Когда говорит кровь - Михаил Александрович Беляев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я думал врагов надо уважать, отец.
– Уважения достойны люди, а на дикие звери. Ты видимо забыл, что вытворяли харвены с нашими пленниками. Не хочешь ли рассказать гостям о Криждане и о том, что мы там нашли, когда захватили это скопище гнилых изб? Не хочешь испортить им аппетит рассказами о содранной кожи и сожжённых заживо? А сколько было таких Криждан? Я лично видел где-то с десяток.
– Я не это имел ввиду, отец…
– А я как раз это. Сколько бы варвары не строили из себя людей – они навсегда останутся дикими и опасными животными. Таково их нутро. Их можно приучать к покорности кнутом и железом, но стоит хоть раз дать слабину, как сидящий внутри каждого из них зверь тут же выскочит наружу. Поверь, я знаю, о чем говорю. Я уже видел такое тридцать лет назад.
– А что было тридцать лет назад, дядя? – спросил его Эдо, средний сын Эйна Туэдиша, который в ширине плеч и мощи телосложения уже успел превзойти и отца и старшего брата. Беда была лишь в том, что на этом отмеренные ему дары богов заканчивались и должность листарга третьей домашний тагмы, на которую его чуть ли не силой пропихнул отец, была его пределом, да и то достигнутым совсем незаслуженно.
– Великие горести! Правду говорят, что люди непомнящие истории её повторяют,– с нескрываемой злостью произнес Басар.– Тридцать два года назад орда вулгров под руководством ведьмы Дивяры стояла под Лейтером! И если бы мы тогда их не разбили, то кто знает, докуда бы они дошли. Может, пасли бы сейчас коз, на руинах Кадифа. Тогда они были очень и очень близки к этому. Я помню ту войну. Почти также хорошо, как и эту. Когда началось восстание, мне только исполнилось шестнадцать, и я был назначен листаргом второй походной малисантийской тагмы. В то время в Кадифе опять шла какая-та грызня между партиями, а потому, когда в Дикой Вулгрии объявилась взбесившаяся фурия, провозгласившая себя царицей и правительницей всех вулгров, на нее просто никто не обратил внимания. Какое дело Синклиту до пары тройки вырезанных колоний или взятых крепостей, когда на кону стоит вопрос дележа власти? – среди сидевших недалеко старейшин тут же раздался недовольный ропот, а Лисар Утриш даже попытался его перебить, но глава Туэдишей лишь повысил свой железный голос. – Восстание ширилось быстро. Словно искра, попавшая в сухую траву, оно охватывало все новые и новые территории. По всей стране вулгры начали нападать на сановников, воинов и простых жителей, а потом, собравшись в банды, шли к своей повелительнице. А ведь вулгров тогда почти не трогали – их земли отбирали редко, они молились своим богам, жили по своим обычаям и пользовались весьма широким самоуправлением. Но всего этого им показалось мало. Они решили восстать и, сбившись в разбойничьи ватаги у юбки взбесившейся ведьмы, объявить нам войну. Всего за год сколоченная этой безумной бабой армия полностью заняла всю Вулгрию, все ее города, кроме Вечи – старой столицы, в которой успели запереться остатки трех прибрежных тагм. Я хорошо помню, как обескураженный и сбитый столку Синклит был готов к переговорам и уступкам. Страх, который навела ведьма, быстро сделал свое дело и старейшины уже собирались отдать ей две провинции и провозгласить границу по реке Фелле, но слава милосердным богам, у Дивьяры вскружилась голова от успехов. Она сожгла живьем присланных к ней переговорщиков. Один из которых, кстати, был из рода Ягвешей, и заявила, что не успокоится, пока не «освободит» все земли, бывшие некогда царством Кубьяра Одноглазого. А это, если кто вдруг забыл – половина Нового Тайлара. Собрав пятидесятитысячную орду, она двинулась на земли Малисанты и Касилея, а пару раз даже прорывалась в Латрию. Харвены, кстати, тоже участвовали в ее походе. И не только они – весь клавринский сброд с Северного побережья тогда слетелся под ее знамена, надеясь на щедрую добычу. Больше года, они жгли наши поля, вытаптывали пастбища, разоряли святилища и храмы, брали в осаду города. К счастью крупные, Вроде Солтрейны или Айкены, были им не по зубам. Но вот то что творилось в мелких… не приведи боги, чтобы вы хоть раз увидели на что способен сорвавшийся с цепи дикарь, которого недостаточно усердно приучали к покорности. И день ото дня их становилось больше. Больше и больше. Почти все жившие в Новом Тайларе вулгры признали Дивьяру своей царицей и слали в ее орду своих сыновей. Но, наконец, нам удалось навязать им решающее сражение. Мы встретили их под стенами Лейтера, который она поклялась взять во что бы то ни стало. Если вдруг и это кто-то не знает или забыл, то когда-то на месте нашего города находилась южная столица вулгров – Ларитарь. Тридцать семь тагм вышли против восьмидесяти тысяч. Тридцать семь походных и домашних, собранных со всего Нового Тайлара. И в двухдневной битве мы доказали, что дикарь всегда проигрывает цивилизованному человеку. Мы сломали их порядки, обратили в бегство их воинов, а саму их ненаглядную царицу взяли в плен и заставили вдоволь отплатить за свои преступления. У ее дикарей была такая забава – привязывать тагмария к столбу, содрать со спины кожу и наблюдать, как он умирает. И мы, привезя ее сюда, в Кадиф, заставили на собственной шкуре узнать, каково это её лишиться.
Басар недолго замолчал. Он сделал небольшой глоток и, скривив губы, посмотрел на дно кубка:
– То восстание дорого обошлось государству и гражданам, – продолжал он.– Но оно же преподало прекрасный урок, который, похоже, начинает забываться: если попытаться увидеть в дикаре человека, он очень быстро покажет зубы зверя и перегрызет вам глотку.
– И что же вы предлагаете, господин Туэдиш? – проговорил сидевший неподалеку сын предстоятеля Алатреев Тэхо Ягвиш.– Клеймить харвенов как скот и пасти в стадах, погоняя плетьми и посохами?
– Я предлагаю не давать им поблажек. Место варвара – в цепях или в могиле.
– В нашей стране только вулгров почти три миллиона. Добавьте к ним вольноотпущенников и переселенцев из числа племен, а теперь еще и харвенов, приобретённых нами в результате ваших же побед. Сколько их, кстати? Я слышал про пол, а то и полтора миллиона. Не слишком ли много цепей и могил вам нужно, господин Туэдиш?
– Спокойствие государства оправдывает любые жертвы,– холодно произнес он.
– Как жертвы, которые понесли ваши люди во
