Глубина в небе (авторский сборник) - Вернор Виндж

Даже скрывать уже было особо нечего. В свете дня стало ясно, что сигнальный флаг сорвало. Следующий флаг сорвало через тридцать минут. После этого Вики и Гокна три часа провели, заплетая сложным узором пеньки труб над единственным входом в комнату. Брент в этом действительно помог – он очень ловко умел вязать узлы и узоры. Если враг войдет через эту дверь, его ждет масса неприятностей. Но если враги будут вооружены, то хватит ли этого? На этом вопросе Брент устранился от обсуждения и распластался на холодном полу.

Наверху солнечный квадратик фут за футом полз по потолку. Наверное, уже почти полдень.

– Слышу сирены, – вдруг сказал Брент после часа неподвижного молчания. – Ложитесь и послушайте.

Гокна и Вики так и сделали. Джирлиб изо всех сил старался успокоить детей, чтобы они вопили тише.

– Ага, слышу.

– Это полицейские сирены, Вики. Слышишь – бум, бум?

Гокна подпрыгнула и уже бежала к двери.

Вики еще секунду пролежала на полу.

– Гокна, тихо!

И даже дети затихли. Донеслись и другие шумы: тяжелое гудение вентиляторов внизу, уличный шум, уже слышанный раньше… и еще стаккато многих ног вверх по лестнице.

– Близко, – сказал Брент.

– Это з-за нами.

– Да. – Брент помолчал со своим обычным унылым видом. – И я слышу, еще кто-то идет, только тише или дальше.

Это было неважно. Вики подбежала к двери и подобралась рядом с Гокной. То, что они хотели сделать, было очень беспомощно, но, к лучшему или к худшему, у них не было выбора. Раньше Джирлиб спорил, что он больше и должен броситься сверху. Да, но тогда он будет единственной мишенью, и кто-то должен удержать малышей подальше от линии огня. И потому сейчас Гокна и Вики вцепились в стену в пяти футах над входом, вцепившись в плетение Брента.

Брент поднялся и встал от двери справа. Джирлиб стоял далеко в стороне. Он крепко держал руками детей и больше не пытался их успокаивать. Но они вдруг затихли. Может быть, поняли. Инстинктивно.

Стена отдавалась дрожью бегущих шагов. Двое. Один что-то тихо сказал другому. Слов не было слышно, но Вики узнала голос предводительницы похитителей. Загремел ключ в замке. Слева от Вики Джирлиб поставил детей на пол. Они застыли тихо и совершенно неподвижно – и Джирлиб повернулся к двери, готовый прыгнуть. Вики и Гокна пригнулись ниже и свесились, насколько позволяло плетение. Переглянулись последний раз. Это они втянули других. Они рискнули жизнью ребенка в попытках выбраться. Теперь время расплачиваться.

Дверь скользнула в сторону, металл по металлу. Брент напрягся для прыжка.

– Не надо меня трогать! – сказал он своим обычным унылым монотонным голосом. Брент даже для спасения души не мог бы сыграть, но что-то было в его голосе от ребенка, напуганного до потери разума.

– Никто вас не тронет. Мы вас переведем в лучшее место и дадим поесть. Выходите. – Голос главной похитительницы звучал так же резонно, как и раньше. – Выходите!

Уже чуть резче. Она что, думает, что сможет выгнать их всех, даже куртку не помяв? Секунду или две было тихо… потом еле уловимый раздраженный вздох. И быстрое движение.

Гокна и Вики бросились вниз изо всех сил с высоты пять футов. Без веревки они бы разбили черепа об пол, но эластичный канат дернул их обратно вниз головами сквозь открытую дверь.

Вспыхнули выстрелы на голос Брента.

Перед глазами Вики мелькнули голова, руки и какое-то оружие. Она ударилась в предводительницу позади головы, сбив на пол, ружье покатилось по полу. Но второй коббер стоял в двух футах позади. Гокна сильно стукнула его в плечи, попыталась ухватиться. Но тот стряхнул ее, и вспышка из его ружья ударила Гокну в середину. Осколки и кровь плеснули на стену.

И тут на него свалился Брент.

Предводительница подбросила Вики вверх, ударив головой о притолоку. Все стало сразу темно и где-то очень далеко. И послышалась еще стрельба и другие голоса.

32

Вики пострадала не сильно – небольшие внутренние кровоизлияния, с которыми врачи справились быстро. Джирлиб получил много зазубрин и пару вывихнутых рук. Бедняге Бренту досталось сильнее.

Когда этот странный майор Тракт кончил со своими расспросами, Вики с Джирлибом навестили Брента в домашнем лазарете. Папа уже был там на насесте возле кровати. Уже прошло три часа после освобождения, но у папы все еще был оглушенный вид.

