Где-то у Проциона - Александр Романов

Но кроме того, помимо Внешнего существовал еще и мир внутренний…

И здесь дело обстояло ничуть не лучше.

Или же лучше, но ненамного…

Или же куда хуже, чем могло бы показаться на первый взгляд…

У Лунина поначалу буквально волосы встали дыбом, когда он начал читать материалы.

Сперва он просто ничего не понял.

Вместо организационной структуры внутренний мир Новой Утопии представлял из себя алфавитно-предметный указатель.

Нечто вроде справочника. На слово "андроиды" Вадим нашел и свою тему с указанием ответственного лица – некоего В. П. Лунина. Выше него значились какие-то "Андрогинные структуры в вырожденных полях Франка". Ниже – поэма "Андромаха". Причем – в прозе. Ткнув наугад в букву "П", он получил "Полилингвистические проблемы языка Древнего Бенина". А на "О" – "Особенности бройлерного птицеводства"…

Мозги можно было сломать уже на одном только этом списке.

Впечатление было такое, что каждый тут занимался чем ему в голову взбрело. Время от времени проводились какие-то межпроектные конференции и симпозиумы. Иногда несколько проектов объединялись в один или, наоборот, один распадался на несколько абсолютно самостоятельных. Больше всего это напоминало броуновское движение без всякого смысла и цели. А еще ведь было несколько слоев реальности со своим собственным течением времени – в том числе "хроночердак" и "хронопогреб". Не считая "времени собственного" или "бокового"!

Вадим едва не отчаялся разобраться в этой куче, но все же через несколько дней что-то стало до него доходить…

Во внутреннем мире Новой Утопии напрочь отсутствовала экономика.

Вообще.

Как факт.

Что и неудивительно: каждый мог иметь практически все, что угодно – какая уж тут экономика? И – как следствие – каждый мог жить так, как ему заблагорассудится – какое же тут общество? Отцы-основатели Новой Утопии не учли этого момента – им было просто не до того. Но проблема вылезла сама. И почти сразу. Человек – существо общественное. То есть продукт существования этого самого общества. И если структуру общества сломать, уничтожив его сложившуюся за тысячелетия основу – человек сломается тоже. Что, судя по всему, и случилось, как понял Вадим, когда численность рукотворного анклава перевалила где-то за десять тысяч… Именно тогда пришлось копировать тот самый медико-биологический институт, про который говорил Витька. Подробности в материалах отсутствовали, но можно было сообразить, что до трети населения вышло из строя безвозвратно. Вся судьба эксперимента висела на волоске, и с анархией пришлось кончать.

Но как? Вот этого-то никто и не знал.

2

Воспроизвести обычную общественно-государственную структуру было невозможно. Потому что и общество и государство опираются на природно-биологическую основу. А здесь основа была не природная и не биологическая. А научно-техническая в чистом виде. Воплотившаяся в жизнь техномагия.

Самая худшая черта утопий – это то, что они могут осуществляться, ага…

Но, по крайней мере, с основой – научно-технической частью, обеспечением существования самой искусственной планеты – проблемы не было. С этим справлялась Служба Жизнеобеспечения – СЖО, аналогичная космической. Но СЖО не относилась к внутренним структурам! Это было подразделение Центра Внешних Операций. Что, если подумать, являлось вполне закономерным ходом: на войну должно работать все – вплоть до коммунального хозяйства. И там заморочек тоже не возникало. Нужно поддерживать технику в порядке – ее и поддерживали. Без вопросов.

Однако социальные-то отношения нельзя было свести к магнитным подшипникам и поддержанию баланса экосистемы. Люди – не железяки. И даже не флора с фауной, которым достаточно солнца, воздуха, воды и друг друга. Это в оранжерее, на звероферме или на птицефабрике можно создать простейшие условия для существования и на том успокоиться. Здесь же получалось никогда не виданное на Земле образование – искусственное общество. Целиком искусственное. И не просто искусственное, а длительного существования. В идеале самоподдерживающееся…

Решения так и не нашли…

Да и странно было бы, если бы его вдруг обнаружили. Такие вещи так просто не делаются. Ясно только было, что человеческие отношения надо как-то контролировать и направлять. Вот с этими-то целями помимо насквозь понятного СЖО были созданы еще четыре совершенно самостоятельные организации, призванные с ситуацией разбираться. Служба Медицинского Сопровождения, Совет Горя и Радости, Комиссия Чести и Права и Координационный Комитет.

Судя по двум средним названиям, создатели этих структур явно читали когда-то Ефремова…

Но это, собственно, было и все, что Лунин смог понять. В остальном же… Ну, служба медсопровождения, положим – врачи-кураторы – занималась только этим самым сопровождением. Фактически – сбором информации. И ничего не решала. Совет Горя и Радости… Можно было предположить, что это психоаналитики. Поскольку они натурально смотрели – кому плохо а кому хорошо и пытались выяснить причины такого состояния. И разрабатывали меры по изменению ситуации, если она, на их взгляд, была неудовлетворительной. Но вот какими критериями они руководствовались – это было совершенно неясно.

Во всяком случае, из протоколов Вадим этого не уразумел. Больше всего содержание обсуждений напоминало женские кухонные разговоры на предмет "кто, с кем и что". Что усугублялось тем обстоятельством, что СГР и состоял-то, как и сказала Пирогова, на сто процентов из женщин. Тоже, кстати, не совсем понятно, почему…

Комиссия Чести и Права… Тут преобладал мужской состав. Между прочим, Витька Кремер, как оказалось, был постоянным членом этой самой Комиссии… Вадим, было, приободрился, но не тут-то было! Несмотря на то, что мужчин и наличествовало в КЧП подавляющее большинство, женщин там тоже хватало. И они одерживали верх в большем случае спорных вопросов. Хотя и непонятно как… У Лунина создалось впечатление, что мужская часть просто соглашалась с женской половиной, чтобы те отстали. Или не соглашалась. Из принципа. По крайней мере, из содержания протоколов выходило что-то весьма похожее именно на это.

Занималась же Комиссия, как и СГР, тоже довольно странными вопросами: что может или не может делать тот или иной человек. Ну, по крайней мере, для Большого Мира странными. Здесь, похоже, это считалось в порядке вещей. Во всяком случае, обсуждение вопроса, сколько времени может семейный человек находиться во внутренней реальности в расчете на сутки времени текущего – по представлению Лунина темы, никакого серьезного значения не имеющей – вылилось в длиннющую эпопею, продолжавшуюся в сумме несколько лет (!). И чем закончившуюся – неизвестно: Вадим так и не смог продраться через содержимое записей, а заглядывать в конец дела у него просто пропало всякое желание…