Плавать с дельфинами - Эрин Пицци

— Ха! Да выбрось его одежду в камин, — предлагала та, — пусть горит. Это будет ему урок!

— Вовсе нет, — возражала Пандора. — Он просто съездит куда-нибудь на своей красной машине и по кредитным карточкам купит себе еще кучу вещей. Есть женщины, любящие шляться по магазинам, но Ричард переплюнет их всех.

К этому времени Гретхен, Фридрих, Пандора и Ричард уже превратились в неразлучную четверку. Гретхен постоянно смешила Ричарда своими забавными грубоватыми историями и непредсказуемыми выходками. Пандора и Фридрих, напротив, предпочитали беседовать о музыке и художественных галереях. Пандора очень заинтересовалась немецкой поэзией. Фридрих предложил ей приходить на регулярные встречи любителей этой поэзии, проходившие по четвергам вечером. Ричард не возражал. И Пандора стала с удовольствием посещать их, возвращаясь домой румяная и счастливая от звуков птичьих песен, раздающихся на равнинах далекой Германии.

Пандора провела вместе с Ричардом десять счастливых лет. У них были общие музыкальные пристрастия: Моцарт, джаз, опера. Они легко путешествовали на пару, и жизнь казалась великолепным, отражающим множество цветов золотым шаром, подвешенным над их головами. Пандоре хотелось, чтобы эти волшебные годы продолжались вечно, как веселые пикники, на которые они частенько ездили, захватив с собой кучу вкусностей в корзине, предназначенной для таких случаев.

Однако Пандора замечала, что с годами Ричард понемногу меняется по отношению к ней. Все чаще он бывал груб и пренебрежителен. Женщина стремилась этого не видеть, списывая все на временное плохое настроение, на работу, беспокоящую ее мужа. Кроме того, он стал очень ревнив. Поэтому Пандора нарочито держалась в тени, давая возможность Ричарду, как всегда, рассказывать свои бесконечные истории. Порой она не выдерживала и, видя выражение скуки на многих лицах, вмешивалась, пытаясь как-то спасти мужа. Но Ричард этого не замечал, он был слеп к реакции окружающих. Даже когда они оставались вдвоем, Ричард продолжал монологи, интересные и посвященные только ему самому. Их поток днем и ночью захлестывал Пандору. Муж замолкал лишь тогда, когда начинал смотреть телевизор.

Происходящее Пандора могла назвать лишь одним словом — эрозия. Она понимала, что раздражает и злит Ричарда. Но понимала также и то, что сама считает Ричарда глуповатым и инфантильным. От их прошлого, бывшего когда-то для них раем любви и смеха, с общими приключениями, а иногда и сопереживаниями, мало что осталось. В самом центре этого рая образовалась пустыня, и пески принялись расползаться оттуда во все стороны.

Все началось с постели, где два тела уже не совпадали своими контурами, где друг к другу поворачивались спинами, а подушки использовали как преграду на пути другого. Завтраки перестали быть общим событием, а ужины проходили в тишине или атмосфере взаимной озлобленности. Пандора страдала, укрываясь от источника этих страданий в мире искусства и музыки.

Ричард теперь все меньше бывал дома. Гортензия, всегда готовая посочувствовать Пандоре в беде, говорила, что это обычный кризис человека, прожившего полжизни. Ричард стал все чаще заводить разговоры о том, что ему надо бросить нынешнюю работу и уехать куда-нибудь, чтобы засесть писать книгу.

Пандора лишь пожимала плечами. «Если он действительно этого хочет, пусть будет так», — говорила она себе, не подозревая ни на секунду, что Ричард хочет куда-то ехать писать книгу вовсе не с ней, а с Гретхен…

Тот день, когда вина Ричарда открылась, и сейчас стоял в памяти Пандоры во всех подробностях… Довольный взгляд Гретхен, когда она говорила, что Ричард сейчас присоединится к ним, и позже, тем же вечером, последнее неопровержимое доказательство… В какой-то момент мучительных воспоминаний непонятно откуда вдруг протянулась рука и вырвала эту занозу из страдающей души Пандоры…

Она начала метаться по песку. Джанин и Джулия склонились к подруге.

— Пандора возвращается, — сказала Джанин и присела на песок. — Веди ее к нам понемногу. Пусть идет на твой барабан.

Пандора, все еще стоя посреди своей бостонской квартиры, услышала зов барабана. Звук вызвал в ее сердце такую радость, что там не осталось места даже для печали по Ричарду, который уходит от нее. Она слушала, как муж пытался что-то ей объяснить, что его нужды часто не бывали ею удовлетворены, что близость Пандоры не приносила ему более никакой радости, что она стала предсказуема в своих поступках, а ему, Ричарду, хотелось жить полной жизнью рядом с таким человеком, как Гретхен, которая показала бы ему, как в действительности надо жить. Их существование вдвоем превратилось, мол, в скучную будничную рутину. Пандора лишь кивнула в ответ, она и сама все это знала, как мать знает своего ребенка. Да, Ричард должен уйти, она согласна с этим. И она уедет. Последует на зов далекого океана, чтобы где-то там встретить рыбу своей жизни — своего дельфина. Ричард же вместе с Гретхен тоже поедет туда, куда зовет его сердце.

— Жизнь, — произнесла Пандора, передразнивая Гортензию, — это серия путешествий. До свидания, дорогой. — Она поцеловала его, сбежала вниз и бросила чемодан в ждавшее ее такси. Последнее, что увидела Пандора, было белое лицо Ричарда, смотревшего на нее из окна квартиры.

— Куда? — спросил таксист.

— В аэропорт Логан, пожалуйста!

— О'кей, сделаем.

«Вот и еще одна дверь закрылась за мной», — думала Пандора, закинув ногу на ногу и рассматривая дорогие шелковые чулки, купленные когда-то в Париже. Одетая в мягкое черное пальто и соответствующие черные сапоги, с сумочкой «Картье» и часами, сделанными знаменитым лондонским мастером, женщина поймала на себе уважительный взгляд таксиста.

— Вы шикарно выглядите, мэм, — сказал он, когда она выходила из такси. — Хотите провести вечерок вдали от города?

— Нет, — ответила Пандора, улыбаясь, — у меня свидание на одном острове со стаей дельфинов.

С удивлением таксист следил, как она удаляется. «Повезло же какому-то парню, — думал он. — Как она здорово виляет задом!»

…Пандора почувствовала, как открываются ее глаза, и увидела склонившиеся над ней лица.

— Я вернулась, — промолвила она, потягиваясь. Тело показалось ей длинным, гибким, похожим на туловище червяка, нашедшего вдруг полную влаги землю. Все мускулы были расслаблены, нигде не чувствовалось никакой напряженности, тяжести. Все было так же, как после любви с Беном. Она и его увидела в числе окружавших ее людей. Бен выглядел очень озабоченным.

— Я отнесу тебя домой, — предложил он. — Ты, наверное, совсем ослабла.