Новый Мир ( № 4 2012) - Новый Мир Новый Мир

“Хвалители предупреждают, что книга [Джонатана Литтелла „Благоволительницы”] „вызовет у читателя сопротивление”, или называют ее „болезненной проверкой читателя” — но (продолжают они) читатель обязан это сопротивление преодолеть, обязан на эту болезненность согласиться. А почему читатель обязан преодолевать свое сопротивление?”

“Но если литература — не источник информации и не протез для атрофированного воображения, а источник внутреннего опыта, источник нового знания о людях и, главное, о себе, то что можно испытать, что можно узнать, если почти тысячу страниц прожить вместе с выдуманным эсэсовцем Ауэ? О внутричеловеческой стороне нацизма благодаря этому сожительству читатель не узнает ничего, потому что сознание героя — не реконструкция сознания исторически реальных нацистов. Это конгломерат сегодняшних культурных формул и кинообразов, литературных аллюзий и обрывков философских дискуссий, ловко собранное устройство для вовлечения читателя — реагируя на знакомые клише, он легко подключается к сознанию героя”.

25 самых успешных украинских писателей. Рейтинг Фокуса. Над рейтингом работали: Виктория Ким-Галимова, Алексей Бутенко, Юлия Куприна, Ирина Навольнева, Анастасия Рингис, Станислав Битюцкий. — “Фокус.UA”, Киев, 2012, 30 января <http://focus.ua>.

“1. Лада Лузина (Владислава Кучерова); 2. Василий Шкляр; 3. Люко Дашвар (Ирина Чернова); 4. Андрей Кокотюха; 5. Сергей Жадан; 6. Ирена Карпа; 7. Ирэн Роздобудько; 8. Наталья Сняданко; 9. Андрей Курков; 10. Юрий Издрык; 11. Любко Дереш; 12. Лина Костенко; 13. Марина и Сергей Дяченко; 14. Александр Ирванец; 15. Юрий Андрухович; 16. Артем Чех (Артем Чередник); 17. Таня Малярчук; 18. Светлана Поваляева; 19. Оксана Забужко; 20. Тарас Прохасько; 21. Генри Лайон Олди (Дмитрий Громов, Олег Ладыженский); 22. Олесь Ильченко; 23. Юрий Покальчук; 24. Лариса Денисенко; 25. Лесь Подервянский”.

“Конечно, данные, представленные Фокусом, фиксируют не все продажи авторов за прошлый год. В Украине, в отличие от стран ЕС, не ведется официальная статистика. Более того, по всей стране существуют книжные рынки, на которых отследить, кто и в каком количестве продается, довольно сложно. Также неучтенным остается рынок электронных книг, который, по признанию самих издателей, пока вообще невозможно оценить ни в количественном, ни в денежном выражении. По сути, организованного рынка в Украине вообще не существует”.

Евгений Ермолин. Поминки по постмодернизму. — “Литературная газета”, 2012, № 3, 25 января <http://www.lgz.ru>.

“Да и Шишкин с Сорокиным в начале века переменились, каждый по-своему, но в чем-то важном совпав с ведущей тенденцией — к новой серьезности и искренности, новому реализму, который я (следом за Акилле Бонито Оливой) склонен называть трансавангардом. Хотя это не самые захватывающие примеры; интереснее, пожалуй, было смотреть, как, наступая на одни и те же грабли, изводил себя и терял читателей Юрий Буйда, пока к рубежу 10-х годов не нашел новый звук и новое дыхание. Как мутировал, перерождался игровой метод Пелевина, ставшего главным русским сатириком начала нового века, нашим угрюмым и беспощадным Свифтом. Или как выдавливал из себя по капле постмодерниста Тимур Кибиров. Как, наконец, невосприимчивы оказались к ироническому пересмешничеству молодые писатели, от Сергея Шаргунова и Елены Георгиевской до Марины Кошкиной и Натальи Ключаревой, от Анны Русс и Алексея Бокарева до Веры Полозковой… Суть в том, что постмодернизм в России оказался гносеологически и этически бездарен”.

Зачем нужна культура. — “ПОЛИТ.UA”, 2012, января <http://www.polit.ua>.

Полный текст лекции российского публициста, литературного критика Александра Архангельского “Зачем нужна культура”, которая состоялась 17 декабря 2011 года в Киевском доме ученых в рамках проекта “Публичные лекции „Полiт.ua””.

