Колониальная служба - Мюррей Лейнстер

— Думаю, пока это нам подходит, — сказал он. — С виду, по крайней мере. У нас даже нет никаких соседей.

Спускаясь на пляж с высоты десять тысяч футов, они видели светящиеся островки, которые могли быть другими колоссальными городами. Они также видели одетые в снега цепи гор, которые светились в лунном свете в нескольких милях от побережья. Корабль пронесся над одним городком, чьи уличные огни светились точно как в любом земном. Но теперь нигде в округе не было заметно искусственного освещения. Ничего, кроме лунного света. И единственный звук, доносившийся до путешественников, был шумом ветра и моря; они никак не возражали против прибытия «Растущего».

— И что дальше? — спросил Дэн.

— Завтра решим. Утро вечера мудренее, — разумно заявил Стив. — Займемся чем-нибудь. Поисками еды, например. Дел будет по горло.

— Охотно верю. Мы уже многому научились, но пока ничто не произошло по нашей воле.

— Да, нас бросили в водоворот событий, который не давал нам планировать свои действия.

— Мы были заняты борьбой с неприятностями. А теперь, пожалуй, можно что-то сделать просто так, для удовольствия. Давай-ка искупаемся в море, вернее, в краешке великого океана, который мы видели на глобусе. Только сперва придумаем ему название, а, Стив?

Идея Дэна дать название морю, океану и островку нашла, как ни странно, горячую поддержку у пассажиров. Все вдруг почувствовали себя первооткрывателями. Все, кроме Фицхука, который продолжал безмятежно спать.

К тому же, если бы они знали, как океан называется на языке гигантов, они не стали бы пользоваться этим названием — все были слишком обижены. Итак, после краткого обсуждения и голосования, в котором Бэрри принимал участие на равных правах с остальными, решили назвать океан Великим Шумным, по аналогии с Земным — Великим Тихим.

А море, конечно же, окрестили морем Бертона (один голос воздержался).

Остров назвали почти традиционно — Остров Неустанной Надежды. Наверно, всевозможных названий, связанных с Надеждой, на Земле больше, чем других. Но так уж устроена жизнь — она порой не прекращается только потому, что человек надеется на лучшее.

После торжественной записи новых наименований в корабельный журнал пассажиры и экипаж дружно высыпали на берег. Всем захотелось окунуться в морскую воду. Погода стояла жаркая (на Земле, пожалуй, ранняя весна холоднее, но иногда и в апреле бывают очень солнечные дни). И вода у берега успела прогреться за день. Даже удивительно, что листья на деревьях только начинали распускаться. Должно быть, деревьям-гигантам просто тяжелее было очнуться от зимней спячки, чем деревьям на Земле. К тому же астроном сообщил, что, судя по подсчетам, которые он успел провести, орбита планеты Гигантов гораздо длиннее, чем у Земли, так что год здесь равен по крайней мере трем земным. Значит, зима здесь длится в три раза дольше, что не может не отражаться на окружающем ландшафте.

Стив настойчиво призывал всех к осторожности. Он напомнил недавнюю историю, когда у него самого распухла шея от обычного комариного укуса, и сказал, что встреча с хищной рыбой или обжигающей медузой может окончиться гораздо более драматично, чем встреча с комаром. Послушавшись Стива, все стали держаться поближе друг к другу. Но ни медуз, ни хищных рыб пока видно не было. Так что купание прошло благополучно. Не показывались даже комары — их разогнал морской ветер.

Дольше всех плавал смельчак Дэн, его пришлось выгонять на берег. Лишь когда Бетти зашла в воду по шею и крикнула, что плывет к жениху, Дэн повернул обратно. Он знал, что его возлюбленная побаивается глубины. Но знал и то, что Бетти способна на отчаянные поступки, если считает, что кому-то грозит опасность, особенно Дэну.

У Валерии оказался с собой шампунь, и женщины смогли помыть волосы. Особенно нужны были сейчас шампунь и мыло бедняжке Марджори. Девушка много месяцев жила в грязной клетке, где умывалась из той же миски, из которой пила воду, а ее не меняли по несколько дней.

Бетти, Валерия и Марджори отошли подальше от мужчин, чтобы свободно помыться и постирать свою одежду. Здесь, на берегу, девушка — «птица» наконец смогла привести себя в порядок. Смыла с себя грязь и хотя бы часть воспоминаний… Но многое она не имела права забыть. У нее был долг перед теми, кто прятался неизвестно где, и теми, кто не дождался хотя бы крохи счастья, которую она получила сейчас…

Рассказ Марджори временами был слишком печальным. Бетти побелела как полотно, пока слушала, да и остальные выглядели не лучше. А девушка не могла остановиться и все рассказывала, рассказывала.

Она завернулась в одеяло из верблюжьей шерсти, ей было холодно, несмотря на обогреватели в салоне и теплую ночь за бортом корабля. И неудивительно: ведь она столько долгих одиноких ночей мерзла на пучке травы в своей клетке, что теперь ей предстояло отогреваться полжизни. Мокрые волосы она спрятала под теплый шарфик, подаренный Бетти. В полумраке пассажирского салона было видно, как лихорадочно блестят глаза девушки с космического челнока «Анна»:

— Мы попали сюда точно так же, как и вы. Вы говорите, это случилось всего два месяца назад, а мне кажется, что я здесь уже сто лет. Хотя здесь дни короче, так что по здешнему календарю прошло месяца три. На Земле решили назвать эту воронку космическим искажением, пусть так. Мы неудачно приземлились и не могли взлететь снова, и рация вышла из строя. Вскоре кончилась еда… мы добывали ее охотой. Пытались варить чай из зеленых древесных почек, вырубили лестницу на дереве.

У нас были замечательный капитан и штурман, но они оба погибли, сражаясь с гигантскими тварями этого мира. Тогда была ранняя весна. Многие звери и насекомые, например, огромные муравьи, едва начинали просыпаться, но, проснувшись, они обнаруживали необычайную агрессивность, словно пытались утвердиться в границах своих владений.

Нас было поначалу шестьдесят три человека, вместе с экипажем. Очень часто возникали споры и разногласия, и капитану, Жану Сорелю, приходилось нелегко с нами. Мы уговаривали его пойти к гигантам, установить контакт, попросить одежду, пищу, кров. Мы говорили, что в крайнем случае могли бы выступать в цирке — ведь зарабатывал же Гулливер свой хлеб на ярмарках. Но кэп оказался более мудрым, чем мы. Он запретил нам приближаться к великанам, но направил в их стан трех разведчиков…

Из них вернулся только один. Увы, Жан Сорель не успел дождаться его возвращения. Когда капитан и штурман погибли, власть стали делить между собой группировки. Особенно настырным оказался один тип, который объявил себя Учителем и проповедником новой религии. Он обещал, что под его руководством мы сможем перенестись на родную планету посредством медитаций. По-моему, он нашел среди древесных грибов галлюциногены и пользовался ими.