Отвергнутые Мертвецы - Graham McNeill

Кай смотрел, как Атхарва валится вниз, и чувствовал, как в нём поднимается гнев. Затылок воина превратился в дымящееся месиво из обуглившегося мяса и обломков черепа. Воин Тысячи Сынов обрушился на пол Храма, умерев ещё до того, как коснулся пола.

Кай стиснул руку Роксанны, пытаясь не показать, до какой степени он был напуган. Он перевёл взгляд с лорда Дорна на адепта Хирико и Афину Дийос. Он понимал, что не сможет помешать им добраться до его знаний. Ему не хватит стойкости, чтобы выдержать их допрос. Он бы дорого дал, чтобы вычеркнуть узнанное из памяти.

Ибо оно сокрушит их, содержащаяся в нём истина слишком чудовищна, чтобы они могли её выдержать. В этот миг Кай осознал, что не может позволить себя взять. Некоторые вещи слишком черны, слишком непереносимы, слишком чудовищны, чтобы их можно было предать огласке. Кай вспомнил слова своего противника по игре в регицид, и на его лице заиграла слабая улыбка.

"Иногда единственная победа, которая возможна, – это не дать выиграть твоему противнику".

Кай не был уверен, на чью именно победу он работает, но знал, что если из него вытянут правду, то Империуму не выстоять против армий Хоруса Луперкаля. Атхарва не преуспел в своих усилиях доставить Кая к Воителю, и сейчас судьба миллионов легла на плечи астропата.

Это был его коронный момент, его последняя возможность взять своё будущее в собственные руки и сослужить службу Императору, отдав то единственное, что у него было.

– Роксанна, – произнёс Кай ровным голосом. – Мне нужно, чтобы ты кое-что для меня сделала.

Схватка окончена, но Нагасена пока не разобрался, кто вышел из неё победителем. Космодесантники-отступники лежат мертвее мёртвого, и здание захвачено, но лично он потерял слишком многое, чтобы счесть результат этой охоты чем-то отличным от провала. Он опускается на колени около изломанного тела Картоно, скорбя по своему павшему компаньону. Его слуга изувечен, каждая кость в его теле раздроблена, и Нагасена не понимает, как же так может быть, что он погиб.

Они так долго проработали вместе, и охотник даже не задумывался о том, что его друг может пасть от руки врага, тем более такого, который наделён идущими от варпа способностями. Каким образом Атхарве удалось выдержать прикосновение Улиса Картоно, не говоря уже о том, чтобы победить его подобным образом, – это вопрос, который навсегда останется без ответа, а Нагасена из тех людей, которые ненавидят, когда дела не доведены до точки.

Он утирает набежавшую слезу и начинает наблюдать за происходящим. Латники дома Кастана прочёсывают здание, убеждаясь, что в живых не осталось ни одного врага. Их скорость и дотошность достойны восхищения. Их действиями руководит потрясающая женщина в одеждах аметистовой расцветки, и при виде изысканного головного убора, который закрывает её лоб, Нагасена понимает, что она просто обязана быть Элианой Кастана.

Кай Зулэйн стоит рядом с теми последними, кто уцелел в этой резне: дородной женщиной с двумя жмущимися к ней мальчиками и симпатичной девушкой в голубой бандане, обвязанной вокруг её лба. Её черты имеют очевидное сходство с Элианой Кастана, и Нагасена осознаёт, что он уже видел её лицо. Это Роксанна Лариса Джоянни Кастана, ещё одна спасшаяся с "Арго", и Нагасена чувствует за этим стечением обстоятельств работу законов вселенского миропорядка.

Женщины-воительницы из числа Сестёр Безмолвия уже удалились. Лорд Дорн присел на колено около тел Пожирателей Миров, его красивое, аристократичное лицо выглядит встревоженным. Поблизости от него вьётся Максим Головко, купаясь в величии примарха, как поклонник рядом со своим кумиром.

К Каю Зулэйну ещё никто не подходил, и до Нагасены доходит, что его опасаются все, даже лорд Дорн. Каждый может видеть, что у астропата восстановлены глаза, и мысль о том, как такое возможно, вселяет в них страх. И более того, их пугает то, что он собой олицетворяет. Они боятся узнать известную ему истину. И в то же время жаждут её, но, как подозревает охотник, им придётся пожалеть об этом проклятом знании. Ибо даже Нагасена, в основу жизни которого положена правдивость, понимает, что в некоторых ситуациях нельзя посмотреть правде в глаза, не заплатив за это дорогую цену. Знания Кая Зулэйна как раз из такого разряда, но от них уже не отвертеться.

