Окись серебра - Виктория Александрова

Сир Вебер — невысокий (на пару сантиметров выше меня) — и не старый ещё мужчина; рассказывали, что во время войны он храбро сражался, пытаясь не допустить захватчиков к замку своих сюзеренов — его башенка как раз располагается севернее Даррендорфа, и тогда она оказалась прямо на пути шингстенцев. О пройденных битвах свидетельствовала пара небольших шрамов на лице сира Вебера, но в тот миг его характер казался мне прямо противоположным образу бывалого воина. Я ведь всего лишь семнадцатилетняя девушка, с чего он так передо мной лебезит?

— У меня не было возможности сделать это, пока шла война, — чуть запыхавшись, объяснял Вебер, — а потом вы уехали… Но теперь… Теперь-то я добьюсь правосудия для этого подлеца Койла!

Я вздрогнула и остановилась: речь шла о другом моём вассале, сире Койле, чья крепость находится чуть западнее владений Вебера. Но что же он сделал, чем так насолил соседу, что тот называет его подлецом? Став регентшей своего брата, я считала себя обязанной не только знать своих вассалов хотя бы по именам и в лицо, но и разбираться в их проблемах, личных отношениях… и пытаться помочь — по мере сил. После войны всем было тяжело, в том числе и мне, пережившей оккупацию, домогательства и побои… Но я понимаю: многим тяжелее. Кто-то искалечен, кто-то потерял близких, кто-то… кто-то вообще погиб. Как мой отец.

Я покачала головой и попыталась прислушаться к словам Вебера.

— Он думал, что отделается легко, что о нём никто не узнает, — продолжал возмущаться тот, — ещё угрожал мне, требовал, чтобы я молчал… Но я молчать не буду! Ваша светлость, вы разберитесь, пожалуйста!

— Да в чём разобраться-то? — слабо усмехнулась я. — Что он сделал?

Вебер воровато оглянулся: мы всё ещё находились в тёмном коридоре Даррендорфа, по которому гуляли сквозняки. Конечно, тут было теплее, чем снаружи, но мне всё-таки хотелось добраться до полноценного тепла — до уютной комнаты, до горячей ванны, до жаркого очага… Правда, с ванной, по меньшей мере, видимо, придётся повременить.

— Давайте куда-нибудь дойдём… и поговорим наедине, — предложил Вебер, недоверчиво косясь на сопровождавших нас стражников.

Я лишь пожала плечами — и тут же спохватилась:

— А где он сам? Койл, где он?

— Я его привёз сюда где-то седмицу назад, — снова невпопад ответил Вебер, — и ваши управляющий с капитаном без вас не знали, что с ним делать, поэтому просто кинули его в темницу.

— В темницу?! — ужаснулась я.

Такого я точно не ожидала.

Я устала в дороге, но лишь сейчас ощутила, как эта усталость накатывает на меня с головой, словно огромная морская волна. Слова Вебера, который ждал меня целую седмицу и теперь не желал отступать от меня ни на шаг, напрочь уничтожили радость возвращения домой. Голова закружилась, и я невольно оперлась рукой о шершавую стену. Нет, всё-таки это дело не терпит отлагательств, но…

Я растерянно кивнула Веберу, а затем взглянула на одного из стражников.

— Койла вытащите и приведите в кабинет отц… — Я осеклась. — Ко мне. После обеда.

— Но, ваша светлость… — покачал головой сир Дуглас, явно желая сказать, что не желает ждать больше ни минуты.

— После обеда! — пришлось повторить не терпящим возражений тоном. Я ещё не очень хорошо научилась командовать, но во всём ориентировалась на леди Кристину, которая была буквально рождена для того, чтобы управлять и приказывать. — Мне ещё нужно с братом повидаться.

Для горячей ванны и правда времени не осталось, но мне всё же удалось избавиться от плаща и поменять дорожную одежду на серое домашнее платье из плотной шерсти и пуховую шаль. Я не успела вымыть голову с дороги, поэтому покрыла её белым вейлом, перевязанным тёмно-зелёным филлетом с жемчугом.

Я рассчитывала пообедать вместе с Роэлем в небольшой столовой, где обычно собиралась моя семья… тогда, до войны. Это для пиров и званых ужинов у нас был большой чертог — конечно, гораздо меньше, чем в Эори, но трапезничать там в узком семейном кругу было неудобно.

Однако брат отказался. Поначалу он выразил искреннюю радость, что я вернулась: засмеялся, бросился меня обнимать и с удовольствием позволил взять себя на руки… Но когда я позвала Роэля в столовую, он вдруг помрачнел, отвернулся и покачал головой.

Уговоры в таком случае всегда были бесполезны.

Няни пообещали принести еду Роэлю в комнату, и я нехотя оставила брата в покое.

А после обеда, как и было условлено, направилась в кабинет.

Ещё в детстве он казался мне маленьким и тесным — и эти четыре стены с небольшим гобеленом, и крошечный очаг, и окошко с видом на бескрайний хвойный лес… Но после долгого пути сквозь снежные просторы я с радостью вошла в этот осязаемый уют и устало опустилась в небольшое раскладное кресло за рабочим столом отца… да нет, теперь за своим собственным столом. До тех пор, пока Роэль не подрастёт, работать здесь придётся мне. Никто меня, девушку, всю жизнь любящую читать и вышивать, к этому не готовил… Можно сказать, что меня подготовила война.

Время, проведённое в темнице, явно сказалось на сире Койле не в лучшую сторону. Я знала, что Койлы наряду с Ридами были богатейшими нашими вассалами, пожалуй, даже чересчур зажиточными для рыцарского дома без титула и обширных земель… Но в тот миг сир Уилан Койл напоминал скорее бродягу и пьяницу, нежели гордого обеспеченного рыцаря. Лицо его было покрыто тёмной с лёгкими проблесками седины щетиной, чуть вьющиеся чёрные волосы спутались в колтуны, тёмно-синие глаза наполнены гневом и презрением ко всему сущему… Его руки были связаны, но я велела немедленно развязать их. Пока я не услышала ни одного обвинения в сторону сира Койла и поэтому не могла потерпеть, чтобы моего вассала, гостя моего дома связали, словно разбойника.

Вебер искренне возмутился, когда разрезанные верёвки упали под ноги Койлу.

— Этот подонок, этот мерзавец… — едва ли не кричал он, отчего у меня начала болеть голова. — Если бы не он, может, замок вашей светлости и выстоял бы… Может, захватчики бы не смогли в него ворваться!

— Почему это?

Я поняла, что Вебер от волнения не может точно выразить свою мысль и сформулировать обвинение. Слава Богу, Койл помог ему:

— Этот чёртов клеветник обвиняет меня в предательстве, — хриплым, низким — настолько низким, что я вздрогнула — голосом сообщил он и усмехнулся с презрением.

— А ты разве не предатель? — Вебер едва не подпрыгнул от возмущения. — Разве не ты проклятых шингстенцев к замку её светлости пустил?