Настоящая фантастика – 2011 - Александр Николаевич Громов

class="p1">Ной, Пиотровский и Иона медленно продвигаются по лесу. Пиотровский втыкает в землю телескопические удилища, Иона разворачивает рулон сетки. Ной привязывает к удилищам сетку. В ячейки сетки вмонтированы кружочки типа маленьких блюдечек. (Или колечек – на усмотрение художника-декоратора.) (Вообще технологический процесс может проходить в любой последовательности. В результате должно получиться нечто вроде огромного теннисного корта вокруг поляны.)

Во время монтажа Пиотровский и Ной беседуют, Иона работает молча.

Ной. Может, ты объяснишь, что мы делаем?

Пиотровский. Городим огород. (К Ионе.) Чуть правее… Да, где-то так – к лодке.

Ной. И что это даст?

Пиотровский. Что «что?». Пока ничего. (Показывая на бирку в ухе.) Чем бы Визаль ни тешился, это всяко лучше, чем наше ничто. Давай поторопимся, там уже слишком вкусно пахнет шашлыками.

Все трое садятся в лодку, продолжают установку сетки в озере. Визаль, закончив монтаж своей конструкции, подходит к озеру, раздевается догола и прыгает в воду. Толстушка молча берет полотенце. Зимма искоса за ней наблюдает. Толстушка идет к воде.

Ной (из лодки, громко). Визалюшка, никто не сомневается в твоих способностях.

Визаль подплывает к лодке.

Визаль. А я сомневаюсь. Я вам, несомневающимся, просто завидую. Хорошо устроились. Хоть при демократах, хоть при диктатуре или при козявках – никаких сомнений. (Пиотровский роняет завязку (крепеж), Визаль ныряет, выныривает с завязкой и подает ее Пиотровскому.) Улыбаемся подонкам, прогибаемся, всем добра желаем, сплошной позитив…

Ной. Ну да, все в шоколаде, Йокселева мать, один ты, бедняжка, кочевряжишься в сомнениях и муках. Опять фигню какую-то задумал. А ты у людей спросил, надо ли им это?

Визаль. Что это? Что это?! Вот натянем сетку – и спросим!

К берегу подходят Худышка и Зимма начинают раздеваться. Толстушка сидит на камне.

Худышка (к Толстушке). Летта, пойдем окунемся.

Толстушка мотает головой, мол, не хочу.

У лодки.

Пиотровский (Визалю). Слушай, водоплавающий, хватит рычать. Ты бы похвалил нас, что ли.

Визаль. Хвалю. (О сетке.) Можете «насмерть» ее не привязывать – потом будет не разобрать.

Визаль ныряет и плывет вдоль установленного экрана, проверяя узлы крепления. Идут подводные кадры. Нырнув, он обнаруживает криво висящий, зацепившийся за кувшинку участок экрана и расправляет сетку, поправляет завязку и т. п. Звучит вариация на мелодию Визаля и Зиммы. Рядом проплывают рыбы (на худой конец, какой-нибудь жук-плавунец или головастики.) Визаль выныривает набрать воздуха. Невдалеке плывут на расстоянии друг от друга Зимма и Худышка. Визаль ныряет, плывет среди кувшинок.

Над головой у него появляется Зимма.

Визаль поднимается к ней, не выныривая, хватает за бедра. Зимма нервно брыкается, потом замирает. Визаль целует ее в живот и плывет дальше.

Визаль выныривает далеко от Зиммы, почти у берега, выходит из воды. Толстушка подает ему полотенце. Дежурный полудружеский поцелуй. Визаль наспех вытирается, надевает трусы и брюки, обувается.

Толстушка. Замерз?

Визаль. Моряка грела мысль, что на берегу его ждет прекрасная рыбачка…

Толстушка. Моряк, а моряк, вот ты, как ученый, расскажи мне, пожалуйста, одну вещь!

Визаль. Какую, Леттуль?

Толстушка. Как происходит восстановление людей, которые погибли? Их ведь не просто так анимируют и ремонтируют всякие хирурги, да?