Нагасена идёт к человеку, за которым он охотился по всему Городу Просителей. Он поднимает взгляд на лишённое черт лицо коленопреклонённой статуи, и его рука дёргается к рукояти Сёдзики. Та тварь, которую Атхарва высвободил из этого каменного изваяния, исчезла, но в скульптуре остаётся что-то зловещее. И что бы ещё ни случилось сегодня в этом месте, статую непременно уничтожат.

Кай Зулэйн энергично переговаривается с Роксанной Кастана, и хотя Нагасена не слышит его слов, он без труда может понять, какого они рода. Роксанна Кастана отрицательно трясёт головой, по её лицу струятся обильные слёзы, но Зулэйн проявляет настойчивость. Нагасена ускоряет шаг, у него всё сильнее сосёт под ложечкой от страшного опасения.

– Кай! – выкрикивает он, и все присутствующие в здании устремляют на него свои глаза.

Как охотник и ожидал, астропат не реагирует. Роксанна Кастана сдвигает вверх свою бандану, открывая лоб, и у Нагасены вырывается вскрик.

Кай смотрит в глубины третьего ока Роксанны округляющимися глазами и затем валится на пол, издав звук, который Нагасена может истолковать лишь как вздох облегчения. Охотник хватает Роксанну Кастана и оттаскивает её к себе, надеясь разорвать их зрительный контакт на достаточное время, чтобы те силы, которыми она обладает, не смогли закончить свою работу. Но даже проделывая всё это, он уже знает, что опоздал.

Роксанна оборачивается к нему, и Нагасена бросает мимолётнейший из взглядов на то,  что находится под её банданой, на его молочную белизну и кромешную черноту, бездонную воронку и непроглядный туман, которые не видят ничего и вместе с тем видят всё. Нагасена чувствует чужеродное касание чего-то далёкого-далёкого и в то же время находящегося везде вокруг него, этого царства беспредельных возможностей и безграничного ужаса, на чьё постижение не должен отваживаться ни один смертный из страха полностью лишиться рассудка. Владения Человечества и варп разделены тончайшей вуалью завесы, и когда Нагасена осознаёт, как в действительности хрупок этот барьер между мирами, у него стынет кровь.

Он вглядывается в кошмарное царство Имматериума, и его душа начинает падать в него, затягиваемая в его непостижимые глубины. Он пытается закричать, но не может издать ни единого звука, и в эту долю секунды он видит в глазу Роксанны то, что увидел в нём Кай Зулэйн. Но прежде чем охотник успевает разделить судьбу астропата, на это противоестественное око падает мигательная складка кожи, и оно скрывается из виду. Жуткий зрительный контакт между Нагасеной и Роксанной Кастана разорван, и когда она отворачивает лицо и натягивает обратно свою бандану, у охотника подгибаются ноги, и он валится на колени.

Его грудь ходит ходуном. Он смотрит вниз на Кая Зулэйна.

Тот без всяких сомнений мёртв, и всё же на его лице написано такое умиротворение, что Нагасена почти ему завидует. Кай безмятежен, и избороздившие его лоб морщины, из-за которых он выглядел старше своих лет, сейчас разгладились до такой степени, что охотнику кажется, будто астропат намного моложе, чем утверждает его биография.

Глаза Кая Зулэйна распахнуты, и Нагасена видит, что они имеют очень насыщенный фиалковый оттенок. Во времена древних цивилизаций считалось, что подобный цвет отмечает тех, кого ждёт великая судьба.

– Твой путь окончен, Кай Зулэйн, – произносит Нагасена, мягким касанием закрывая покойному глаза. Рядом с ним приседает Роксанна Кастана, и охотник прячет своё лицо.

– Мой глаз закрыт, – говорит она, и Нагасена поднимает взгляд.

– Почему? – спрашивает он, и ему не нужно уточнять вопрос.

– Он был моим другом, – сквозь слёзы отвечает Роксанна, но прежде чем она успевает сказать ещё что-нибудь, латники дома Кастана вздёргивают её на ноги.

– Обождите, – говорит охотник, и в его голосе звучит такая властность, что они подчиняются.

– Что же такое ужасное он узнал? – спрашивает Нагасена.

– Я не знаю, – отвечает Роксанна.

– Верю, но тебе будут задавать трудные вопросы, и отнюдь не в дружелюбной атмосфере.

Роксанна пожимает плечами:

– Я не смогу им ничего рассказать. Какими бы знаниями он ни владел, они утеряны навсегда.

– Что он тебе сказал? – спрашивает её Нагасена просительным тоном.

– Он сказал, что иногда единственная победа, которая возможна, – это не дать выиграть твоему противнику.

Нагасена знает это изречение, оно принадлежит древнему гроссмейстеру игры в регицид, и у него обрывается сердце, потому что истина, которую знал Кай Зулэйн, потеряна навсегда.