Когда говорит кровь - Михаил Александрович Беляев

с записями кого и как вы оскорбили? Или ответственного за такие записи раба вы тоже швырнули кому-то мертвым на порог дома?

– Что это за чушь….

– Ах так то, что я говорю, кажется чушью Первому старейшине?! Ну, раз у вас отбило память, то я пожалуй напомню о вашем недавнем подарке!

Глава рода Кардаришей на удивление ловко выхватил поднесенный в дар короткий клинок. Серебряной молнией он взвился вверх, а потом вонзился прямо в шею стоявшей перед ним на коленях рабыни. Струя крови брызнула на стол и на гостей, оседая крупными алыми пятнами на их одеждах. Увидев расправу над сестрой по несчастью, рабыни тут же с визгом бросились в стороны, опрокидывая на старейшин и их сыновей угощения и посуду, к которой были прикованы цепями.

– Вот так вспомнили, Первый старейшина? – прорезал наполнившие зала шум и грохот могучий голос Кирота Кардариша.– Так вам мои объяснения стали яснее?!

Зал охватил хаос. Повсюду слышались визг и плач перепуганных рабынь. Старейшины, забыв о кратком единстве и приличиях, бегали подбирая мантии, ругались и орали друг на друга, ну а слуги судорожно пытались унести труп несчастной харвенки, оттереть кровь и восстановить хоть какое-то подобие порядка. Но все их старания были четны: вечер уже несся галопом в бездну и помешать ему не могли даже боги.

Шето рухнул на свое кресло, чувствуя полное бессилие и опустошение. То, что он замышлял как венец этого дня, да что там дня – двух лет войны. Все то, что должно было вознести Лико и завладеть сердцами старейшин, теперь рушилось прямо у него на глазах. Да, народная любовь останется за его мальчиком, но многого ли она стоит без поддержки Синклита? Того самого Синклита, что сейчас в панике разбегался или был готов вцепиться друг другу в глотки. Да, такого он не мог представить и в самом мрачном кошмаре. Да и разве кто-нибудь мог предвидеть, что Кирота Кардариша резко охватит безумие, полностью перечеркнувшее все его планы? Безумие, благодаря которому вместо историй о неслыханной щедрости рода Тайвишей, ларгесы теперь с издевкой будут пересказывать, как у них на пиру зарезали рабыню.

Краем глаза он заметил, как побелел сидевший рядом с ним Джаромо. Длинные пальцы Великого логофета так сильно сжали подлокотники, что казалось ещё немного, и он просто оторвёт их. В любой другой ситуации Шето непременно обратил внимание на столь необычный вид друга, но сейчас увиденное лишь скользнуло по краю его сознания, чтобы тут же кануть в небытие. Тем более что в этот самый момент со своего места поднялся Лико. Расталкивая мельтешивших слуг и старейшин, он пошел прямо на Кирота Кардариша, так и стоявшего, скрестив на груди руки, и надменно взиравшего на творившейся вкруг хаос.

– Стой! – крикнул было Шето, но было уже поздно. Его сын вплотную подошел к обидчику.

– Кирот Кардариш, вы оскорбили мой дом и мою семью!

– Не горячись без повода мальчик. Я лишь вернул ваш собственный подарочек. Что, неужели пришёлся не по вкусу?

– Мы не давали вам повода так поступать!

– Правда?! Ты так в этом уверен, щенок?

Вместо ответа последовал удар. Один точный удар, от которого огромный широкоплечий Кирот Кардариш, чей вид больше подходил уличному бойцу, чем старейшине и главе древнего рода, отлетел на пару шагов и, поскользнувшись на луже крови, оставшейся от убитой им рабыни, с грохотом рухнул на пол. Прикрывая руками разбитые губы, из которых тонкими стройками сочилась кровь, он попятился назад, но Лико уже шел обратно к своему месту.

Первый старейшина, тяжело вздохнув, закрыл глаза, чувствуя, как его сознание проваливается в какую-то глубокую и темную пропасть.

Вся суматоха и ругань исчезли. Весь пиршественный зал, все гости, даже само это время и место, растворились в кромешной тьме, опустившейся на его разум. Все исчезло, оставив лишь маленькое пятно света. Пятно, в котором стоял смотрящий в пол худощавый мальчик, со сбитыми в кровь кулаками.

Глава шестая: Правильный выбор

Кровать монотонно поскрипывала, легонько ударяясь спинкой о стену. Лежавшая на ней девушка смотрела в сторону, заведя руки за голову. Ее черные глаза были пусты, тонкие губы сжаты, а через невысокий лоб пробегала маленькая морщинка, разделявшая напряженно-сведенные широкие брови. Она молчала. Не стонала, не кричала, не шептала. Даже дыхание её было ровным и тихим. Ее тело оставалось почти неподвижным, дергаясь лишь в такт движениям лежавшего сверху молодого мужчины, что крепко держал ее за плечи, уткнувшись лицом в ее растрепанные волосы. Он тоже молчал, и лишь скрип кровати и звуки слипавшихся тел нарушали предутреннюю тишину.

Он задвигался быстрее и резче. По его телу пробежала дрожь, с губ сорвался стон, а потом он обмяк, вжавшись на лежавшую под ним девушку, но почти сразу перекатился на бок. Она тут же села на край кровати и отвернулась в сторону. Мужчина легко дотронулся пальцами до ее руки, но она сразу ее одернула. Не резко, а плавно, как будто случайно или просто не заметив его прикосновения. Лицо мужчины исказила гримаса отчаянья, а его большие серые глаза посмотрели на нее с болью. Он тяжело вздохнул, встал, натянул через голову красную тунику, надел штаны и подпоясался широким кожаным ремнем.

Пройдя на другой край комнаты, мужчина достал из небольшого ящика восьмигранную свечу и бронзовую миску, в которую налил воды из кувшина. Запалив фитиль, он тихо зашептал слова молитвы, по очереди пронося руки над пламенем и окуная их в воду, после чего умывая лицо.

Девушка все также сидела голой на кровати. У нее было симпатичное лицо, но, несмотря на молодость, ее маленькая грудь уже успела обвиснуть, живот выступал небольшими складками, а на полных ногах виднелась тонкая сетка синих вен. На мужчину она не смотрела, оставаясь абсолютно равнодушной и безучастной к происходящему.

– Благослови и даруй продолжение, ибо угоден тебе род человеческий,– прошептал мужчина в конце молитвы и, затушив свечу, убрал ее вместе с блюдцем в ящик.

– Ты все ещё веришь, что твой бог поможет, Айдек? – проговорила она с нескрываемой иронией в голосе. Мужчина посмотрел на нее тяжелым взглядом. Девушка, громко вздохнув, скорчила притворно-обидную мину.– Ну ладно, ладно. Верь, во что хочешь. Я вот тоже Вечнородящей что-нибудь пожертвую.

– Быть может из-за твоего идолопоклонничества у нас ничего и не выходит,– огрызнулся Айдек.

– Или из-за твоих молитв однобожника.

Она поднялась с кровати и надела свободное зеленое платье. Затем сев за стол, на котором стояло большое зеркало из отполированной бронзы и