Лишние дети - Дайни Костелоу

произнесла хозяйка не особенно приветливым тоном. — Что такого важного случилось, что вы решили ворваться ко мне домой в воскресенье? Вы же знаете, что днем я собиралась приехать в «Нежную заботу», разве нельзя было отложить это срочное дело, дождаться моего приезда?

— К сожалению, нельзя, мисс Ванстоун, — ответила заведующая, — Вы не сможете приехать сегодня в «Нежную заботу», потому что «Нежной заботы» больше нет.

На лице Эмили застыло недоумение, и миссис Хокинс продолжила с некоторым злорадством:

— «Нежная забота» сгорела дотла.

— Как? Что случилось? — Мисс Ванстоун пошатнулась, сделала несколько шагов и рухнула на диван.

Миссис Хокинс с интересом наблюдала, как краска отлила от ее щек, а на лбу выступил пот. Патронесса схватилась за голову и хватала ртом воздух.

— Вам нехорошо, мисс Ванстонун? — через несколько мгновений спросила заведующая.

Она произнесла это озабоченным тоном, но в глазах ее сверкнула злоба.

— Приду в себя через минуту, — выдохнула Эмили. — Позовите Фримен. — Она махнула рукой в сторону шнура, за который дергают, вызывая прислугу. Миссис Хокинс дернула за шнур, и через несколько мгновений в дверях появилась горничная.

— Вызывали, мэм?

Эмили стало чуть лучше, и, хоть воздух хрипами вырывался из ее горла, она сумела произнести:

— Стакан воды, пожалуйста.

— Конечно, мэм.

Горничная исчезла и буквально через мгновение вернулась со стаканом воды. Эмили сделала пару глотков и начала постепенно приходить в себя. С выражением беспокойства миссис Хокинс наблюдала, как краска медленно возвращается на лицо Эмили Ванстоун. Она размышляла. У этой Ванстоун явно не в первый раз случился подобный приступ. Фримен действовала уверенно, и никому из них не пришло в голову вызвать врача.

— Садитесь, миссис Хокинс, — сказала Эмили. — Со мной все в порядке, просто небольшое головокружение. — Она повернулась к горничной. — Спасибо, Фримен, можете идти.

Миссис Хокинс села и тут же пожалела об этом. Ей больше нравилось угрожающе нависать над патронессой, чем смирно сидеть напротив нее.

— А теперь, — сказала Эмили, глотнув в последний раз воды и отставив стакан в сторону, — расскажите мне подробно, что произошло.

— Этого я не могу сделать, — заговорила миссис Хокинс. — Мы шли обратно из церкви, и по дороге нас обогнали пожарные и полицейские. Мы дошли до нашей улицы и увидели, что полиция перекрыла ее. Констебль сказал, что пожар очень сильный, есть опасность, что огонь перекинется и на другие дома.

— Но как он начался? — произнесла Эмили своим обычным тоном.

Миссис Хокинс пожала плечами:

— Этого я не знаю. Знаю только, что на эту ночь надо расселить куда-нибудь тридцать детей, да и не только на эту.

— А где они сейчас? — спросила Эмили.

— В церкви с миссис Смит и сестрой хозяйкой. Мы решили, что было бы неправильно оставить их на улице, среди зевак.

— Конечно, — согласилась Эмили.

Момент слабости прошел, она была полна энергии. Патронесса вскочила на ноги и дернула за шнур, чтобы вызвать Фримен.

Миссис Хокинс тоже встала. Она не верила своим глазам: в одну секунду из седой задыхающейся старухи Эмили Ванстоун превратилась в энергичную деловую женщину. Она отправила Фримен на кухню, приготовить гору сэндвичей для детей, а потом вызвала Фостера, шофера, чтобы он отвез ее и миссис Хокинс сначала в церковь, а потом в «Нежную заботу».

В течение часа Эмили связалась с мисс Хопкинс из отдела по делам несовершеннолетних и потребовала, чтобы та пристроила куда-нибудь девочек, оставшихся без крова. Мисс Хопкинс вначале запротестовала, заявила, что не сможет найти столько мест для сирот, особенно в воскресенье, но Эмили настояла, и той пришлось поехать в офис, чтобы разобраться с возникшей проблемой.

Пока Мэй Хопкинс трудилась у себя в кабинете, Эмили и миссис Хокинс вернулись в церковь и раздали бутерброды голодным детям, а потом поехали на Шеперд-стрит. Улица по-прежнему была перекрыта. Большая пожарная машина стояла рядом с «Нежной заботой». Констебль пропустил двух женщин, когда они объяснили ему, кто они такие.

Вместе они спустились по улице и, остановившись у пожарной машины, уставились на почерневший корпус здания, все еще окутанный клубами дыма. Эмили пришла в ярость. Она столько времени и денег вложила в этот дом, и вот, несколько минут пожара, и его нет!

— Все мое имущество сгорело, — с горечью произнесла миссис Хокинс. — Я теперь нищая.

Эмили повернулась к ней с удивлением. Ее так расстроил пожар и то, что девочки теперь остались без крова, что она совсем не подумала о взрослых, которые работали в «Нежной заботе» и все потеряли.

— Мне так жаль, миссис Хокинс, — произнесла она. — Вы и другие сотрудники поселитесь в гостинице, я выплачу вам аванс, чтобы вы могли хотя бы купить одежду.

— Аванс? — удивилась миссис Хокинс. — Что вы имеете в виду?

— Дом был застрахован, но сразу же деньги мы получить не сможем. Поэтому я поначалу сама оплачу вам все расходы.

— Понятно, — сказала миссис Хокинс.

Она ликовала, предвкушая, как оберет эту Ванстоун до нитки за все, что пришлось потерять.

В этот момент из парадной двери вышли двое пожарных.

— Это совершенно точно, — говорил один другому. — Намеренный поджог, шеф уже обратился в полицию.

— Что вы сказали?! — воскликнула Эмили, услышав его слова. — Что вы сказали, повторите.

Пожарный резко остановился, заметив двух женщин.

— Как вы прошли?! — возмутился он. — Никого нельзя сюда пускать, пожар еще не потушен.

— Что вы только что сказали? — повторила мисс Ванстоун властным тоном. — Мне показалось, вы говорили о намеренном поджоге.

— Ничего не могу вам сказать, мэм.

— Конечно же можете, — настаивала Эмили. — Я — владелица дома.

— Все, что вам нужно знать, мэм, вам сообщит полиция, а теперь, пожалуйста, выйдите за ворота.

Вернувшись домой, Эмили первым делом позвонила свояку.

— Мартин, наш приют сгорел, — сообщила она.

— Что?! — воскликнул Мартин.

Эмили рассказала, что случилось, и добавила:

— Я случайно услышала разговор пожарных. Они считают, что это был поджог.

— Они так тебе сказали?

— Мне они ничего не собирались говорить, но я слышала одного из них. Он говорил о поджоге и что его шеф вызвал полицию.

— А с этим шефом ты говорила?

— Шефа на месте не было. Пока я туда доехала, почти все сгорело. Мартин, мы ведь застраховали дом?

— Да, конечно, — успокоил ее Мартин. — Но если это был поджог, мы не сразу получим деньги. Им нужно будет убедиться, что не мы сами подожгли приют ради денег.

— Как им такое только придет в голову! У нас там живут дети! — возмутилась Эмили.

— Но ведь когда загорелся дом, детей там не было? — заметил Мартин. — Все ушли в церковь.

— Мартин, не могу поверить, что ты это всерьез.

— Эмили, — терпеливо заговорил Мартин, — я