Императрица эпохи авантюристов. Взятие Берлина и Прусская губерния - Валерий Евгеньевич Шамбаров

монастырские власти, а часто верховодившие по селам управляющие, старосты. Перепись показала, что многие монастыри захирели, в них осталось по 2–3 монаха, а то и совсем запустели. Но и к бездействующим обителям были приписаны вотчины с крестьянами, и там заправляли, пользуясь льготами и доходами, какие-нибудь предприимчивые купцы.

Реформу разработала не царица, а назначенная ею комиссия Синода и Сената, в 1764 г. Екатерина утвердила ее. Но меры существенно отличались от конфискации всей церковной недвижимости Петром III. Значительная часть земельных угодий епархиям и монастырям была сохранена (ими пользовались до 1917 г., когда большевики отобрали у Церкви 3 млн десятин). Секуляризации подлежали не земли, а «вотчины»! Села и деревни с крепостными. Собственность привели в соответствие с Номоканоном, Церковь перестала быть «коллективным помещиком». Ее крепостные становились свободными, переводились в разряд «экономических» крестьян. Управляла ими Коллегия экономия при Сенате и вместо барщины и оброка в пользу прежних хозяев собирала с каждого мужчины (911 тыс. «ревизских душ») по полтора рубля. Из этой суммы 404 тыс. руб. шли Церкви, остальное – в казну [119].

Из 954 монастырей 418 мелких и бездействующих были упразднены с распределением монахов по другим обителям. 226 монастырей стали получать денежное содержание от государства по утвержденным штатам. Прочие были отнесены в «заштатные» – существовали на добровольные пожертвования или за счет сохраненной им земли. Только обрабатывалась она уже не крепостными, а самими монахами, послушниками, наемными работниками или сдавалась в аренду. Как видим, реформа была неприятной, но помогла преодолевать финансовые трудности государства, а саму Церковь оздоровить, освобождая ее от владения многочисленным подневольным населением.

Хотя и масоны попытались протащить свои проекты. Покровителей в лице Ивана Шувалова, Воронцовых и Петра III они лишились, но их структуры действовали вовсю. Протолкнули на пост обер-прокурора Синода шуваловского выдвиженца и директора Московского университета Мелиссино. Кстати, вот он-то не был протестантом, а выходцем из православных греков. Но стал навязывать Екатерине, что церковную реформу следует развить, предлагая те самые пункты, которые обсуждались в окружении Петра III. Отменить посты, поминовения умерших, поклонение иконам и святым мощам. Монастыри вообще закрыть. Церковные службы упростить и сократить. Облегчить разводы, разрешить четвертые браки. Дозволить жениться епископам, а священникам носить гражданское платье [109]. Что ж, в начале царствования Екатерина и сама увлекалась идеями «просвещения», переписывалась с Вольтером, пригласила в Россию Дидро – разрушительную суть этих веяний она осознала лишь позже. Видимо, на этом и хотели сыграть. Но ее личная установка быть именно русской императрицей взяла верх. Потугам Мелиссино государыня хода не дала, а потом и спровадила его в отставку.

Прекращение Петром III гонений на старообрядцев Екатерина подтвердила. Их пригласили возвращаться из эмиграции, выделяли землю для поселения. Но сектанты и политическое раскольничество жестко преследовались. А вот по отношению к традиционным конфессиям императрица взяла новый курс. Приняла их под защиту, вмешиваться в их дела православному духовенству запретила. В 1787–1796 г. в Петербурге в типографии Академии наук впервые в нашей стране вышло несколько изданий полного арабского текста Корана для бесплатной раздачи мусульманским подданным. В Уфе было создано Духовное собрание мусульман, в Забайкалье учрежден пост главы буддийских общин, Хамбо-ламы. Как раз Екатерина внедрила установку, что монарх России выступает покровителем всех традиционных религий на ее территории. И не случайно мусульмане почтительно прозвали ее «Аби-патша», «бабушка-царица», а буддийские ламы признали ее воплощением бодхисатвы Белой Тары, великой Белой Царицей.

