Колониальная служба - Мюррей Лейнстер

Фицхук промолчал, и капитан вдруг почувствовал жалость. Он аккуратно, в очень вежливых выражениях, попросил Фицхука быть сегодня ночным дозорным, подчеркнув, что ему доверяют ответственный пост.

Фицхук выразил полное согласие с приказом и уверил, что не сомкнет глаз, потому что уже выспался.

— Я тоже считаю, что дозорные и дисциплина необходимы, — печально ответил он, но в глазах его по-прежнему таились страх и отчуждение.

И только выпив немного коньяка за общим столом, он немного оттаял, заулыбался и даже замечтался о чем-то. Уилсон, видя такую перемену, попробовал поговорить с Фицхуком по душам и попросил не глотать больше одной таблетки снотворного зараз. Объяснил, что сегодня все были очень напуганы.

— За меня беспокоились? — недоверчиво спросил Фицхук.

— Очень! Дэн даже хотел в ответственный момент покинуть свой пост, но Бертон не позволил ему.

— Спасибо, — промямлил странный пассажир.

И Уилсон подумал, что Фицхук наконец пошел на контакт, что его надо постепенно выводить из заторможенного состояния, словно великана из зимней спячки.

Марджори опьянела с двух рюмочек коньяка — для ее расшатанной нервной системы алкоголь в малой дозе явился своего рода лекарством. Щеки раскраснелись, от съеденного и выпитого ее потянуло в сон. Выспаться в мягкой постели, после купания, — такого давно с ней не было…

Вскоре все крепко спали, и лишь Фицхук смотрел то в один, то в другой иллюминатор и тревожно прислушивался к наружным шумам.

Глава 12

С появлением Марджори салон корабля сильно преобразился.

Раньше девушки переодевались в уголке для стюардесс. Теперь же треть пассажирского салона была огорожена занавеской из шуршащего бамбука, вернее, из травы, очень похожей на земной бамбук. За этой занавесочкой девушки щебетали, красились, и войти туда можно было, только спросив разрешения.

Если раньше Валерия и Бетти считали корабль своим временным жилищем, то теперь они, вслед за благодарной «Растущему» Марджори, начинали относиться к нему как к родному дому и всячески украшать его.

У Валерии оказался с собой довольно богатый гардероб, к тому же много косметики. У стюардессы в сумочке, которой она пользовалась в Лондоне между рейсами, тоже хранилась косметика и набор расчесок. Вещей у Бетти было немного, зато более теплые и практичные, чем те, которые взяла с собой Валерия. Теперь вещи у трех девушек стали общими. Впрочем, Марджори не осталась в долгу перед подругами. Она оказалась портнихой и модисткой и впоследствии сшила всем плащи из ткани, которую астронавты потихоньку стянули на ферме (не будут хозяева в следующий раз оставлять скатерть на столике посреди сада!). Затем перед Дэном встал вопрос о пеленках для будущего малыша, и он стал приносить на корабль необъятные предметы великанской одежды и чистые носовые платки, которые он умудрялся где-нибудь «позаимствовать».

Сейчас же Марджори, словно парижанка, сделала себе шляпку из обычного картона, который Бетти принесла с кухни, пера, найденного на берегу, и «ненужного» куска парашютного шелка, который добыл Уилсон.

Шляпка восхитила всех, кроме капитана и штурмана. Они переглянулись и спрятали подальше ключ от отсека, где хранилось несколько парашютов.

Астроном Уилсон был совершенно поражен «явлением» Марджори. Она действительно «явилась» утром, после того как, встав пораньше, сделала эффектную прическу, накрасилась и надела синее платье, подаренное Валерией.

Вчера астронавты спасли тощую замарашку с серыми космами вместо волос. Сегодня пред ними предстала красавица с нежной бледной кожей, мягкими золотисто-пепельными локонами, капризными рубиновыми губками, гордой осанкой и тончайшей талией. Марджори накрасила свои пушистые ресницы, и ее большие глаза стали просто огромными… Они лучились столь неотразимым фиалковым сиянием, что астроном забыл и про звезды, и про луны и, прямо скажем, поглупел.

После завтрака Стив приказал всем искать пищу на берегу, и вскоре, к своей радости, астронавты нашли с десяток мидий. Этого запаса хватило бы на неделю! Теперь нужно было открыть створки гигантских ракушек. Мужчины пошли в лес — за крепкими палками, которые можно было бы использовать как рычаги.

Однако совершенно очарованный Уилсон вместо дубинки отыскал ландыш и преподнес его обретенной даме сердца. Подобного цветка не вручали еще ни одной королеве или кинозвезде. Представьте: дивные, словно фарфоровые бокалы, колокольчики, причем самый большой колокольчик — размером с кубок.

Увидев восторг Марджори, поставившей цветок в ведерко с водой, Дэн пожал плечами и по примеру Уилсона тоже пошел за ландышами — иначе он не смог бы смотреть в глаза своей Бетти.

Вслед за Дэном побрела и Валерия. Она не надеялась, что Стив вспомнит о ней и сорвет для нее цветок, хотя капитан так и собирался сделать. Впрочем, не очень-то и нужен ей подарок, сделанный из жалости!

Она нашла несколько ландышей, обняла один из колокольчиков и заплакала.

…Тут надо заметить, что ландыш, вообще-то, ядовит. Когда ландышей слишком много, их запах может вызвать головокружение. А Валерия не только уткнула лицо в белый цветок, но еще и отпила горькой росы из него… и через несколько минут девушка уже лежала на мху рядом с прекрасным, но коварным цветком.

Когда Дэн подбежал к ней, она была в обмороке. На крик Дэна прибежали Стив, Уилсон и все остальные, кроме Фицхука, который продолжал охранять челнок, потому что не было приказа покидать пост. Шустрик тоже не прибежал — его надежно привязали к трапу и велели соблюдать дисциплину.

Уилсон достал из аптечки нашатырный спирт. Валерию отнесли подальше от ландышей, к морю. Через несколько минут девушка очнулась, выпила полстакана воды, но сказала, что все еще чувствует слабость и не может идти. Дэн вызвался было нести ее к кораблю, но вдруг, бросив взгляд на Стива, сказал, что пойдет открывать мидии. То же самое сделал и Уилсон, и все остальные…

— Я отнесу вас на корабль, мисс, — сказал Стив и поднял Валерию на руки. Она обняла его мощную шею руками. Сейчас она чувствовала себя счастливой.

Через несколько минут Валерия сказала:

— Мне никто не дарит ландыши. Я хочу пойти в лес и сорвать цветок.

— Я сорву. Не приближайтесь больше к ландышам.

— Я пойду с вами. Опустите меня, я уже могу идти сама.

Они направились к лесу. Стив был в великом смущении. Он вдруг понял, что жена его теперь настолько далеко по космическим масштабам, что если бы Вселенная могла выступать в качестве судьи, то он мог бы считать себя разведенным… Он же не виноват, что так получилось и что эта девочка чувствует себя такой одинокой.