Два лепестка моли. И сжечь все к чертям (СИ) - "Волосинка на губе"

— Привет, — хрипло проговорил он.

— Привет…

Первое «привет» после того, как они переступили черту. Назад дороги нет. Её размыло морем. Морем слёз и всего того, что они пережили. Грейнджер стала его убежищем. А он стал её защитой.

И после первого шага, честного шага, идти станет легче.

— Ты пойдёшь со мной на бал? — спросила она, глядя в его лицо, чтобы не пропустить ни одной эмоции.

— Разве это не парень должен приглашать? — ухмыльнулся он.

— Это «нет»? — устало выдохнула она. Потому что сил больше не было.

Малфой поднялся, взял с подлокотника пальто и подошёл к ней. Протянул руку, и Гермиона взялась за неё, вставая с места. Он встряхнул пальто и накинул ей на плечи, застёгивая железный галстук.

— Идём, я хочу тебе что-то показать.

И она пошла.

Ей всё равно куда.

Гермиона лишь взмахом палочки нагрела заклинанием его одежду. Просто потому, что хотела. Просто потому, что беспокоилась. Он потянул её за руку, вот только не к выходу из ивы. Они вышли из главных дверей, которые были забиты досками. Сейчас их там нет.

Драко шёл впереди, резкими движениями руки расчищая снег под ногами. Он создал тропу, чтобы не бороздить ногами глубокие сугробы. Он вёл её к тёмному лесу, вдоль деревьев, пока не остановился.

— Мне почему-то захотелось тебе это показать…

Малфой обошёл её и встал позади, положил руки на плечи и развернул Гермиону к лесу, вытягивая вперёд, сбоку от неё, руку ладонью вверх. Через секунду вспыхнул шарик люмоса, который медленно пополз вперёд, к кромке леса, туда, где под пышными ветками не было снега. Туда, где…

— Господи, — она даже сделала шаг вперёд, чтобы лучше рассмотреть. — Это же…

— Моли.

Зимние цветы с чёрными стеблями контрастировали на снегу. Их бутоны сложились и они просто спали, покачиваясь из стороны в сторону. Казалось, они даже сияли в ночи, настолько листья были белыми.

Гермиона вытянула руку и расстегнула манжет рубашки. Закатала рукав выше локтя, любуясь на татуировку. Лаская взглядом чёрно-белые цветы, она остановилась на букве.

— Для меня эта «М» всегда будет означать тебя.

И это как признание. Дальше больше некуда.

— Моя подпись для тебя так важна? Я сделал это ради шутки, — он коснулся её предплечья, буквы «м», огладив её большим пальцем, и нежно расправил рукав обратно.

— М — значит Малфой. Так будет всегда…

Она повернулась к нему лицом, глядя на то, как лёгкий ветер взъерошил его волосы. Она знала, что они мягкие.

— Мне жаль, что у нас с тобой всё случилось в таких обстоятельствах, — он коснулся её скулы.

— Ты так говоришь, будто всё кончено, — напряглась она и положила руку поверх его, прильнув щекой к его ладони. — Мы найдём способ, я уверена. Я отправлю запрос в министерскую библиотеку. Мы сходим туда вместе во время зимних каникул. Думаю, в январе она уже откроется.

Драко на секунду замер. Нахмурился, но эта эмоция быстро исчезла. Он вновь одарил её улыбкой.

— В следующем году? — переспросил он.

— Всего три недели, — ответила она. — А пока я буду спасать тебя от боли. У нас же есть время?

И почему-то в этот момент он не спешил с ответом. На его лице грустная улыбка. Его ладонь всё такая же горячая. И губы, которыми он накрыл её рот вместо ответа.

У нас есть время.

Комментарий к Глава 15. Но в этом допущении есть надежда

Мы приближаемся к концу. Осталась глава и эпилог…

========== Глава 16.1 А в твоих глазах есть свобода. ==========

Комментарий к Глава 16.1 А в твоих глазах есть свобода.

— Это больно — умирать?

— Быстрее, чем засыпать.

Ему снился сон.

Впервые за долгое время. В нём было тихо. Драко сидел на берегу, голыми пятками зарывшись в песок. Смотрел вдаль, на выдуманное им море. Длинные волны облизывали ноги тёплой водой. Он чувствовал её. Гермиона была где-то рядом. Он услышал её смех и, повернув голову, ударился в улыбку.

Грейнджер бежала к нему. Её мокрые волосы, как расплавленная карамель, облепили лицо и плечи, но она этого даже не замечала, потому что смотрела только на Драко.