Брент лежал в глубокой обивке, возле каждой пищевой руки стоял сифон с водой. Когда они вошли, он чуть повернул голову и попытался улыбнуться:

– У меня ничего страшного.

Только две расколотых ноги и пара дырок от дроби.

Джирлиб потрепал его по плечам.

– Где мама? – спросила Вики.

Папа неуверенно качнул головой.

– Где-то в доме. Обещала, что до вечера к вам придет. Просто так много всего сразу случилось. Вы же знаете, что это не были просто какие-то сумасшедшие.

Вики кивнула. В доме было как никогда полно народу из охраны, и даже солдаты в форме снаружи. Подчиненные майора Тракта забросали ее вопросами насчет похитителей, их манер, выбора слов, отношения друг к другу. Даже попытались загипнотизировать Вики, чтобы выдавить из нее все капли воспоминаний. Она могла бы избавить их от этих трудов. Вики с Гокной годами пытались загипнотизировать друг друга без всякого успеха.

– Генерал должна узнать, кто за этим стоит и как это изменит отношения между Аккордом и его противниками.

– Это Братство, – сказала Вики без выражения. На самом деле никаких доказательств, кроме военной выправки похитителей, у нее не было. Но Вики не меньше других читала газеты, и папа много говорил об опасностях завоевания Тьмы.

В ответ на это утверждение Андерхилл пожал плечами:

– Может быть. Главное для нашей семьи, что теперь многое переменилось.

– Да. – У Вики сел голос. – Папа! Конечно, переменилось! Как может жизнь остаться прежней?

Джирлиб вяло опустил голову на насест Брента.

Андерхилл будто стал меньше.

– Дети, вы меня простите ради Бога. Я не хотел, чтобы с вами такое случилось. Я не хотел, чтобы…

– Папа, это мы с Гокной сбежали и увели братьев – тихо, Джирлиб! Я знаю, что ты старший, но мы всегда умели тебя окрутить. – Это было правдой. Иногда сестры играли на самолюбии братьев, иногда на их интересах – как с выставкой Искажений. У Брента тоже были свои слабости. – Это мы Гокной все устроили. И если бы Брент не устроил тогда в музее засаду, мы все сейчас были бы мертвы.

Андерхилл сделал отрицательный жест.

– Маленькая Виктория, если бы не ты и Гокна, спасатели опоздали бы. Вы все погибли бы. Гокна…

– А так погибла Гокна!

Броня бесчувствия вдруг треснула, и Вики, завизжав без слов, вылетела из комнаты. Она бежала к центральной лестнице, огибая солдат в форме и постоянных обитателей дома. К ней тянулись руки, кто-то ее звал, но ее пропустили.

Она бежала все вверх и вверх, мимо лабораторий и аудиторий, мимо атриума, где всегда играла, где впервые увидела Хранкнера Аннерби.

На вершине была маленькая мансарда, которую они с Гокной себе выпросили, выклянчили и добились интригами. Как будто очень глубокая и как будто очень высокая. Папа всегда старался забраться повыше, и его две дочери тоже любили смотреть с этого чердачного насеста. Не самое высокое место в Принстоне, но все равно достаточно.

Вики вбежала внутрь, захлопнула дверь. На миг у нее закружилась голова от резкого подъема. И тут… Она застыла, уставясь на все вокруг. Дом аттеркропов, выросший огромным за последние пять лет. Зимы становились холоднее, и он утратил свое прежнее обаяние, уже нельзя было себе представлять, что эти существа – маленькие паучки, когда они отрастили себе крылья. Десятки их влетали и вылетали в кормушки. Ультрафиолет и синева их крыльев была почти как узор на внешних стенах дома. Они с Гокной бесконечно спорили, кто из них хозяйка этого дома.

Они спорили почти обо всем. Под стеной стоял кукольный дом из артиллерийского снаряда, который Гокна притащила из кабинета. Он действительно принадлежал Гокне, но и об этом они спорили.

Следы Гокны были повсюду. А Гокны не будет уже никогда. Они никогда не будут говорить, не будут даже спорить. Вики чуть не повернулась и не выскочила из комнаты. Как будто у нее в боку вырвали огромную дыру, будто оторвали ноги и руки от тела. Ничего не осталось от того, на чем держалась ее жизнь. Вики рухнула бесформенной грудой и задрожала.

Отцы и матери – народ совершенно разный. Насколько дети могли судить, так было даже в нормальных семьях. Папа все время есть. Это у него бесконечное терпение, у него всегда можно выпросить что-нибудь лишнее. Но у Шерканера Андерхилла была еще и своя природа, и уж точно не обычная: он рассматривал все правила природы и культуры как препятствия, которые надо обдумать и с которыми следует провести эксперимент. Во всем, что он делал, ощущались доброта и ум.