Манифест Петра III о дворянских вольностях Екатерина отменять не стала. Он слишком уж пришелся по душе дворянству, а ей тоже опора требовалась. Но царица дополнила юридические «свободы» моральными и нравственными ограничениями. Внедрялись традиции дворянской чести, долга – не служить для благородного сословия стало считаться позорным. Согласно жалованной грамоте Екатерины помещик, не имеющий офицерского или соответствующего гражданского чина, не имел и голоса в дворянском собрании. Получался неполноценным, «ненастоящим» дворянином.

Но Екатерина проявила немалую заботу и о простых солдатах. Вместо бессрочной службы ограничила ее 25 годами. При увольнении воин получал пособие, достаточное на обзаведение хозяйством. Платили и пожизненную пенсию, очень маленькую, однако это компенсировалось правом селиться, где захочет, заниматься ремеслом, торговлей, земледелием, освобождая от всех налогов. Если солдат женился на крепостной девушке, она становилась свободной. А если он погибнет, семье полагалась пенсия. Повышался престиж солдата, он получил стимулы служить достойно. Отсюда и любовь армии к «матушке царице», порывы атак под клич «Виват Екатерина!». И дезертирство резко уменьшилось.

Екатерина поручила лучшим военачальникам проработать опыт Семилетней войны, на его основе реорганизовала армию. Не только контролировала, но и сама этим занималась, лично руководила маневрами. Восстанавливала и наращивала флот. Возобновились экспедиции в Северном Ледовитом, Тихом океанах, русские эскадры появились на просторах Атлантики, в Средиземном море. Впрочем, пороки прошлого царствования тоже никуда не делись. Сменяющиеся фавориты, культ роскоши, коррупция. Но в те времена это было нормой по всей Европе, а внешний блеск определял престиж и отдельного лица, и всего государства.

И тем не менее, порядок в стране все-таки наводился. Прекратились откровенные безобразия местных начальников, вооруженные разборки помещиков. Хищников не казнили, как при Петре I или Анне Иоанновне, но с должностей снимали, под суд отдавали. «Роман – большой карман» Воронцов, обиравший народ взятками на должности владимирского генерал-губернатора, получил на именины от царицы выразительный подарок – огромный кошелек (и от переживаний слег больным). На Дону Екатерина предотвратила назревшее восстание. Атаман Ефремов при перевороте был среди ее сторонников. Но когда открылось, что он вытворял, благодарность государыни за прошлое выразилась лишь в замене смертной казни заключением. На Яике и Волге она предотвратить взрыв не успела. Однако причиной восстания Пугачева стали точно такие же беззакония, накопившиеся с прошлого царствования.

Верным помощником Екатерины в ее приходе к власти был и Кирилл Разумовский. Узнав, что творится в Малороссии, она с такими заслугами считаться не стала, гетманство упразднила. Ликвидировала и нежизнеспособные образования «Новосербии» и «Славяно-Сербии», жульнически качавшие дотации. Взялась формировать и заселять единую обширную область, Новороссию. Позже дошел черед и до разложившейся Запорожской Сечи. Ее прикрыли аккуратно, без столкновений и крови. Лучших казаков приняли на российскую службу, а сброду предоставили расходиться куда угодно.

Екатерина вступилась за гонимых православных в Речи Посполитой – наглевшей и задиравшейся при подстрекательстве и военной помощи Франции. Эту вечно больную проблему императрица решила окончательно, раздавив Польшу в трех войнах и разделив с Пруссией и Австрией. Причем и Пруссия от сотрудничества с нашей страной только выиграла. С минимальными затратами и потерями расширила свою территорию значительно больше, чем во всех кровопролитных войнах Фридриха. А Россия под властью Екатерины настолько усилилась, что смогла исполнить свои исторические чаяния,