— Здесь не занято? — спросила она. Не дождавшись ответа, опустилась рядом и легла на спину, вытянув ноги и руки. — Так красиво, правда?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Очень красиво, — ответил он, глядя на неё.

Молчание приятное. Оно веяло надеждой и забытым счастьем. А было ли оно у него вообще, до встречи с Гермионой? До того, как они склеили их жизни? Наверное, нет.

Драко никогда об этом не мечтал. Он просто не знал, как это делается. Он не умел. Но она оказалась лучшим учителем. Лечила его душу одним лишь своим присутствием.

Гермиона начала напевать какую-то песню, и Малфой вновь перевёл взгляд вперёд, наслаждаясь этим моментом. Ему ничего больше не надо, лишь бы она была рядом. Лежала и пела. Мычала, сбиваясь с ритма, и смеясь начинала опять.

Господи, как он хотел это продлить.

Этот момент.

Остаться во сне навсегда. Где не было времени. Не было обета. Не было никого, кроме них.

Драко засмотрелся на то, как она болтала ногами, засмотрелся на то, что на её ногтях был лак её любимого зелёного цвета. Улыбка расплылась на лице, и он почувствовал, как его руки касаются её пальцы. Он сцепил их в замок и потянул её руку к своему рту, чтобы оставить на тыльной стороне поцелуй. Запечатлеть свои чувства, как вдруг… сердце споткнулось и разбилось вдребезги…

На её пальцах — длинные чёрные ногти.

Он дёрнул руку, но когти впились в него, проникая в кожу, в сухожилия, дробя с хрустом кости.

Драко задрожал, но повернул голову.

Просто чтобы убедиться.

Просто чтобы увидеть на месте Гермионы ту самую — фатальную, смертельную, ту самую, что носила эти имена.

Мортиферу.

Дьявол, лежащий с ним рядом, разинул пасть, чтобы извергнуть хохот. Злой и хриплый. На грани истерики. На грани всего его обрушившегося мира. Она лежала и смеялась над ним. Над тем, что даже во сне ей удалось уничтожить жизнь, которая была и без того хрупкой.

Это больно.

И он сорвался.

Сев на неё сверху, сжал пальцы на её шее. И слышал, слышал, как она давилась смехом. Видел, как она смотрела на него всё теми же глазами, даже так издеваясь над ним. Большие пальцы чувствовали внутренний кадык. Драко ощущал, как ломалась гортань, и слышал предсмертный хрип.

— Умри! — кричал он. — Просто, блять, сдохни!

Мортифера всё смеялась и смеялась над ним. А он душил, и душил, и душил, пока всё не затихло. Пока не прекратили литься слёзы из глаз. Пока не восстановилось дыхание. Только тогда он отклонился, чтобы посмотреть, что наделал…

Глаза Гермионы застекленели в ужасе. Она была мертва…

***

Блять.

Он резко открыл глаза и сразу же ощутил, что вспотевшая спина прилипла к простыне. Дыхание совершенно не хотело восстанавливаться. Драко жрал воздух большими глотками. Было плохо.

Очень.

Эти кошмарные сны преследовали его после последней встречи с Мортиферой. Словно она наложила на него сонное проклятье.

В груди застревали каменные крошки отчаяния и страха. Не за себя. За Грейнджер.

Он давно выдохся и сдался. Не было больше смысла отрицать очевидное — она ему дорога. Вот так, за несколько месяцев, которые они провели друг с другом, меняя свои чувства, Малфой осознал, что никогда ничего ему так не хотелось, как быть рядом с ней.

Это не просто секс. И это не спасение от боли. Больше — нет.

Грейнджер стала для него концом пути. Отметкой, дальше которой ничего уже не существовало. Он просто не мог чувствовать сильнее.

Всё, что когда-то было атрофировано, вернулось. Чувства, которые были ему недоступны, всплыли на поверхность, как щепка, болтающаяся в огромном море. Он испытывал удивительное ощущение предела. Твёрдого осознания, кто ему нужен и с кем рядом хотелось просто быть…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Быть эти последние дни.

Он больше ничего не ждал. Не ждал спасения. Не ждал чуда, в которое давно перестал верить.

Драко много об этом думал. Даже если найти способ избавиться от непреложного — это не окажется концом. Мортифера всегда будет рядом. Такой же живой, как он. Вот только найти её будет очень трудно. Быть скрытой — её дар. Он думал, что это врождённое, способность, которая досталась ей с рождения. Было в ней нечто не от мира сего.