Визаль. Приятно иметь дело с женщиной, у которой есть мозги! Да, Леттуль, хирурги здесь ни при чем. Создается копия с последнего сканирования. А труп просто утилизируется. Как ты догадалась?

Толстушка. А так! Интересная история произошла с соседкой. Луной назад она упала с балкона. Сразу насмерть. Ее восстановили.

Визаль. Ну, дело-то, в общем, теперь обычное. Что здесь удивительного?

Толстушка. А то, что разбилась она блондинкой, а вернулась с ремонта брюнеткой!

Визаль. Быть такого не может!

Толстушка. Может! Она крашеной блондинкой была. А покрасилась за три сталама до своего падения.

Визаль. Стоп, стоп, стоп, Леттуль, давай по порядку. Она покрасила волосы, а потом разбилась?

Толстушка. Ну да.

Визаль. И до падения не выходила из дому?

Толстушка. Да. Но вот что получается: выходит, что она после реконструкции стала моложе на несколько часов!

Визаль. Ах вот ты о чем!

Толстушка. И вот что мне интересно: можно ли восстановить человека моложе, скажем, лун на сто?

Визаль. Запросто, только он лун на сто поглупеет. Это будет его точная копия столунной давности со всем тогдашним умственным багажом. Кстати, Летта, тебе это вовсе ни к чему. Ты и так замечательно выглядишь и при этом умница! (Целует Толстушку.) Не прыгай с балкона. Договорились?

Пиотровский, Ной и Иона закончили монтаж сетки.

Визаль подходит к костру. Захар сует ему в руку кружку.

Визаль (попробовав). А чай вскипел?

Захар. Начинаем здоровый образ жизни? Выдохни, наконец.

Визаль. Выпивать рановато – еще не вся компания в сборе. (Захар делает недоуменное лицо.) Но ты разливай, разливай пока.

Визаль открывает ноутбук, углубляется в работу. Пиотровский, Ной, Зимма и Худышка подходят к костру. Наливают.

Захар. Ну что, у всех налито? Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались! Визаль, вы с нами?

Визаль. Не у всех… Налито не у всех. Приготовь еще… гм… 12 кружек. Че смотришь? (Народ переглядывается.) Давайте-давайте, наливайте! Я не шучу. Еще 12 кружек.

Худышка. Мы кого-то ждем?

Визаль с ноутбуком молча подходит к своей импровизированной кабине, обводит взглядом контур поляны, нажимает на клавиатуре какие-то кнопки. Еще раз смотрит по сторонам. (Пауза.) Нажимает на клавишу.

Дверь кабины открывается. Выходит Мойша. Одет он, прямо сказать, совсем не по ситуации: деловой костюм, папка с документами под мышкой в левой руке.

Мизинцем правой руки он ковыряется в левом ухе, как бы пытаясь его прочистить. Смотрит на коллег, озирается по сторонам, похоже, не очень понимает, куда попал. (Время для него давным-давно приостановилось.)

Все молчат, затаив дыхание, и пристально смотрят на него.

Мойша. П-при-и-ивет! (Пытается улыбаться, выходит у него это глуповато.) А-а-а ч-ч-что вы та-а-а-акие с-с-серьезные? (Подходит к тусовке.)

Ной (тихо). Мойша… (Громко.) Это же Мойша! Мойшечка!!!

Ной бросается к нему, обнимает. Немая сцена завершена. Все окружают Мойшу, обнимают, царит оживление, галдеж, особо чувствительные плачут.

Мойша (смущенно). Да-а-а ч-ч-то-о-о с-с-с ва-а-ами та-а-кое?!

Визаль (пробившись сквозь кольцо, тоже обнимая Мойшу). Ну, здорово, брат! Ты не обращай внимания. Все в порядке. Мы тут просто немного белены объелись.

Мойша. Б-б-белены?!

Визаль. Ну да, белены, мухоморов, поганок всяких!

Зимма (вся в соплях). Визаль, кончай дад человеком издеваться! Бойшечка, не слушай эдого дурака! (Снимает пушинки с его пиджака.) Бросто бы все дебя любим. Любим, и все.

Визаль нажимает на клавишу ноутбука. Из