По дорогам войны - Альфред Рессел

В начале марта наши безуспешные атаки создали новые проблемы. Если в январе молодые солдаты втягивались в трудности фронтовой жизни в ходе преследования противника от Ондавы к Липтовскн-Микулашу и изъяны в их обучении и воспитании можно было постепенно устранить в период февральских оборонительных боев, то мартовское пополнение такого преимущества не имело. Убитых в первые же дни тяжелейших боев опытных солдат и офицеров тут же заменяли молодыми. Еще труднее было работать с пополнением, непрерывно поступавшим в учебные подразделения.

Часть мобилизованных была в политическом отношении отсталой. Этому не стоит удивляться, поскольку в армию попадали не только антифашисты. Некоторые из новобранцев с трудом привыкали к мысли, что их призвали в армию и теперь они расстались с безопасной жизнью, когда можно было надеяться целым и невредимым переждать войну. Среди них были и такие, кто вообще впервые взял в руки оружие и не знал, как с ним обращаться. Все это, естественно, отрицательно сказывалось на боеспособности пехотных батальонов. Встретившись с опытным и упорным противником, такие солдаты не всегда оказывались на высоте.

Если мартовские наступательные бои характеризовались невиданной ожесточенностью, то предшествовавшие им февральские оборонительные бои отличались необычайным спокойствием по обе стороны линии фронта. В то время корпус усиленно готовился к прорыву немецкой обороны. В центре внимания частей было форсированное обучение прибывшего пополнения; продолжительность обучения зависела от потребностей корпуса. В дни самых тяжелых боев кое-как обученных солдат быстро отправляли на фронт. Срок их обучения сокращался до самого крайнего (двенадцатидневного) предела. Такого срока было, конечно, мало для хорошей подготовки солдат к бою. Чтобы повысить уровень боевой выучки войск, командир корпуса приказал организовать во всех частях 44-часовые дополнительные занятия, в заключение которых провести на уровне корпуса командно-штабное учение "Прорыв переднего края обороны противника с последующим боем в глубине". Все части корпуса настойчиво готовились к схватке с врагом, но он тоже не дремал и совершенствовал свою оборону.

Неудачные боевые действия в немалой степени объяснялись и плохой разведкой. Корпус никак не мог взять пленного, пусть даже малозначащего, лишь бы он принес какую-нибудь пользу. Каждую ночь на различных участках фронта высылались дозоры, устраивались засады и предпринимались вылазки, но все оказывалось без толку: фашисты в плен не попадались. Напрасно погибали отважные дуклинские и другие разведчики под огнем врага, когда они ночь за ночью шли к окопам противника: "языка" взять не удавалось. Всего с 19 по 28 февраля с этой целого было осуществлено 37 вылазок разведчиков, и лишь одна увенчалась успехом. Почти 100 попыток взять пленного было предпринято в феврале. Мы потеряли своих людей, но результатов - никаких. Начальник штаба корпуса, выведенный этими провалами из себя, сам выезжал по ночам в батальоны, чтобы на месте проверить, как выполняются приказы командующего армией и командира корпуса о захвате пленного.

Наконец в одну из февральских ночей чуть было не посчастливилось поймать "золотую рыбку". Неожиданно ворвавшись на бобровецкую мельницу, наши разведчики застали там нескольких гитлеровцев, которые забрели туда по нужде. Гитлеровцам удалось спастись бегством, но фрицы оставили фуражку со знаком эдельвейса. Таким образом, мы получили доказательство того, что на фронте под Липтовски-Микулашем стоит отборная 3-я горная дивизия "Эдельвейс". Это был значительный успех нашей разведки. Сообщение разведчиков весьма взволновало штаб 38-й армии. К сожалению, мы не долго упивались славой. 17 февраля из армии сообщили, что части упомянутой дивизии околачиваются в районе Бильска, что севернее Бескидских гор. Таким образом, стало ясно, что противник снова сменил свои части в полосе нашего корпуса, а это мы обязаны были заметить.

Наши статические органы разведки действовали более успешно при обнаружении огневых средств и минных полей противника путем наблюдения и проверки переднего края. Конечно, их данные о боевом порядке, силе и организации частей противника и их задачах были неточны, а потому и ненадежны, поскольку их нельзя было сопоставить с показаниями пленных. Зато глубинные разведдозоры, засылавшиеся в тыл немецко-фашистских войск, действовали отменно, так что обычно корпус располагал самой лучшей информацией во всей армии. Однако все равно пленные оставались основным источником данных об организации и намерениях противника, А их-то как раз и не было.

Мы не имели оперативной информации о противнике из-за неправильной тактики ведения разведки. Вместо того чтобы пропустить неприятельский дозор в глубину своей обороны и, заманив в западню, захватить пленных, разведчиков уничтожали еще до того, как они пересекали передний край, то есть заранее лишали себя возможности получить ценные сведения. Несмотря на самоотверженные усилия разведчиков, результаты боевой разведки оставались неудовлетворительными. Плохое знание оборонительной системы противника и его боевого порядка оказалось слабым местом корпуса, особенно при выборе целей для подавления фашистской обороны.

Разведка - вот тот краеугольный камень, на котором базировались все успешные наступательные операции корпуса.

Бои 1-го чехословацкого корпуса в районе Липтовски-Микулаша продолжались чуть больше двух месяцев. Несмотря на то что на долю оборонительных боев приходилось почти три четверти этого времени, а наступательные бои занимали всего одну треть, эти бои стали в истории чехословацких войск самыми кровопролитными, если не считать Дуклинского сражения. Ведя наступательные бои бок о бок с советскими войсками, корпус действовал на второстепенном оперативном направлении, вследствие чего он не был в достаточной степени обеспечен необходимыми средствами, так как вопрос о победе над Гитлером решался на главных направлениях, прежде всего на направлении Варшава, Берлин. Даже огромные ресурсы Советской Армии не являлись неисчерпаемыми. Вся тяжесть борьбы в этом, преимущественно горном, районе против сильной, хорошо выбранной и оборудованной обороны противника легла на плечи пехотных и чисто артиллерийских частей корпуса, а также до момента передислокации на советскую 24-ю дивизию. Советская военная наука и советское военное искусство неуклонно руководствовались положением о максимальном сосредоточении боевых средств на решающих стратегических направлениях и их эффективном использовании путем последовательного нанесения по противнику нарастающих ударов. Это положение не допускало дробления и ослабления ударов, в результате чего на второстепенных направлениях средств оказывалось меньше. Полнейшее преимущество отдавалось тем направлениям, на которых решался вопрос быстрого окончания войны. Таким образом, наступать приходилось только теми силами, которыми располагал корпус. Таков ответ на часто поднимаемый вопрос о причинах тяжелых боев под Липтовски-Микулашем. В подобном положении окажутся немного позже чехословацкие части в районе Большой и Малой Фатры.