Говорит Александр Архангельский: “А первый названный мною фильм „1612” (я просто два примера) — это про то, как не было и быть не могло. Более того, Владимир Иванович Хотиненко — прекрасный режиссер, я очень люблю фильм „Мусульманин”, просто один из моих любимых, и целый ряд других он снял прекрасных фильмов. Я ему сказал: Владимир Иванович, а вы понимаете, что это дата польская? Он сказал: „Как?”. Я говорю: „В это время русские не считали от Рождества Христова, они считали от сотворения мира. Это поляки, это дата польская”. Он почесал репу и говорит: „Ну да, так вышло””.

Александр Иличевский. Умная анархия. Беседовал Дмитрий Лисин. — “Русский Журнал”, 2012, 27 января <http://russ.ru>.

“Катастрофы не будет. Да и какой смысл воображать гигантскую катастрофу, когда катастрофична жизнь каждого отдельного человека”.

“Я написал „Анархистов”, потому что за анархизмом, как особым состоянием государства, будущее”.

“Анархия — это умный союз автономных личностей. Причем ничего формального и абстрактного в этой формуле нет, поэтому все, что происходит в романе „Анархисты”, — это драма, это исследование именно неформальных связей между людьми”.

Александр Казин. Неразрешенный вопрос. — “Литературная газета”, 2012, № 3, 25 января.

“Основной вызов русской идентичности — духовное (и, как следствие, социальное и биологическое) растворение русских среди нехристианских и постхристианских народов, обладающих на сегодняшний день рядом прагматических преимуществ, прежде всего финансово-информационного и технологического порядка. Если антихристианская и нехристианская (постмодернистская) глобализация будет продолжаться теми же темпами и в том же направлении, то в перспективе, как ни тяжело это признать, православно-русской цивилизации, возможно, придется трансформироваться в практиках скрытой („катакомбной”) Церкви и сопутствующих ей социокультурных отношений. Я не касаюсь в данном случае возможности прямого божественного вмешательства — это было бы прямым чудом, а чудо механизма не имеет”.

Кирилл Кобрин. “Макдональдс” ужасен, но... Беседу вел Афанасий Мамедов. — “Лехаим”, 2012, № 2, февраль <http://www.lechaim.ru>.

“К примеру, социальные сети только на первый взгляд кажутся универсальными; на самом деле они состоят из бесконечных групп по интересам, маленьких и больших; причем последние также дробятся на уже совсем мелкие. Всеобщность современного мира — паттерн, схема, куда столь удобно укладываются наши частные, субкультурные, субрелигиозные и субэтнические владения”.

“Этот контекст (довольно комично!) одновременно определяет „национализм” как нечто нехорошее и „национальное” как, наоборот, нечто положительное, важное, сопоставимое априорно по позитивной коннотации с „экологичным”. К примеру, „итальянский национализм” — плохо, а „итальянская народная музыка” (что это такое, кстати?) или „итальянская народная кухня” (еще более загадочная вещь) — прекрасно. Все это конструкции, социокультурные идеологемы, сами по себе они нейтральны, вопрос только в том, как их использовать”.

“Глобализм, наверное, плох, „Макдональдс” ужасен, но, оказавшись в городе с почти отсутствующей системой общественного питания (и особенно с отсутствующей системой общественных туалетов), начинаешь петь хвалу этому прекрасному изобретению человечества. Возникшее во Франции и Италии движение slow food заслуживает всяческой поддержки — пока не замечаешь за всем этим чудовищного национального снобизма и высокомерия (в отношении, скажем, англосаксонского стиля жизни)”.

Юрий Кублановский: “Наши либералы не понимают современный мир”. Беседу вел Андрей Ефремов. — “Файл-РФ”, 2012, 26 января <http://file-rf.ru>.

“При нынешнем вооружении, при теперешнем накале страстей могут разверзнуться такие исторические бездны, по сравнению с которыми и ужасы XX века побледнеют. Дай Бог, чтобы этого не произошло, чтобы все-таки Господь пожалел человека, хотя последний, может быть, и не вполне достоин этого милосердия”.

Майя Кучерская: “Представление о церкви у людей, увы, превратное”. Беседовала Ольга Орлова. — “Частный корреспондент”, 2012, 7 января <http://www.chaskor.ru>.

“— Однажды я видела, как батюшка освящал офисный центр, находившийся на Садовом кольце, в Булгаковском доме. Он ходил и махал кадилом на офисные стены, обклеенные плакатами с “нежитью”, “некромантами”, “гаргульями”, “вурдалаками”. В этих комнатах располагалась фирма по производству компьютерных игр. Тебе от таких вещей в большей степени смешно, грустно или страшно?