Несравненное право - Вера Камша

— Только вот поверят ли Луи в Мунте, — тряхнул темной шевелюрой Шандер Гардани, — хотя даже коту подзаборному, и тому ясно, что Базилеку следует разослать гонцов к вассалам и Архипастырю и, выйдя из столицы, форсированным маршем выдвинуться к Лагу.

— Да, Лаг — подходящее место, — почти равнодушно согласился Рене Аррой, — хотел бы я знать, жив ли сейчас этот Луи и как долго ему удалось сдерживать тарскийцев. Боюсь, те, кто сидит в Мунте, куда глупее котов и трусливее крыс.

— Рене, — Шандер задумчиво повертел все еще спадающее с исхудавшей руки графское кольцо с короной, — ты уверен, что не стоит посылать гонцов в Кантиску?

— Феликс и так знает все, что знаем мы. И даже больше, — покачал седой головой адмирал, — Кантиска от Мунта ближе, чем Идакона, а клирики всегда давали фору любым разведчикам, да и Луи ему отписал. Думаю, Святое войско уже выступило навстречу тарскийцам, и, если это так, — голубые глаза Рене нехорошо сверкнули, — Феликс совершает самую страшную из возможных ошибок!

— Ошибок? — Шандер не поверил своим ушам. — Но разве можно поступить иначе?!

— Ошибок, Шани, — повторил герцог, — он позволяет Годою бить всех по очереди, причем каждая победа делает регента сильнее и ослабляет не только проигравшего, но и того, кому вступать в бой следующим.

— Ты говоришь так, словно война уже проиграна.

— Арция проиграет войну с Таяной, мне это очевидно. Михай наверняка разобьет, если уже не разбил, имперскую армию до подхода Феликса и Мальвани, даже если у тех вырастут крылья. Феликс опоздает на три-четыре диа, Мальвани на все восемь.

— Феликсу следовало бы ускоренным маршем идти не в Мунт, а на Гверганду, на соединение с Мальвани и с нами, — подал голос Диман, — или, на худой конец, запереться в Кантиске и разослать гонцов по всем еще не захваченным землям, а не ввязываться в игру по правилам Годоя. Не хочу быть пророком, тем более черным,[91] но Михай сейчас вполне может распоряжаться в Мунте, склоняя на свою сторону арцийскую знать…

— Но кто пойдет за узурпатором, тем более отлученным от Церкви? — пожал плечами Максимилиан.

— Э, Ваше Высокопреосвященство, вам ли не знать, что к победителям всегда относятся снисходительно. А Годой сейчас на коне, никуда от этого не денешься.

— Пока на коне, — уточнил Эрик.

— Да, «пока», и от нас зависит, чтобы это «пока» наконец закончилось. Проклятый бы побрал Базилека и его прихвостней! — Аррой стиснул кулаки и замолчал, пытаясь взять себя в руки. Затем нарочито спокойным голосом продолжил: — Давайте исходить из того, что Годой уже стал или вот-вот станет хозяином Арции, а Феликс разбит или заперт в Кантиске. Если дела обстоят не столь плачевно, я первый обрадуюсь, но готовиться надо к худшему. Максимилиан, вы лучше нас знаете Арцию, чего нам ждать оттуда?

Кардинал откашлялся, налил себе вина, но пить не стал, а какое-то время смотрел сквозь прозрачный кубок на свет. Затем поставил его на стол и, не торопясь, начал:

— Арция ныне не способна к подвигу духа даже во имя собственного спасения, она разнежилась и стала слишком самодовольной и равнодушной. Арцийцам приятно сознавать себя жителями величайшей из империй, но защищать ее они не поднимутся, напротив…

— То есть примут узурпатора? — холодно уточнил Эрик.

— Да, если угодно, — развел руками клирик, — если уж Таяна смирилась с властью Годоя, которого там ненавидели и презирали, и выступила против Эланда…

— Пока только против Арции, — вздохнул Рене, — хотелось бы верить, что это связано именно с тем, что таянцы не хотят с нами воевать. Одни потому, что помнят старую дружбу, другие потому, что побаиваются. Другое дело Арция. В Таяне немало таких, кто по тем или иным причинам был вынужден покинуть империю и искать удачи у Последних гор. Многие были бы не прочь расквитаться со старыми обидчиками. Те, кто бежал раньше, завещали месть своим детям. Да и пограбить Базилека приятно, добычи там хватит на всех баронов Фронтеры…

Нет, Годой прав, начав с Мунта. Если он поведет себя умно, к нему примкнет большинство арцийских нобилей. Конечно, ему будет мешать Церковь, но Церковь, к несчастью, не только Феликс и наш друг Максимилиан, — Рене кивнул кардиналу и приподнял свой кубок, словно бы смягчая этим символическим жестом горечь своих слов, — да, пока Феликс жив и свободен, официального благословения Годой не получит, но этот мерзавец владеет магией, и неплохо. У него хватит ума устроить несколько знамений и чудес, которые сделают положение Феликса крайне неприятным. Как вы думаете, — Рене резко свернул тему, — что предпримет Годой — будет укреплять свои позиции в Арции или сразу примется за нас?

— Думаю, — проворчал Диман, — сначала прикормит нобилей и разберется с Церковью. Мы в мешке и никуда от него не денемся…

— Отчего ж никуда, — Рене презрительно усмехнулся, — мы можем уйти за море, где нет и быть не может никакого Годоя, — другое дело, что речь идет не о войне Эланда с Таяной и Арцией, а о том, жить или не жить всем Благодатным землям… Именно поэтому я уверен — узурпатор ждать не станет. Что-то гонит его вперед, и он не сможет остановиться, даже если захочет.

Нельзя забывать и о другом — о гоблинах. Эти воюют не по приказу и не за награду, а за своих богов, возвращение которых им пообещал Годой. Но он не может выполнить обещанное, а значит, гоблины должны погибнуть до того, как поймут, что все обман. Думаю, он намерен перемолоть их в эландской мясорубке, одновременно укрепляя свои позиции в империи, благо это нетрудно. Базилек с Бернаром сделали все, чтобы Арция обрадовалась любому глотку свежего воздуха… Годой же будет всем обещать все и, возможно, даже кое-что исполнит. Если при этом он не будет особенно много грабить, его примут.

— Когда его ждать здесь? — тусклым голосом поинтересовался Шандер.

— Вряд ли позже, чем к началу осени. Но и не раньше месяца Дракона. Поэтому я еще раз спрашиваю, что будем делать?

— Защищаться, — сверкнул глазами старый маринер, — если он попрется из Арции, у него два пути — морем через Гверганду или вдоль берега.

— Годой — мерзавец, но дураком отродясь не был, — пожал плечами Шандер, — он не может не понимать, что вы пустите имперские лоханки на дно прямо в проливе.

— Именно, — согласился Рене, — значит, будет ломиться через побережье, а там песок, мелководье. Если нужно, можно идти прямо по воде… Единственное место, где их можно остановить, — устье Адены у Гверганды.

— Адена — хорошая река, без вывертов, — подтвердил молчавший до этого Ягоб, — ей можно верить, это не Агая, где утром не знаешь, что будет вечером… Если их не остановить там, значит, их вообще не остановить.