?

– Уверен. И буду всю жизнь трудиться над его построением.

– Это хорошо, Фридрих. Я еще тогда, маленькая, вас запомнила. Вы не такой, как все. Не такой.

– Какой же я? – с улыбкой спросил Фридрих.

– Не знаю… не умею объяснить… но вижу, вы какой-то другой… И знаете, я верю почему-то, что вы сможете построить этот звездный корабль.

На глазах Фридриха заблестели слезы.

– Марта! Неужели вы правда верите?

– Да, да! Я верю, Фридрих. Вы так много знаете, что нельзя не поверить… Нельзя!..

3

В начале июля по Риге поползли зловещие слухи: «Немцы прорвали фронт». Словно бы в подтверждение им, из Задвинья хлынул поток беженцев, растянувшийся через весь город…

На заводе «Проводник» шла спешная эвакуация шинного производства. Станки и машины на стальных валках рабочие выкатывали из цехов и втаскивали на железнодорожные платформы. Запасы американской резины и колониального каучука грузили в большие пульмановские вагоны.

Цандер следил за демонтированием оборудования и уходил с завода лишь ночью, когда его подменял техник.

Отправка первого эшелона, с которым должен был уехать Цандер, была намечена на 15 июля. Однако погрузка затягивалась и Цандер только 14-го, в три часа, был отпущен домой, чтоб собрать вещи и попрощаться с родными.

Выйдя с завода, он нашел извозчика и, заехав лишь на минутку домой, погнал к Кудзиням. Марта последний раз не пришла на свидание, и он боялся, не случилось ли с ней беды.

Ему открыла дверь Минна Яновна, мать Марты, еще не старая, миловидная женщина, с седой прядью в темных густых волосах.

– Фридрих, что с вами? Вы такой усталый, измученный…

– Три дня не выходил с завода – готовились к эвакуации.

– Значит, слухи подтверждаются, немцы прорвали фронт?

– Говорят, что немцев остановили, однако заводы вывозят… А что у вас, Минна Яновна? Есть ли вести от Яниса и Пауля?

– Пауль в военном училище, и от Яниса было письмо – пока жив, здоров.

– Я очень рад! А Марта? Что с ней? Она в прошлый раз не пришла на свидание.

– Не волнуйтесь, Фридрих, у них тоже горячка – отправляют раненых в глубь России. Сестры дежурят сутками…

– А госпиталь не будут эвакуировать?

– Об этом не говорят…

– А я, Минна Яновна, уезжаю… Завтра к восьми утра должен явиться с вещами на товарную станцию.

– Как, Фридрих?.. И Марта не знает?

– Я разыщу ее и объяснюсь… Я решился сделать предложение… И если она не откажется, вы вместе приедете ко мне в Москву.

– Фридрих, сынок! Как я ждала этих слов! – Минна Яновна бросилась к Фридриху и нежно поцеловала его. – Фридрих, дорогой, сейчас же, сейчас же идем к Марте! Меня пропустят, я вызову ее.

– Минуточку, Минна Яновна. – Фридрих достал бумажник и вынул из него тугой пакетик. – Я не хочу, чтоб Марта знала об этом… Возьмите, пожалуйста. Тут деньги на дорогу… Пятьсот рублей.

– Так много? Нет, нет…

– Я хорошо зарабатываю… Прошу вас! Вам пригодятся… ведь война!..

– Спасибо, сынок, спасибо! – Мать спрятала деньги и надела легкую накидку.

– Идемте!

Фридрих отер платком внезапно выступивший пот.

– Простите, Минна Яновна, я, может быть, поступил излишне самоуверенно. Эта спешка меня совершенно сбила с толку. Вдруг Марта удивится, откажется, прогонит?

– Нет, Фридрих, нет! Она любит вас, я знаю… Как она радуется, когда бежит на свидание… Идемте!..

Они быстро сбежали с лестницы и минут через пятнадцать были у госпиталя.

– Постойте тут, у подъезда. Я ее сейчас же пошлю.

Фридрих ждал, и в его мыслях уже рисовалась картина встречи: «Сейчас она выбежит в белом халате, в косыночке с красным крестом. Я начну лепетать что-то несвязное, а она прервет мою болтовню радостным возгласом, красивая, синеглазая, бросится мне на шею, поцелует и заплачет от счастья».

Послышались легкие женские шаги. «Это она», – подумал Фридрих и вбежал на площадку подъезда.

Но вместо Марты вышла мать.

– Фридрих, голубчик, она уехала на вокзал встречать раненых.

– Что же делать?

– Давайте возьмем извозчика и поскачем туда.

– Правда. Поехали!..

