Прах и пепел - Татьяна Николаевна Зубачева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Наконец они сваливают последний мешок. И беляк с выпирающим над поясным ремнём колышущимся брюхом отсчитывает им десять кредиток. И подчёркнуто вручает их Андрею.
– Дашь ему там сам, сколько решишь.
Андрей кивает, забирая деньги, и они уходят.
За штабелями шпал Эркин усмехнулся.
– Не думал, что ты удержишься, смолчишь.
– Что я, совсем дурак? – Андрей быстро отсчитывает и передаёт ему половину замусоленных бумажек. – В дерьме копаться… Айда, перекусим.
– Давай, – кивнул Эркин. – До эшелона успеем?
– С запасом.
Они пробираются в их закуток с краном. Как всегда, появляются «кофейная» девчонка с братишкой.
– Кофе с устатку, парни.
– Наливай две, – командует Андрей.
Сегодня Эркин взял из дома несколько картофелин в мундире. Андрей достаёт хлеб.
– Работы больше, платы меньше.
– Хреново, – кивает Андрей. – И дороже всё стало. Без запаса не перекрутиться.
Девчонка стоит, дожидаясь кружек, в закуток вваливаются решившие передохнуть, и о переезде говорить сейчас нельзя. Щедро пересыпанный руганью общий разговор. И всё о том же.
– С работой совсем худо…
– И будет хуже…
– Не каркай, ты…
– Заткните его там…
– Чего заткните?! Я что, не правду говорю?!
– Тошно от твоей правды!
– В городе работы совсем нет.
– А с дровами?
– Это только вон, Белёсому с Меченым пофартило.
– А что, беляки сами теперь пилят да колют?
– Ни хрена! Колотые привозят, чтоб их…!
– А мы, значитца, побоку…!
– А там, ну, откудова привозят, там кто колет?
– А хрен их знает…
– И на рынке только подноска…
– И манер взяли… жратвой расплачиваться…!
– Хреново.
– Не, Белёсый, жратвой когда, так хоть сыт будешь…
– Да на хрена мне кусок этот?! Я, что ли, им за койку заплачу?!
– Во! Я и съехал из-за этого. Денег-то совсем нет, или жрать или за койку платить, ну и всё…
– И где теперь?
– В Цветном прибился, где ж ещё…
– И хватает теперь?
– Ну, ты совсем…! Он же теперь за койку не платит!
– Это когда в одной, что ли?
– А ты как думал?!
– Стоп, парни. Женатику легче.
– Ага, за койку не платить…
– Заткнись, болван. Женатик и за себя, и за бабу, и за пискунов платит…
– Не, одному легче…
– Так в одной койке спать – это ж не жениться…
– Да ну вас к дьяволу…!
– Кто как может, так и устраивается…
– Белёсый, ты как платишь?
– Деньгами.
– А за жратву?
– Ни хрена! Жратву я сам покупаю, она готовит только…
– Платишь за это?
– А как же!
– А ты, Меченый?
– Плачу. И ещё работу всякую по дому там, по двору…
– Обдираловка…
– Как получилось…
Докурены пущенные по кругу сигареты, допит кофе и доеден хлеб, собраны с ладоней крошки. Вот-вот подойдёт большой эшелон и надо быть наготове, чтобы перехватить работу.
– Эшелон большой?
– На три ватаги будет.
– Третью сбиваем, – быстро говорит Андрей. – Подваливайте.
– Айда, – машет рукой Одноухий.
И они бегут, ватага за ватагой, навстречу большому товарному эшелону, медленно вползающему в путаницу путей.
В церковь они пришли прямо со станции. Только завернули к Андрею за ящиком. Священник был уже на месте.
– Рад вас видеть, дети мои.
– Добрый вечер, сэр, – вежливо улыбнулся Андрей. – Так что с полом?
Эйб Сторнхилл никак не ожидал, что индеец приведёт и этого странного белого парня. Рассчитывал, что Меченый придёт один. Им бы пришлось работать вдвоём, и за работой индеец бы оттаял, по своему опыту Эйб знает, как совместная работа позволяет раскрыть душу. Но… а может, это и к лучшему. Для пола во всяком случае. И всё же… Эйб решительно снял сюртук, закатал рукава рубашки и присоединился.
Эркин надеялся, что беляк даст им работу и умотает, ну, в крайнем случае, останется надзирателем, но такого… Андрей тоже хмурился, хотя работа ладилась, а священник оказался, к удивлению, довольно толковым помощником и не пытался командовать.
Завязался и неизбежный, в меру доброжелательный разговор.
Белого парня звали Эндрю. Он снимает койку, хозяйка готовит ему и стирает. А работает на станции, ну, и другую работу может, а так, да, они напарники, ну, работают вместе… – вот и всё, что удалось узнать Эйбу за время их совместной работы. Эйб старался, чтобы его вопросы выглядели ненавязчивым естественным любопытством – не более. Но упорное угрюмое молчание индейца и вежливая отчуждённость Эндрю явно показывали: его не подпускают. А то, что они вместе работают, парням неважно.
Втроём они управились довольно быстро.
– Ну вот, – Эйб медленно опускал рукава рубашки. – Спасибо вам, дети мои. Мы славно потрудились во славу божью.
Андрей собрал инструменты и выпрямился, посмотрел на Эркина.
– Сэр, – разжал губы Эркин, – нам можно идти?
Эйб почувствовал обиду, но сдержался.
– Вы так спешите?
– Да, сэр, – Андрей всё-таки взорвался. – Да, спешим. Не знаю, как вы, сэр, а мы на станции с утра ломались, и не ели ещё, и… – Эркин незаметно ткнул его в бок, и Андрей замолчал.
– Извините, – сразу сменил тон Эйб, – конечно, вы устали. Но… но, Эндрю, почему вы работаете грузчиками, если ты такой мастер, ты же можешь…
– Потому что цветным хорошей работы не дают, – отрезал Андрей, довольно невежливо перебив священника, за что получил от Эркина второй тычок, уже более заметный.
– Почему ты не даёшь ему говорить? – остановил его Эйб и, так как Эркин ему не ответил, продолжил: – Но… но если я поговорю, попрошу за вас…
– Спасибо, сэр, – на этот раз Андрей был предельно вежлив. – Мы как-нибудь сами, сэр.
– Мне очень жаль, дети мои, если я чем-то обидел вас, – Эйб развёл руками. – Простите меня.
Андрей поглядел на угрюмое лицо Эркина и заставил себя улыбнуться.
– И вы простите меня, сэр, но мы пойдём.
– Хорошо, – кивнул Эйб. – Увидимся в воскресенье.
– Да, сэр.
– Спокойной ночи, сэр.
Радостный тон и скорость, с которой они буквально выскочили за дверь, заставили Эйба нахмуриться. Он медленно надел сюртук, застегнулся. Они видят в нём врага. Но почему? И… и за что? Тупые упрямые скоты? Нет, брат Джордан, и ещё раз нет. Они… они слишком много вынесли и теперь видят врага в каждом. Да, именно так. И сам себя поправил: в каждом белом. И всё же он достучится до них. Их души омертвели, но не умерли. Осторожным вниманием, чуткостью, ненавязчивой помощью в
