Новый Мир ( № 4 2012) - Новый Мир Новый Мир

Дьякон Максим Крижевский. Святыня: дух и материя. Беседовала Ирина Лухманова. — “Нескучный сад”, 2012, № 2 <http://www.nsad.ru>.

“В основе природы святыни — действия тех божественных нетварных энергий, о которых свт. Григорий Палама говорил, что они не есть Сущность, но из Нее исходят. Эти энергии присутствуют в каждой точке исторического существования Бога и его святых. Собственно, эти точки мы и называем святынями. Для верующего человека они остаются источниками благодати. Святой Иоанн Дамаскин писал, что „святые и при жизни исполнены были Св. Духа, когда же скончались, благодать Святаго Духа присутствует и с душами, и с телами их в гробницах, и с фигурами, и со святыми иконами их, — не по существу, но по благодати и действию”.

А если совсем просто объяснить, ну, смотрите: вот приезжает к вам очень дорогой для вас человек. Можно, наверное, помахать ему издалека. А можно подойти и пожать ему руку. <…> Именно доверие Богу, признание Его воли большей, нежели своя, открывает для человека подлинные отношения с Богом, отношения со-бытия, причастия Его божественной жизни. И именно в этом — принципиальная разница с язычеством. Христианские философы эту разницу видят к двух модусах отношения человека к Богу и миру: иметь или быть? Христианин, приступая к святыне, хочет не иметь, а быть, то есть он хочет не просто что-то получить от Бога, а он хочет быть „вместе с Богом”, приобщения Богу. Для него именно это — самое важное.

Язычник, приступая к святыне, хочет иметь. В „иметь” есть некая интровертная направленность. Для язычника идол — средство, использовав которое, согласно определенной инструкции (ритуалу), можно получить то, что просишь. Это отношения чистой выгоды, корысти. Сам идол при этом человеку просящему может быть вовсе неинтересен, он для него — источник того, что можно взять”.

Майя Пешкова. Дни Осипа Мандельштама в Варшаве. Заметки корреспондента радиостанции “Эхо Москвы”. — “Новая Польша”, Варшава, 2011, № 12 (136) <http://www.novpol.ru>.

“По мнению Мариэтты Чудаковой, прокомментировавшей доклад об образе поэта-музыканта (А. Фэвр-Дюпегр, „Мандельштамовский Дант: прообраз поэта-музыканта”. — П. К. ), замалчиваются слова Мандельштама о том, что поэзия до конца проявляется только в исполнительстве. Ни один филолог не нуждается в том, чтобы кто-то читал ему то или иное стихотворение, считает М. Чудакова. Более того, по ее мнению, большинству филологов чтецы враждебны. Мариэтта Омаровна напомнила, что они с А. П. Чудаковым воспринимали Пушкина только в исполнении Валентина Непомнящего, при том что им были чужды его интерпретации. Именно Мандельштам натолкнул их на мысль, что поэзия есть высшая форма цветения родной речи”.

Вослед этому отчету идет доклад Романа Тименчика “Ахматова и Мандельштам. Что значит „литературная дружба””.

Александр Кушнер. Стихи. — “Звезда”, Санкт-Петербург, 2012, № 2.

Знал бы лопух, что он значит для нас,

Шлемоподобный, глухое растенье,

Ухо слоновье подняв напоказ,

Символизируя прах и забвенье,

Вогнуто-выпуклый, в серой пыли,

Скроен неряшливо и неказисто,

Как бы раскинув у самой земли

Довод отступника и атеиста.

Трудно с ним спорить — уж очень угрюм,

Неприхотлив и напорист, огромный,

Самоуверенный тяжелодум,

Кажется только, что жалкий и скромный,

А приглядеться — так, тянущий лист

К зрителю, всепобеждающий даже,

Древний философ-материалист

У безутешной доктрины на страже.

(“Лопух”)

Тадеуш Ружевич. Стихотворения. Перевод Андрея Базилевского. — “Новая Польша”, Варшава, 2011, № 12 (136) .

Называется “Философский камень” (2002 — 2003).

“надо усыпить / этот стих // прежде чем он начнет / философствовать / прежде чем он начнет // озираться / ожидая комплиментов // слишком чуткий к словечкам / взглядам / он ищет спасенья / у философского / камня / прохожий ускорь шаги / не поднимай этот камень // там стишок / белый голый / превращается / в пепел”.

Следом за подборкой великого Ружевича идет большая статья Лешега Шаруги аккурат об этом одном стихотворении. По-моему, феноменальная.