На вокзале сказали, что состав с ранеными подан на запасной путь. Пришлось обходить кругом. Но когда Фридрих с Минной Яновной добрались до запасного, Марты там не оказалось: она уехала с первыми фургонами.

– Ах, беда! Что же делать? Ведь мне еще нужно собраться и проститься с родными, – простонал Фридрих.

– Голубчик! – ласково сказала мать. – Поезжайте домой и устраивайте свои дела – завтра я привезу Марту к поезду…

– А вдруг, а вдруг ее не пустят?

– Нет, нет, не беспокойтесь. Я сейчас же еду в госпиталь и договорюсь с начальством. Поезжайте спокойно – завтра к восьми мы будем у поезда.

Три пассажирских вагона для начальства и несколько десятков теплушек для рабочих стояли на товарной станции. На платформе была сутолока: люди с чемоданами, с узлами, с детьми, толкая друг друга и крича, отыскивали свои вагоны.

Часам к девяти платформа опустела, и Фридрих, нервно ходивший вдоль зеленого вагона, увидел Андрея Стрешнева в сером костюме и в синей инженерской фуражке.

– Андрюша, наконец-то, я так волнуюсь. Ведь Марты с матерью до сих пор нет.

– У входа военный патруль, никого не пропускают.

– Как же так? А ну пойдем вместе. Может, это германские агенты устроили пробку, чтоб задержать отправку эшелона?

Они побежали к воротам, но оттуда, прорвав заграждение, уже хлынула гудящая толпа. Фридрих узнал Минну Яновну, несущую корзину с провизией, и поспешил навстречу.

– А Марта? Где же Марта?

– Как, разве она не пришла?

– Нет! – побледнел Фридрих.

– Мы вместе вышли из госпиталя, и она поехала прямо на вокзал, а я еще заезжала за корзинкой.

– Боже мой! Уж не случилось ли чего?

– Может, она прошла с другой стороны? – вмешался Стрешнев. – Идемте к поезду.

Около вагона, нервно взглядывая на часы, стоял седой старик в чесучовом пиджаке.

– Папа! – крикнул Фридрих и, подойдя, представил ему Минну Яновну.

– Очень, очень рад, а где же невеста?

– С ней что-то случилось, пана. Она выехала из госпиталя час назад…

– Сейчас такое время, что ничему удивляться нельзя… Может, еще успеет.

Паровоз оглушительно загудел.

– Господа! Господа! Отправляемся! – закричал кондуктор.

– Но где же Марта? Боже мой, – вздохнул Фридрих, поднимаясь на цыпочки и стараясь взглянуть через головы провожающих.

Раздался свисток главного кондуктора. Паровоз еще раз оглушительно свистнул и медленно пополз.

– Господа, скорее, скорее!

Фридрих обнял отца, поцеловал Минну Яновну, крепко пожал руку Стрешневу и на ходу вскочил в вагон.

В этот миг на горке между пакгаузами появилась девушка в белой косынке с цветами.

– Марта! Марта! – взвился над сутолокой радостный крик.

Девушка вздрогнула, увидела Фридриха и, простирая к нему руки, что-то закричала.

Но паровоз загудел, заглушив ее слова.

Фридрих лишь видел, как к ней поднялась мать, а затем, поддерживаемый Стрешневым, старик Цандер. Все четверо махали платками, пока поезд не скрылся за поворотом…

4

До Москвы ехали долго: стояли на полустанках, на разъездах, давая дорогу составам с войсками, эшелонам со снарядами, пушками, амуницией, хлебом, пропуская вперед санитарные поезда с красными крестами на вагонах. Путь был одноколейный, забитый до последней крайности.

Лишь на шестые сутки ночью вдали, на невысоких холмах, показалась усыпанная бисером огней Москва.

Разбуженный соседями Цандер быстро оделся, вышел в коридор к открытому окну. Там, дымя папиросами, уже стояли несколько человек.

– Вот она, матушка-Москва!

– Вот она, златоглавая!

Цандер глядел на проплывавшее мимо, похожее на Млечный Путь, созвездие желтых огней.

«Как-то встретит нас Первопрестольная! Где будем работать? Удастся ли снять хорошую квартиру, чтоб могла приехать Марта с матерью?.. Впрочем, приедет ли она – тоже вопрос… Ведь не обмолвились ни единым словом…»

Размышляя, Цандер не заметил, как поезд подошел к станции.

– Вставайте! Приехали! – закричал кондуктор, стуча железным ключом в двери. В коридор стали выскакивать заспанные, растрепанные люди.

– Где стоим?

– На месте! В тупик загнали…

Цандер вслед за другими вышел из вагона, спрыгнув на утоптанную дорожку. Справа стеной стоял черный дремучий лес, и конца ему не было видно.

– А где же Москва?