Гурам Сванидзе. Бремя раздвоения. Эссе на темы социологии. — “Дружба народов”, 2012, № 2 <http://magazines.russ.ru/druzhba>.

“В стране (Грузии. — П. К. ) дала ростки „детская болезнь правизны”. Партизаны правой идеологии договорились до того, что стали оправдывать монополистские тенденции в экономике. Дескать, они — плод свободного рынка. Оппоненты же считают, что они возникли в результате сращения правительственных и бизнес-структур. <…> Вполне можно предположить, что коррупция начинается и кончается в высших эшелонах и выражается в привилегированном доступе к механизмам распределения и перераспределения собственности, к иностранным инвестициям и прочая, прочая.

Итак, в схеме национального развития фактически ведущим звеном преобразований является номенклатура, созданная Саакашвили и прошедшая смотрины на Западе. Не последнее место в ней занимают региональные элиты. Саакашвили как реальный политик понимал, что при создании своей номенклатуры ему необходимо было заручиться поддержкой этих элит. Такая политика обеспечила ему победу в выборах на периферии, где о демократии имеют приблизительное представление, в то время как его успехи в сравнительно более продвинутом в этом смысле Тбилиси более скромны. Мало кто верит, что километровые караваны из определенного региона, вовремя прибывшие в Тбилиси на помощь „революции роз”, были вдохновляемы идеалами демократии и прозападного выбора. <…>

Склонность к рефлексии проявляют от случая к случаю только защитники традиционных ценностей и представители религиозных кругов. Как заметил один публицист, носители „нового” мышления не задаются досужими вопросами, какими быть грузинам в будущем. Их больше занимают вопросы обустройства личной карьеры. „Испившие вод океана” на удивление легко поддаются ассимиляции”.

Валерий Сендеров. За что боролись, или Пафос смертельного добра. — “Посев”, 2012, № 1 (1612).

“Рассмотрим ещё два поэтических текста.

Смело мы в бой пойдём / За Русь Святую / И как один прольём / Кровь молодую.

Смело мы в бой пойдём / За власть Советов / И как один умрём / В борьбе за это.

Как хорошо известно, второй текст — переделка первого. И многие другие красные песни — переделка военных или белых. Что ж, копирайта на песнях не ставят, и вообще подобная практика — естественный процесс. Нас интересует как раз обратный момент: чем эти тексты все-таки существенно различны.

Первый из них — обычная военная песня: в сражениях всегда проливают кровь. Но кто назовёт обычным „как один умрём” второго текста? Лишь стёртость, лишь привычность этих строк мешают нам оценить их по достоинству. Что отличает этот гимн от песен Валгаллы, от пафоса гибели и уничтожения — когда герои черпают вдохновение в собственной завтрашней смерти рядом с Вотаном? „И тогда злой Фенрир проглотит Солнце, пожрёт Луну. И ничего больше не будет…”

Впрочем, пафос собственной смерти — это всё-таки экзотика, крайность. Более обыденно воспевание гибели окружающего мира”.

В следующем, февральском номере публикуется мемуарная проза Ростислава Евдокимова-Вогака “Пока жива память” — в том числе о легендарном политзэке Сергее Валентиновиче Дягилеве (племяннике антрепренера). О том, как он в лагере, обновляя состав оркестра, спасал людей; как после войны работал дирижером в питерском кинотеатре “Октябрь” (играли Малера, Брукнера, Рахманинова); как его навестил в этом кинотеатре приехавший в СССР Игорь Стравинский…

Эллина Тарасова. Что мы знаем о Шерлоке Холмсе? Чтение с карандашом в руке. — Методический журнал для библиотек, работающих с детьми и подростками, “Библиотека в школе” (Издательский дом “Первое сентября”), 2012, № 1(293) <http://lib.1september.ru> .

Исследование библиотекаря из Гурзуфа.

“Ежегодно в адрес Ш. Х. приходит несколько сотен писем. Британская почта не возвращает эти письма обратно с пометкой „адресат не проживает”, а спокойно доставляет их строительной фирме, которая размещается в настоящее время на Бейкер-стрит, 221б. Там эти письма попадают в руки сотрудницы фирмы Джин Николсон, которая, имея порядочное чувство юмора, на каждое письмо отвечает, что „Мистер Ш. Х. очень сожалеет, что не может приехать по Вашему приглашению, потому что работает над другими сложными преступлениями”. Следы ведут в Люсанский замок”.